Книга Покаяние - Элоиса Диас

этим типом получается зловещей.

Тарахтенье над головой заставило инспектора поднять взгляд. Старое здание мединститута. Несмотря на впечатляющую высоту, ему недоставало величия: создатели смешали пышность итальянского Возрождения с суховатой строгостью немецкой школы. В результате получился гибрид во вкусе барона Османа. На какой-нибудь парижской улочке это здание никому бы не бросилось в глаза. В отличие от жакаранды, цветущей у самого входа.

– А как ваш племянник, инспектор?

– Соролья? – Вопрос о семье застал Альсаду врасплох. – Неплохо, неплохо, – рассеянно ответил он.

– Он вроде увлекается шахматами? Еще не поставил вам мат?

Альсада окинул доктора взглядом. Не угрожает. Расслабился.

– Разве что в мечтах.

Чего они ждут? Чем раньше начнут, тем быстрее все это закончится.

И тут, словно в ответ на его вопрос, из-за угла появился Эстратико, молодой помощник комиссара полиции, и пружинистым шагом направился к ним.

Отлично. Ему, разумеется, тоже позвонили. И чему он, черт побери, так радуется? Видимо, комиссар Галанте решил, что его, Альсаду, уже и в морг пускать одного нельзя. Может, у меня и неважно с субординацией, но нюх я пока не потерял.

– Доброе утро. Орестес Эстратико, – представился полицейский, протянув руку медику. Тот с чувством ее пожал. Вообще-то положено сообщать звание.

– Ясно, – сухо ответил Альсада.

– Ну что ж, все в сборе! Отлично. Куда идти, вы знаете, – сказал Петакки. – Хочу вам кое-что показать.

– Кое-кого, Элиас. Кое-кого.

– Ну разумеется. Я так и сказал.

Они шли по коридору, выложенному плиткой от пола до потолка. Тот, кто занимался внутренним обустройством этого помещения, явно позабыл, что в морге бывают и гражданские. Тут все напоминало ветеринарную клинику. Пахло хлоркой. Горячая вода и отбеливатель. Запах буквально въедался в мозг, пока они шагали в полумраке следом за Петакки, чьи каблуки гулко стучали по кафелю. Сначала они свернули влево, потом вправо, и снова вправо. Минуты шли. Альсада подумал, что если задержаться тут подольше, то разучишься ощущать любые другие запахи.

Барбекю. Спелой дыни. Затылка Паулы.

Петакки распахнул двустворчатые двери с круглыми окошками, впуская спутников в свои владения.

– Подойдите поближе, инспектор. Вы же не хотите упустить какую-нибудь деталь, – велел доктор, и его голос эхом отразился от кафеля.

Петакки был в своей стихии и явно упивался происходящим. Лет сорока пяти, волосы – угольно-черные, с явным избытком геля. Взгляд, точно у любопытной птицы, если и задерживался на предметах или людях, то секунды на две, не дольше. Тогда Петакки склонял голову набок и щурился за толстыми линзами своих очков. Удивительно, как он воодушевился, стоило нам ступить в это царство мертвых.

От одной мысли о том, что предстояло увидеть, скрутило живот. В поисках какой-нибудь посудины Альсада окинул помещение взглядом. Плитка, плитка, плитка, еще плитка, а в центре, точно ослепительный трон – жертвенный алтарь, – прозекторский стол размером с двуспальную кровать, залитый электрическим светом. По соседству – металлическая тележка, на которой судмедэксперт честно выложил все свои инструменты; скользнув по ним взглядом, Альсада отметил большие ножницы, гинекологическое зеркало, долото, зажим, какой-то жутковатый компас, набор скальпелей и иглу. Стало быть, Петакки хватило времени и благородства зашить тело и привести его в божеский вид, – либо он только собирался этим заняться, а значит, в лежащем на столе перед ними теле все еще зияет глубокая рана.

В самом углу Альсада заметил металлическую урну. Этого хватит. Должно хватить. Он снова посмотрел на стол. Тело было прикрыто белой простыней. Это до чего надо было дойти, чтобы в итоге тебя нашли в мусорном контейнере за муниципальным моргом? Он старался воздержаться от осуждения, но не смог. Петакки приподнял край простыни и осторожно отвернул, обнажив голову женщины и острые ключицы. К горлу Альсады мгновенно подкатила тошнота.

– Как видите, красотка, – заметил судмедэксперт. Что, черт побери, с тобой не так?

Альсада нащупал в кармане шелковый носовой платок. И порадовался, что не успел съесть свой завтрак, круассан с дульсе-де-лече: иначе содержимое желудка напоминало бы рагу из школьной столовой. Но к счастью, сегодня если его и вырвет, то только желчью.

Хрипловатый голос Петакки вернул его к реальности. Доктор излагал свои выводы с той горячностью, с какой прилежный школьник спрягает у доски латинские глаголы.

– Женщина, белая. Возраст – около тридцати. Сто шестьдесят пять сантиметров. Шестьдесят восемь килограммов. Никаких документов и личных вещей. – Что, даже одежды не было? – Как я уже упоминал в телефонном разговоре, инспектор, – продолжал медик, уже обычным тоном, – это ее нашли сегодня утром.

– А известно, как ее нашли? – спросил Эстратико.

На нем был наглаженный дешевый костюм – должно быть, единственный в его гардеробе – и мятая рубашка. Усмирить свои светлые кудри гелем ему явно не удалось, и они торчали во все стороны, – впрочем, отметил про себя Альсада, парню это шло.

– Любопытный вопрос, потому что…

– Элиас. – Инспектор Альсада не любил беспочвенных умозаключений, даже о живых, а тем более о мертвых. Он считал их одной из самых вредных привычек. Его голос неожиданно громко отдался от стен прозекторской. – Ваш рассказ о том, как ее извлекли из мусорного бака, имеет хоть какое-нибудь значение для дела?

– Нет, но… История необычная. Пожалуй, первый в моей практике случай, когда труп в прямом смысле слова выкинули на помойку…

Мы и не такое видывали.

– Мало того, прямо за моргом… – продолжил Петакки. – Если вам интересно мое мнение…

– Не очень, – признался Альсада. – Послушайте, инспектор тут я. А вы – судебно-медицинский эксперт. Мы оба по-своему специалисты, согласны?

Петакки почтительно кивнул.

– Так вот, как инспектор, я бы вам порекомендовал не начинать с обобщений. Пока рановато. Расскажите, что именно вы обнаружили.

Петакки, прочистив горло, вернулся к своим наблюдениям.

– На теле жертвы найдено множество повреждений. Перелом носовой кости. Гематомы на лице, шее, руках, груди. Несколько сломанных ребер – с обеих сторон. Вывих левой лодыжки. Признаков сексуального насилия нет.

– Что нам это говорит о нападавших, Эстратико? – спросил Альсада, повернувшись к помощнику комиссара. Тот слушал рассказ судмедэксперта точно зачарованный. – Будешь записывать или мне это сделать за тебя?

– Сейчас-сейчас. – Эстратико выхватил из кармана блокнот. – Что же до вашего вопроса… Может, преступники спешили?

– Да брось. – Инспектор отмахнулся от этой версии. – На все это требуется немало времени. Вы со мной согласны, Элиас?

Эксперт снова кивнул.

– Так вот, из слов доктора Петакки мы можем заключить, что налицо противоречие. Видишь ли, с одной стороны, у нас есть основания полагать, что злоумышленники изначально намеревались убить жертву, а с другой, что эти суки – извините, Элиас, – отчего-то выказали ей некоторое уважение. С какой стати?

Приказ. У них был приказ.

Эстратико