Книга Романовы на фронтах Первой мировой - Илья Александрович Ковалев

донесением о местоположении, до дерзости близко подъехавшего, неприятельского артиллерийского взвода.

Конногвардейцы и пристраивающиеся к ним кавалергарды в рассыпном конном строю пошли в его направлении. Немецкая артиллерия перенесла на них свой огонь. Вынесшийся впереди эскадрона Е.В. Конной Гвардии, великий князь Дмитрий Павлович окутался весь облаком разорвавшейся шрапнели. Его лошадь повалилась на землю. Великий князь вскочил на ноги; – к счастью осколки и пули шрапнели его не задели. Цепи нашего полка также перешли наступление.

Немцы быстро начали отступать. Посланные за ними разъезды сообщили об их спешном отходе по направлению к городу Пилькаллен»[11].

Пилькаллен был взят. 5 августа конный отряд столкнулся с немецкой самокатной ротой 2-й пех. див. 6 августа части получили приказание двигаться к переправе через р. Инстер по направлению на г. Истенбург, однако выполнить этот приказ сразу оказалось невозможно. Противник занял оборону в районе г. Краупишкен, прикрывая подступы к переправе. Именно здесь начался упорный 6-часовой бой, вошедший в историографию как Каушенское сражение.

Каушенское сражение стало наверное самым известным боем русской гвардейской кавалерии в течение Первой мировой войны. Позже, в эмиграции, многие участники боя написали свои воспоминания, в которых зачастую старались не только выразить личные впечатления, но и проанализировать действия русской стороны. Рассмотрим сперва ход боя.

Силы русского конного отряда были эквивалентны четырём германским батальонам, им противостояло 5 немецких батальонов, в составе второй Сводной Ландверной бригады. Однако стоит заметить, что если с русской стороны сражался цвет армии – гвардейские кавалерийские полки (Кавалергардский, Конный, Кирасирский, Гусарский), то ландвер германской армии был «войсками второго сорта»[12]. Сторожевые охранения противника расположились на левом берегу реки Инстер, на участке между Каушен-Наунингкен; одновременно разведчиками было выявлено движение пехотных колонн противника к деревне Краупишкен. Вскоре немцы начали окапываться на восточном берегу реки и разворачивать артиллерию.

Хан Нахичеванский приказал эскадронам спешиться и наступать цепью. Это решение командующего конным отрядом оказалось весьма спорным. Кавалерийские части были плохо подготовлены к ведению длительного боя в пешем строю, эскадроны были ослаблены, так как потребовалось выделить коноводов, следивших за лошадьми. Однако главным упрёком генералу является то, что, спешив кавалеристов, он лишил свои части манёвренного превосходства и повёл их «в лоб» на окопавшихся немцев, что вызвало, по мнению, некоторых военных историков, необоснованно завышенные потери. Сам генерал подвергся критике П.К. фон Ренненкампфа за свою пассивность в течение боя.

В 12 часов дня лейб-гвардии Конно-гренадёрский полк, не доходя до Краупишкена, на берегу р. Эйменис наткнулись на противника. В ответ на огонь конногвардейцев немцы пошли в атаку и начали артиллерийский обстрел. В бой включился авангард 2-й гвард. кав. дивизии, и немцы заняли оборонительные позиции возле дер. Каушен. Русские же части расположились у дер. Опелишкен. Вскоре туда подтянулись и основные силы русских войск. Завязалась артиллерийская дуэль, в ходе которой батарея под командованием полковника А.Е. Арсеньева заставила замолчать немецких артиллеристов.

В 13 ч. 30 мин. части Сводной Кавалерийской дивизии попытались охватить неприятеля с правого фланга, однако безуспешно, и вскоре эти подразделения тоже спешились. В это время на центральном участке боя в атаку пошли части кавалергардов. Наступая в пешем строю, они несли огромные потери от огня окопавшихся немецких пехотинцев и их артиллерии, которая снова открыла огонь. Однако на этот раз батарея полковника кн. Эристова принудила их к молчанию.

Ещё одна попытка опрокинуть немецкие части лобовым ударом была предпринята ген. Долгоруковым, который лично повёл русские войска в атаку. Немецкий огонь оказался столь убийственным, что эта атака, как и предыдущие, не увенчалась успехом. Более того, немцы перешли в контрнаступление, пытаясь охватить левый фланг русских частей. Командующий германскими частями полковник фон Люпин получил сведения (оказавшиеся ложными), что ему на выручку идёт 1-я кавалерийская дивизия, и задействовал все свои резервы, однако контрнаступление было отражено выдвижением лейб-гусар.

Около 15 часов генерал П.П. Скоропадский послал на выручку кавалергардам Конный полк, в рядах которого находился великий князь Дмитрий Павлович, и обеспечил его поддержкой 4-й батареи.

Наконец инициатива была перехвачена русскими войсками. Перелом в сражении вызвала конная атака эскадрона ротмистра П.Н. Врангеля на немецкую батарею у д. Каушен. Несмотря на большие потери, Врангелю удалось смять немцев и захватить два орудия, что дало русским войскам возможность наступать почти беспрепятственно. Фон Люпин отдал приказ отходить.

Князь Дмитрий Павлович во время Каушенского боя исполнял обязанности ординарца: передавал донесения командующего Хана Нахичеванского младшим командирам и доставлял в штаб ориентировки с поля боя. По воспоминаниям Г. Гоштовта, это была опасная задача, так как вестовой был желаемой целью для немецких стрелков и князь находился под обстрелом.

Победа досталась дорогой ценой – 81 человек убитыми, 293 ранеными, 22 пропавшими без вести и огромный расход боеприпасов. Германцы лишились 66 человек убитыми, 122 ранеными и 30 пленными, а также 2 орудий и 4 зарядных ящиков[13].

Современный историк К. Пахалюк так оценивает результаты сражения:

«Позднее генерал П.К. фон Ренненкампф дал отрицательную оценку действиям кавалерии, в особенности генерала Бельгарда, которому вменялось то, что он не задействовал всю артиллерию. Сам Хан Нахичеванский в ход боя практически не вмешивался, если не считать приказы по корпусу на этот день, запрет на выдвижение из резерва кирасирской бригады, а также приказ об отступлении. Не лучшим образом показали себя и другие командиры, которые не смогли использовать маневренное преимущество. На руку нам сыграло общее превосходство в артиллерии. Да и противостояли гвардейцам лишь ландверные части, т. е. состоящие из запасников и достаточно сильно уступающие по выучке элитным кавалерийским частям. Недостаток профессионализма пришлось восполнять героизмом. Не забудем, что это вообще первый крупный бой и с психологической точки зрения он был самым тяжелым для необстрелянных солдат и офицеров. Стоит добавить, что в Первую мировую войну крупные конные соединения во всех армиях не оправдали возложенных на них надежд. Более того, конные атаки на окопавшуюся пехоту были малоэффективны практически на всех фронтах, и здесь кавалерия Нахичеванского не стала исключением»[14].

Вскоре в г. Гумбиннен прибыла со своим лазаретом великая княгиня Мария Павловна. Так она описывает встречу с братом, первую, после ухода князя на войну:

«Дмитрий и Иоанн, муж Елены, каким-то образом узнав о нашем прибытии в Гумбиннен, приехали на автомобиле и застали нас за осмотром домов. Я не надеялась так скоро увидеть Дмитрия и была безмерно рада. Однако нельзя было не заметить, что он не вполне разделял мои чувства. Ему довелось пережить многое, он выглядел печальным и усталым и не одобрял мое присутствие так близко от места боев»[15].

В это время Дмитрий