Книга Азраиль. Сквозь Небеса. Том 3 - Григорий Магарыч

пламени сожгла бы всех дотла, не будь я готов к этой атаке.

— Да, но вы не ответили, — я скосил глаза на Князина.

— Около тридцати человек, Эраст, — наконец ответил он. — Остальных, раненных, увезли люди Бисфельдов.

Тридцать человек из сотни, значит.

…возня с трупами продолжалась до самой поздней ночи. Я не стал отъезжать далеко от места сражения, пока окончательно не убедился в том, что каждый раненый боец был увезён из этого места. И только позже, когда всё завершилось, дал указание отправиться всем выжившим в штаб-квартиру ордена Щита на втором кольце Московии.

— …что будешь делать с цыганом? — Князин смотрел на меня, когда мы выходили из автомобилей и шагали в сторону главных ворот здания. — Мы могли бы убить их на виду у всех. Устроить показательную казнь ублюдкам.

По моему лицу пробежалась тень. Ну, разумеется, старик не захочет видеть их живыми после всего случившегося. Вот только… не для этого я одного из них на время от смерти избавил.

— Знаете, что значит быть свободным для этих людей, Иван Эдуардович? — взгляд мой оставался расплывчатым, направленным куда-то в пустоту.

Старик поглядел на меня с вопросом.

— То, что они не признают власть над ними, — продолжал я. — Не понимают авторитета и не ограничивают себя рамками. Сегодня мы были их врагами, завтра же… они отдадут свои жизни, но сделают так, как скажем мы. Ими лишь нужно уметь манипулировать.

— Так ты собираешься… — кулаки старика сжались. Впрочем, как и челюсть. — В живых этих тварей оставить?..

— Ненадолго, но да, — я кивнул. — Пока они мне нужны. Притом все, и даже Янко.

Долгих разговоров с Князиным я не планировал, поэтому свернул в другой коридор сразу же, как только появилась возможность. Бойцы Красного ордена успели расположиться в свободных комнатах, потому зачастую я слышал приветствия в свой адрес из приоткрытых дверей комнат.

Любопытно, что в этой штаб-квартире можно было вполне комфортно жить, в отличие от той, что была у Красного ордена. Здешний особняк был оборудован всем необходимым, да и расположение в пределах второго кольца было куда более удобным, нежели за ним. Потому я решил ютиться здесь какое-то время.

…отдав нужные указания бойцам, я зашагал в комнату Лизы. После пары стуков дождался её разрешения — и присел напротив неё.

— Как твоё самочувствие? — старался не думать о жуткой усталости. Разговор с сестрой должен был состояться до церемонии в поместье Раевских.

— Всё в порядке.

Я кивнул, силясь сказать что-то. Оттого в комнате воцарилось молчание. Однако…

— Почему ты не сказал мне?.. — протянула она сразу же, поняв, для чего я прибыл к ней. — Я думала, ты… не собираешься бегать хвостом за знатью.

Я чуть дёрнул бровями в удивлении — а затем, осознав, как всё выглядит с её стороны, лишь пожал плечами.

— Говорила с Бисфельдом, значит, — заключил я меланхолично. — Иногда люди, которые не должны знать правды, строят свои догадки. Вот только это…

— Как так вышло? — продолжая недоумевать, Лиза не позволила мне завершить мысль. — Как так вышло, что ты отрекаешься от своих же слов? Люди умирают, сражаясь за твои идеи. Все члены ордена видят в тебе надежду. Но… вместо того, чтобы доказать миру, что ты не нуждаешься в его признании, ты заключаешь союзы с Раевскими.

Я не знал, что ответить сходу на это. Будет знать правду — окажется в опасности.

— Послушай, Лиза, — мой голос был печальным и насмешливым одновременно. — Я лишь делаю то, что должен. Об этом я и говорил тебе с самого начала.

— Может, ты всё же расскажешь хоть немного? — взгляд её буравил моё лицо. — Пойми, я иду за тобой вслепую. Только и делаю, что верю тебе, но… мне тяжело отказываться от мамы ради цели, о которой мне даже не известно.

Глаза её сверкнули, слёзы покатились по щекам. Я лишь слегка почесал в затылке и подошёл к ней ближе.

— Когда я говорил, что со мной будет опасно, я имел в виду именно это, — моя ладонь бережно убрала локон тёмных волос за ухо сестры. — Церемония помолвки с Раевской имеет гораздо более глубокие мотивы, Лиз. Каким бы я ни был, сейчас Империя сильнее. И завтра с огромной вероятностью меня схватят жандармы.

— Что?.. — Лиза сделала такой вид, будто не расслышала. — Почему? С чего ты взял?

С чего я это взял?..

Возможно, с того, что уже не раз имел с ними дело.

— Долго объяснять. Важно то, что есть целая гора причин, по которым меня могли повязать и раньше, но этого не сделали, — я постарался состроить подбадривающий тон. — Почему? Не было явных доказательств.

— И ты всё ещё хочешь союза с Раевскими?.. — продолжала она так, будто не особо меня слушала. — Думаешь, они помогут тебе чем-то?..

— Уверен, что нет, — я хмыкнул, обняв её крепче.

— Тогда зачем всё это?

— Хочу получить мощный рычаг давления на канцлера, — я поглядел на ночное небо через окно. — Он любит свою дочь, поэтому не сможет навредить мне на её глазах. Будет вынужден менять свои планы.

Лиза взяла мою ладонь и крепко сжала её в своих руках. Глаза сестры закрывались сами, однако она делала много усилий, чтобы не заснуть.

— В любом случае, я останусь с тобой. Прости, что сомневаюсь. Просто… обещай, что поговоришь с мамой, Эраст, — сейчас её голос звучал ещё тише. — Ты можешь преследовать любую цель, но моя останется прежней. Мы будем вместе.

Уголки моих губ дёрнулись в искренней улыбке. Сказать честно, сестра всё больше восхищала своей чистотой.

— Эмилия хоть вспоминает меня?

Лиза, еле заметно улыбнувшись, кивнула.

— Говорит, что ты последний, кому я должна доверять.

— Но вспоминает ведь, — я хмыкнул.

— Вспоминает… — грустно подтвердила она. — Чаще, чем кого-либо.

— Это уже успех, — кивнул я. — Знаешь, когда я узнал, что Эмилия жива… я ведь и сам был безумно рад. Прошлое кажется таким забытым, что начинаешь пропускать мимо причины, по которым тебе не доверяют.

Лиза не стала отвечать. Она лишь крепче прижалась ко мне, позволяя всем телом ощутить, что она чувствует.

— А я знала, что ты её любишь, — мило хмыкнула она мне в грудь. — Даже сильнее, чем я. Вообще, чем кто-либо другой в этом мире.

В груди что-то глухо стукнуло. Я всегда был скуп на эмоции — и сейчас ощущал некую скованность. Сестра, полагаю, была одной из тех, кто поистине мог уязвить меня. И неважно, насколько я был силён. Слова её были способны пройти даже сквозь самую прочную броню.

— Завтра церемония, — я пригладил её волосы — медленно и заботливо. — Выполни мою