Книга Целитель 2 - Роман Романович

точно. Аристарх Павлович одновременно и большая угроза для меня, и надежда. Если договорюсь с ним, попаду в личные ученики, получу доступ к практике, то, считай, разом многие проблемы решу.

Но как объясниться-то…

* * *

Без десяти восемь, утром, я стоял у кабинета Аристарха Павловича.

Добраться сюда было по сложности ничуть не легче, чем выжить после встречи с Лютым. А всё уже знакомая Любочка, дама крупных размеров, которая делала обход, увидела меня и обругала нехорошими словами, твердя, что мне покой полагается, а не шляться.

На что я, сначала сдерживаясь, не утерпел и ответил, что мой лечащий врач — Аристарх Павлович. Вот пусть он мне лично про постельный режим и скажет. На это я получил новую порцию помоев. Жутко конфликтная тётка. Но остановить меня не смогла. Я пер и пер себе, пока не добрался до нужного места.

На каждом этаже, на стенах, где я проходил, висели часы, поэтому по времени я сориентировался точно. Без пяти восемь пришла Тамара — секретарша целителя. А через пять минут он и сам пожаловал. Быстрым шагом прошёл через коридор, увидел меня, остановился и нахмурился. Но как нахмурился, так и успокоился.

— Целительские способности — выше всяких ожиданий. Мозг — отсутствует. Какое редкое и обидное сочетание, — разочарованно сказал он.

— Как и обещал, я встал, — ответил мужчине, проигнорировав его колкие замечания. — Я к вам по делу, Аристарх Павлович.

— Если по делу, то конечно… — едко протянул он. — Тогда можно рисковать здоровьем и напрягать организм после тяжелых травм.

— Сейчас мне полезно двигаться.

— Да-да, конечно, юноша. Вы же сами себе целитель, — покивал мужчина, добавляя ещё пару градусов ехидства. — Прошу в мой кабинет, раз уж пришли. Тамара, сделай нам чаю и распорядись привезти юноше коляску. Проходите, Олег, — распахнул он дверь передо мной.

Пройдя в кабинет, мужчина уселся за свой стол, я же медленно доковылял и опустился в кресло напротив.

— Внимательно вас слушаю, — сложил он пальцы в замок перед собой и уставился на меня с показным любопытством.

Прямо сама внимательность.

— У меня один вопрос и три просьбы к вам, Аристарх Павлович, — сказал я.

— Излагайте, — добродушно сказал он.

— Что с Петром и Игорем?

— С этими оболтусами всё в порядке. Вчера были выписаны и отправлены домой.

— Это хорошо… — выдохнул я. — Первая просьба — можно от вас Борису Дмитриевичу позвонить? Простите, я не знаю, как с ним иначе связаться. На работу должен был выйти, а пропал. Надо бы объясниться.

— Меня, безусловно, радует, что вы так щепетильно относитесь к своим обязанностям, юноша, — ирония из голоса мужчины никак не желала уходить. — Но этот вопрос уже давно улажен. Борис Дмитриевич осведомлен, что вы находитесь в лечебнице. Если же хотите объясниться лично, попросите у Тамары воспользоваться телефоном. Номер ресторана она знает. Но, право слово, ради этого не обязательно было идти сюда, — недовольно заметил он.

Ещё немного, и пальцем по столу постучит. А то и в угол поставит. Мужчина смотрел на меня, как на несмышленого ребенка.

Что меня в целом устраивало. Не то, как смотрел, а… Своей выходкой я хотел вывести его на серьезный разговор, прожать на нужные мне условия, для чего нужно было выбить мужчину из колеи. То, что он столько эмоций показывает, говорило о том, что у меня получилось.

Лишь бы не переборщить.

— Вторая просьба — разрешите мне вести практику в вашей лечебнице, — перешёл я к главному.

— Практику? — переспросил он, сделав вид, что не расслышал. — Боюсь, Олег, это невозможно.

— Почему? — просто спросил я.

— Чтобы вести практику, нужно сдать экзамен, получить аттестацию, пройти обучение в конце концов. К тому же где вы видели лекаря, который сам с трудом передвигается? Вы лечение не закончили, а уже хотите за других браться?

— Аристарх Павлович, я уверен, что вам хорошо знаком принцип — исцеляя других, исцеляешь себя.

— Это спорное утверждение… — ответил он, но замолчал и задумался. — Которое имеет под собой основание. Если вы будете пропускать через себя чистое Масло, то… — продолжил мужчина развивать мысль. — Да, это благоприятно скажется на здоровье. Но вы можете и так пропускать через себя чистое Масло. Для этого не обязательно нужны другие пациенты.

