Книга Запретный храм - Патрик Вудхед

— Плевое дело.

Лука усмехнулся.

Спустя час сорок пять минут они уже были в пути.

ГЛАВА 2

Они поднимались, почти молча, уже девять часов. Тупая боль в уставших мышцах делала движения неловкими и дергаными.

Лука вел их по длинному изогнутому гребню, торя тропинку в глубоком снегу. От его страховки змейкой по снегу и ледяной корке вились две восьмимиллиметровые веревки, закрепленные на страховочном поясе Билла, который шел пятьюдесятью футами ниже. Они по очереди занимали место ведущего, но день клонился к вечеру, и силы капля за каплей утекали в глубокий снег. Оба двигались неизменным ровным шагом, держа наготове ледорубы.

Лука попытался выровнять сбившееся дыхание и заставить себя осмотрительнее протаптываться по снегу — раз… два… три. Только с третьей попытки ему удалось утрамбовать достаточно снега, чтобы сделать шаг вперед. Все равно каждые несколько минут он проваливался под корку льда и уходил в снег почти по пояс. При таких неожиданных падениях тяжелый рюкзак укладывал его на бок, и боль пронзала все тело. Биллу оставалось только ждать — он ничем не мог помочь Луке, который тратил остатки сил на то, чтобы снова подняться на ноги.

Если утром небо было чистым, то теперь надвинулась темная туча, повисшая на горе над ними. С тучей усилился ветер, вихрем гулявший по гребню, и обоим альпинистам приходилось втягивать голову в плечи, чтобы спрятаться под капюшонами курток.

Наверху гребень уходил в вертикальную стену льда, которую они видели из базового лагеря. Они должны были разбить стоянку на достаточном расстоянии от стены, чтобы не попасть под случайный камень или глыбу льда. Лука посмотрел на часы, сбросил рюкзак и принялся отвязывать лопату. Он начал закапываться, а Билл тем временем медленно приближался к нему; он добрался, тяжело дыша, и остановился, уперев ладони в колени и приходя в себя.

— Что ты думаешь об этой туче? — спросил он, так и не переведя дыхание. — Прогнозы обещали ухудшение на завтра.

Лука помедлил, снег соскользнул с лопаты. Он сдвинул очки на лоб и вытер пот.

— Она пройдет, — сказал он и продолжил копать.

Билл кивнул. Он давно уже ходил в связке с Лукой и знал, что тот не ошибается, когда речь идет о погоде. Каковы бы ни были прогнозы, Лука, казалось, всегда знал лучше синоптиков. Они шутили: если Лука отказывается идти дальше, это непременно к дождю.

Отстегнув лопату, Билл тоже принялся за работу. За тридцать минут они откопали нору в снегу и, забравшись в спальные мешки, тут же заснули. Тихое гудение горелки не позволяло звукам внешнего мира проникнуть в их убежище.

Как только забрезжил свет, Лука сквозь спальник пробил тонкий слой снега, впустив в укрытие яростные лучи солнца. Внутрь ворвался холодный утренний ветер, вытеснив застоявшийся с ночи воздух. Ночь была долгой, лихорадочной, и ни один ни другой толком не выспались — примета высокогорья.

Билл расстегнул спальный мешок, сел и застонал — от боли раскалывалась голова. Он замер, дожидаясь, когда боль утихнет. Лука тем временем стал выбираться наружу, пригибая голову, чтобы не касаться низкого снежного потолка. Из клапана рюкзака он достал плитки мюсли и тюбик сгущенного молока. Только сахар мог заставить тело альпиниста двигаться с утра.

— Дай водички, — пробормотал Билл, показывая на пластиковую бутылку у горелки. — Похоже, высушило за ночь.

— Голова болит?

— Ужасно.

Сделав несколько глотков, Билл повернул голову и сквозь дыру в снегу окинул взглядом небо.

— По крайней мере, в одном ты оказался прав.

— Да, с погодой проблем нет, — ответил Лука, пакуя рюкзак. — А с ледником будут. Слышал камнепад?

Билл кивнул. Не единожды за ночь до них доносилось, как упавшие камни отскакивают от скалы и ударяются о твердый ледник внизу. Оба каждый раз подскакивали в спальниках, но обсуждать было нечего. Они знали, что это самый опасный участок восхождения по вертикальной западной стене Макалу.

Собирались они молча, методично сворачивая стоянку. Их мысли целиком поглотило предстоящее восхождение. Они уже поднялись на более чем шесть с половиной тысяч метров. Ледяная стена впереди потребует от них серьезных технических навыков. Легкая жизнь кончилась: ледяная стена — это не какой-нибудь заснеженный склон, там назад не повернешь.

— Ты проложил маршрут, — сказал Билл, скользнув взглядом по лицу Луки. — Может, ты и поведешь?

Лука услышал нервные нотки в голосе Билла, но не оторвал взгляда от рюкзака, продолжая затягивать ремни. Оба знали, что ведущий больше рискует.

— Конечно, — ответил он, надеясь, что его небрежный тон не покажется Биллу натянутым. — Не беспокойся.

Двадцать минут спустя они стояли на гребне, ощущая тепло утреннего солнца. Лука размотал бухты и передал два конца Биллу. Билл в свою очередь снял с плеча тяжелую петлю со множеством оттяжек, ледобуров, закладок и протянул Луке, который принялся перестегивать все на свою обвязку в привычном, давно заведенном порядке.

— Никогда не встречал человека, так помешанного на этом деле, как ты. Какая разница, где какая железка у тебя висит? — заметил Билл.

— Ты же понимаешь, чем выше мы поднимаемся, тем глупее становимся. Так я, по крайней мере, знаю, где у меня что.

Несмотря на тупую боль в голове, Билл улыбнулся. Вообще-то большего беспорядка, чем тот, что царил в жилище Луки, Билл в жизни не видел: куда ни ступишь, повсюду не вскрытые письма и раскиданная одежда. Но стоило ему подняться в горы, как его характер претерпевал коренную перемену: педантичный, аккуратный, никакой халтуры и лени.

— Я буду страховать тебя вон там, — сказал Лука, показывая на выход черной породы в ледяной вертикальной стене сорока футами выше.

Потом, быстро убедившись, что Билл готов, он двинулся по гребню, на ходу регулируя длину ремешков на ледорубах. Едва не прижимаясь бедрами к стене, Лука врезался кошками в лед, и осколки летели вниз. Плавными, ритмичными движениями он вколачивал в лед ледорубы, с каждым шагом поднимаясь все выше и стараясь ставить носки в естественные щербинки во льду, а не вырубать новые ступеньки. Он не смотрел вверх, поглощенный задачей каждой новой секунды.

Он знал, что восхождение необходимо разбивать на этапы. Он должен сосредотачиваться на первом шаге, потом на втором. И ничего кроме. Думать о вершине преждевременно. Над ним была вертикальная стена высотой в тысячу метров.

Шли часы — те же движения, тот же ритм. Солнце медленно ползло по небу, и тени перемещались справа налево по полированному льду. Оба молча лезли вверх, обмениваясь парой слов, когда передавали друг другу снаряжение в конце очередного этапа.

Лука врезался ледорубами в стену и для надежности пошире расставил ноги. Он снял ледобур с ремня и ввинтил в ровную ледяную площадку у плеча. Заведя тросик в карабин, он откинулся назад, переместив нагрузку на страховочные ремни и убрав неимоверное напряжение с икроножных мышц. Потом он ввинтил второй ледобур, пропустил веревку через карабин и посмотрел вниз между ног.