Книга Последнее поколение - ЧБУ

Дарвин сильно сбросил вес и больше не походил на самого себя. Сейчас его не узнала бы даже родная семья, а уж посторонний человек тем более. Однако женщина продолжала на него смотреть, и это настораживало.

Под пристальным взглядом Дарвин поднялся со своего дивана и направился к выходу.

«Пережду бунт в другом месте», – подумал он, но до выхода дойти не успел. На парковке остановился микроавтобус, из которого вышли несколько взрослых мужчин. Они направились к клубу, и Дарвин плавно изменил маршрут, чтобы не оказаться у них на пути. За последнее время он хорошо научился оставаться незаметным.

Их голоса становились всё громче, они говорили на французском. Каждый образованный марокканец владел этим языком, однако в Гибралтаре коренных жителей было ничтожное количество по сравнению с простыми рабочими, стекающимися со всех стран мира.

– Очередные грабители пожаловали, – усмехнулся старик. – Невдомёк им, что такие места обчистили в первые часы.

Во время передвижения по городу Дарвин видел грабителей разных видов: от бездомных и наркоманов, пытающихся проникнуть на склады торговых центров, до организованных групп, угоняющих многотоннажных дронов. Люди, приближающиеся к клубу, входили во вторую категорию: они были слишком хорошо одеты для тех, кто будет воровать мелочь из магазинов.

Всего их было пятеро, и все до единого – арабы. Возглавлял их шествие сорокалетний марокканец в белой безрукавке, его длинные волосы спадали на мускулистые плечи. На нём были кожаные штаны и берцы с шипами, торчащими во все стороны. На каждом пальце он носил по кольцу, два из которых были с черепами, а все открытые части рук покрывали татуировки. Одну из них Дарвин смог разобрать: это была эмблема «Канзас Дэт» – рок-группы тридцатилетней давности.

Группа остановилась в проходе и некоторое время осматривалась по сторонам. Казалось, они были удивлены неработающему заведению, несмотря на творящееся на улицах безумие.

– А где танцовщицы? – спросил марокканец на английском.

– Закончили свою смену раньше времени, – ответил ему старик. – Увидели, что посетители сегодня не в настроении, и отправились домой.

– Я же тебе говорил, никого здесь не будет, – разочарованно произнёс низкорослый араб в кожаной шляпе.

– Ушли домой и больше не вернутся? – не унимался мужчина с татуировками.

Старик скривился в ухмылке и выдохнул клуб зловонного дыма.

– Будь я молодой работницей этого клуба – вряд ли захотел бы танцевать в заведении с разбитыми стёклами и с разворованным баром. Отсюда вынесли колонки, и даже свет не работает. Если это место и продолжит работу, то не в ближайшую неделю.

– Даже за вещами своими не придут?

Дарвин расположился в дальнем углу зала, откуда хорошо было видно каждого из присутствующих. Все в клубе старались быть как можно более незаметными, чтобы не обращать на себя внимание группы загадочных людей. Только старик чувствовал себя невероятно бодрым в эту ночь.

– Если у тебя в карманах достаточно денег, то я станцую для тебя не хуже любой малявки, что здесь работает, – произнёс старик. В ответ на это предложение другой старик рассмеялся. Они продолжали курить свою адскую смесь, чья вонь разъедала глаза. – Не хочу хвастать, но в молодости я был неплохим гимнастом.

– В самом деле? – удивился мужчина, его также позабавило предложение старика. – В другой день я бы на такое посмотрел, но сегодня мне нужны молодые и гибкие тела.

– Вон те сгодятся, – снова раздался голос араба в шляпе.

– Да, те сгодятся, – подтвердили остальные.

Марокканцы явно имели в виду студенток за соседним от стариков столом.

– Девушки, танцевать умеете? – спросил марокканец с татуировками.

Никто ему не ответил. Дарвин их понимал, он сам дрожал от страха последние часы и сейчас готов был отдать что угодно, чтобы оказаться у себя в особняке, в безопасном месте. Девушки сидели вокруг парня за круглым столом. Студенты принадлежали к разным национальностям, но все были одного возраста – восемнадцать или девятнадцать лет, первый курс Гибралтарского университета.

– Что они точно умеют делать, это читать учебники, – ответил за них старик. – Видишь эмблемы на рубашках? Они учатся работать головой, а не задом.

– Голова им сегодня не поможет заработать щедрые чаевые. Девушки, поднимайтесь на подиум, станцуйте для нас без одежды и заработаете неплохие деньги.

– Китаец тоже пусть поднимается, – произнёс араб в кожаной шляпе.