— Это так, но здесь уже важен другой принцип — Служения.

— Служения? — эхом переспросил он.

И посмотрел на меня ну совсем уж по-новому. Будто в первый раз увидел. Это при том, что я и так должен быть для него ходячей аномалией.

— Служения, — на этот раз он не эхом повторял, а словно на вкус слово пробовал, — не ожидал услышать это слово.

— Так что, Аристарх Павлович, позволите практику начать? — проигнорировал я его удивление, — Я и людям помогу, и себе хорошо сделаю.

— А вот последнее утверждение требует проверки.

Дверь открылась, вошла Тамара и принесла нам чай. Заварник, две кружки и тарелку с печеньем. Всё ещё пребывая в задумчивости, Аристарх Павлович схватил печенье и принялся его грызть.

Я же сделал для себя вывод, что он кое-что знает про Служение. Очень хорошо.

— Так я же не против, Аристарх Павлович. Предлагаю доказать делом, — сказал я.

— Допустим… Но всё равно я не могу вас допустить к практике.

— Хорошо, — покладисто согласился я. — Тогда последняя просьба. Возьмите меня в личные ученики.

«А там и к практике допустите», — подумал я.

— Как это вы так сразу, с наскока, — пожурил меня мужчина, закидывая в рот второе печенье. — К сожалению, это тоже не представляется возможным.

Вот же упертый.

— Почему? — смиренно спросил я.

— Во-первых, — выставил он обвинительно палец в мою сторону и с охотой дал ответ, — я не привечаю драчунов!

— Это чего это вы меня в драчуны записали? — удивился я.

— А разве это не так? Посмотрите на себя! — указал он рукой на меня. — Вы слишком проблемный, Олег. А я не люблю проблемы, знаете ли.

— Кхм… — прокашлялся я. — Аристарх Павлович, поправьте меня, если я где-то не прав… Моя проблемность — следствие набора случайностей и принятых решений. Первое решение — защитить невинную девушку, которая спокойно ела со своим парнем. Из-за чего пришлось помешать Ивану Голыновскому, который в итоге затаил на меня обиду и заплатил Черепам, чтобы они мне руки и ноги переломали. Не хотите ли вы мне сказать, что я, чтобы попасть к вам в ученики, должен был отойти в сторону и позволить убить девушку?

Аристарх Павлович от такого захода глаза выпучил и печеньем подавился. Я ему любезно чая из заварника налил и кружку пододвинул.

— Кхм… кхм… — прокашлялся мужчина. — Олег, это уже переходит все границы! Конечно же, вы не должны были позволить убить девушку!

Ещё бы он иначе сказал.

— Тогда в чем моя вина? — продолжил я давить. — Может быть в том, что Черепа угрожали семье Игоря и заставили нас прийти на встречу? Где нам пришлось драться, защищаясь?

Я не знал, что там Петр с Игорем рассказывали, как оправдывались, но без сомнений сдал подоплеку дела. Надо додавить этого упрямца.

— Честное слово, Аристарх Павлович, — продолжил я. — В гробу я все эти драки видел. Как по мне, разборки шпаны уличной — глупость несусветная. Время и силы можно потратить куда более правильно. И мне непонятно, в чем суть вашей претензии. Как я должен был поступать, по вашему разумению?

Получай, мерзавец.

Аристарх Павлович на спинку кресла откинулся, уставился на меня изумленно. Но быстро нахмурился и посмотрел недобро.

Дошло до него, что вопрос с подвохом. Если откажет мне по причине «проблемности», значит, и правда, чтобы стать учеником, я должен был и девушке дать умереть, и друзей не прикрывать.

— Знаете что, голубчик, — повысив голос, возмущенно сказал он, — все вы так говорите. Что случайно, что не виноваты. Знаешь, сколько таких каждый день сюда приходит? Десятки!

— Вы хотите сказать, что я вру? Спросите у Петра. Насколько я знаю, вы с ним хорошо знакомы. Не думаю, что Петр вам будет врать.

— Петр сам тот ещё оболтус, — раздраженно отмахнулся Аристарх Павлович. — Но ладно это. Допустим, я готов поверить, что вы, Олег, и правда стали жертвой обстоятельств.

В смысле поверить? Мужчина прекрасно знал, что у ресторана произошло. Да об этом весь город знает. Но ладно, хочет словами поиграть, пусть.

— Только помимо этого есть и другие причины, — закончил он мысль.

— Какие же? — смирения у меня на сотню таких разговоров хватит.

Если подумать, то это как битва.