– Да, ты тоже поднимайся, – указал марокканец на студента, встряхнув длинными волосами, и это движение получилось невероятно грациозным, словно он находился в рекламе шампуня.

– Они учатся в университете, балбес, – усмехнулся старик. – Во время кризиса. Это как минимум означает, что в дополнительном заработке они не нуждаются. Не удивлюсь, если у них хватит денег, чтобы вы всей компашкой поднялись к шесту и станцевали для них.

– Если захотят – обязательно станцую. А сейчас об этом прошу я.

– Станцуй первый. Покажи, как это делается.

Старик явно старался переиграть марокканца. Он знал, что тридцатилетний араб не станет подниматься на сцену и танцевать у шеста. Поэтому в их споре потеряет уверенную позицию.

– Освещение не то. Да и шест выглядит слабо, может уронить меня.

– Если выдержит тебя, значит, и любого из ребят, – возразил старик. – Будь добр, проверь, насколько он крепок.

– Да уж, будь добр, – подтвердил второй старик и залился больным, каркающим смехом.

– Если ты так хочешь увидеть меня на сцене, то твои мечты сбылись, – ответил марокканец, вздохнув.

Дальше произошло то, чего Дарвин точно не ожидал. Мужчина снял берцы, носки и босиком поднялся на подиум. Там он сделал короткую растяжку, а затем стал кружиться вокруг шеста, и это было самое удивительное, что Дарвину приходилось видеть за последние недели. Человек на сцене, казалось, неподвластен гравитации, он порхал над землёй, поднимался к потолку и плавно опускался, лишь едва касаясь шеста. Все окружающие смотрели на него в восхищении. Даже у хмурого мужчины за соседним с Дарвином столом брови поползли вверх.

Танец марокканец исполнял без музыки, но он был настолько хорош в нём, что тишина нисколько не отвлекала. Он комбинировал элементы, в которых требуется сила, с элементами, основанными на гибкости.

Даже в китайском цирке Дарвин не встречал настолько пластичных людей. К концу представления мужчина медленно опустился вниз под пару робких хлопков.

– Если хотите, могу повторить всё то же, но без одежды, – предложил он. В сбившемся дыхании было слышно, насколько он устал. Марокканец медленно спустился со сцены и стал обуваться. – Деньги можете оставить себе.

Через секунду он выпрямился и продолжил:

– Теперь ваша очередь.

– Мы так не умеем, – сказала одна из девушек. Блондинка с собранными в хвост волосами.

– Я споткнусь, если только посмотрю на этот шест, – подтвердил парень.

Они обменялись весёлыми улыбками, и марокканец повторил своё предложение, на этот раз серьёзнее:

– Теперь ваша очередь.

– Ну уж нет, после такого выступления не вышел бы даже Пол Миллиган, – произнесла темнокожая девушка. Она, должно быть, заметила татуировку на теле араба с изображением этого музыканта.

– Теперь. Ваша. Очередь, – повторил марокканец безжизненным голосом, не оставляющим места для спора.

– Поднимайтесь на сцену, птенцы, не заставляйте меня доставать оружие, – произнёс араб в кожаной шляпе у него за спиной.

Угрюмый мужчина рядом с Дарвином достал из кобуры пистолет. Он был направлен на гостей, но те его не видели. Дарвин надеялся, что гости не начнут приставать к нему или его спутнице, иначе начнётся перестрелка. Ему на сегодня уже хватило смертей.

– Чего пристал? – выкрикнул старик. Этой ночью он был самым смелым в клубе. – Видишь же, не хотят. Если так хочется увидеть женское тело, идите в бордель и наймите проституток.

– Нам нужна свежая кровь, – сказал марокканец, и араб у него за спиной передал ему пистолет. Выглядело оружие так же элегантно, как и его владелец: белое, с серебряным орнаментом, переливающееся перламутром. Оно разительно отличалось от чёрного и холодного, которое держал под столом мужчина с квадратным лицом.

У белого пистолета наверняка должно быть имя: не могло такое красивое оружие оставаться безымянным, только Дарвин побоялся спрашивать об этом.

Пистолетом марокканец провёл вдоль сидящих студенток, после чего поднял выше и выстрелил в стену над их головами. Раздался грохот, и в ушах засвистело. С удивлением Дарвин отметил: оружие оказалось ничуть не менее смертоносным, несмотря на выставочный вид.

Молча мужчина приблизился к одной из девушек за столом – блондинке, старавшейся раствориться в собственной бутылке с водой.

– Поднимайся, – сказал он и дёрнул