Книга Писатели за карточным столом - Дмитрий Станиславович Лесной

отказался от игры нечестной, что обеспечило его от опасных столкновений с правосудием, а главное — дало спокойную совесть, в которой он так нуждался, и душевное равновесие — этот сильнейший козырь в азартных играх. Кроме того (что не менее важно), он перестал гоняться за крупным выигрышем. И тогда десятая муза, муза игры, которая, как все её сёстры, зараз требует и вдохновения, и умения, и смелости, и меры, улыбнулась ему благосклонно. Он стал выигрывать и прибегал к этому средству всякий раз, как бывала нужда в деньгах.

…Внезапно над головой Державина разразилась ещё одна буря. Два года тому назад, живя в деревянных апокойчиках госпожи Удоловой и водя весёлую дружбу с поручиком Масловым, он по приятельству поручился за вертопраха в дворянском банке. В два года Маслов совсем замотался, бежал в Сибирь и там скрылся. Теперь с Державина требовали весь банковский долг. Сверх того, так как он, не имея собственной недвижимости, не имел права ручаться за Маслова, то его привлекли за подложное ручательство, а денежное взыскание было обращено на имение его матери.

Для старухи это был жесточайший удар: всё, что она с таким трудом собирала больше двадцати лет, теперь должно было пойти прахом. Добыть нужную сумму из деревенских доходов не было никакой надежды… К середине октября за уплатою некоторых долгов осталось всего пятьдесят рублей. Как их употребить? Не видно было другого выхода, как только искать счастья старым способом.

Семёновского полка капитан Жедринский держал нечто вроде игорного дома. Державин туда поехал и в первый же вечер выиграл тысяч восемь. Затем, развивая игру, он в несколько дней оказался обладателем целых сорока тысяч. Фортуна его доплатила то, что недодано было отечеством. Половину выигрыша тотчас же пошла на покрытие масловского долга. Этот камень наконец свалился с души Державина…

Полученные земли Державин заложил в банке; это не обеспечивало его в будущности, но вместе с карточной игрой давало возможность существовать пристойно в ожидании лучшего… Денежные дела улучшались. Имение Маслова, пущенное с публичного торга, почти целиком доставалось Державину как главному кредитору. Уплаченные из выигрыша двадцать тысяч вернулись к нему в виде трёхсот душ в Рязанской губернии…

Играл Державин и после того, как поправил свои дела, прославился как поэт и, обласканный Екатериной II, вошёл в круг придворных. Сблизившись с А. А. Вяземским, Державин играет в его доме в почтенные коммерческие игры: вист и бостон: «Вечерами играли в вист; эта игра не давалась Державину. К счастью, в то время как другие вельможи игрывали на бриллианты, черпая их из шкатулки ложкою, у Вяземских игра шла по самым маленьким (хозяин дома был скуп)».

Играть в коммерческие игры так же хорошо, как в азартные, Державин так и не научился. Видимо, это можно объяснить особенностями его личности и темперамента, о которых свидетельствует такой, например, случай.

Державин назначен губернатором в Олонецкую губернию. Секретарь Грибовский, исполнявший должность казначея в приказе общественного призрения, допустил растрату: в кассе не хватало тысячи рублей наличными, не было расписок в получении купцами семи тысяч, которые были им розданы заимообразно. Канцелярская сторона была так обставлена, что можно было и самого Державина обвинить в соучастии.

«Державин потребовал от Грибовского объяснений. Тот покаялся, что, выдавая ссуды купцам, не брал с них расписок при условии, что они распишутся после, когда будут возвращать деньги. Ссуды таким образом становились как бы бессрочными. За это Грибовский получал взятки. Что же касается тысячи им лично растраченной, то Грибовский признался, что проиграл её в карты, ведя игру с вице-губернатором, губернским прокурором и председателем уголовной палаты…

Державин заставил Грибовского тут же, не сходя с места, изложить всё признание с поимённым перечнем, что и кому проиграно… тотчас вызвал к себе вице-губернатора. Тот явился. С самым дружеским видом Державин поведал ему о растрате и просил совета, как поступить. Вице-губернатор стал важно читать Державину наставления, бранил Грибовского и требовал, чтобы поступлено было по всей строгости закона.

Тогда Державин дал ему прочитать признание Грибовского. Увидя имя своё между игроками, вице-губернатор „сначала взбесился, потом оробел и в крайнем замешательстве уехал домой“. Затем был призван председатель уголовной палаты, и с ним всё повторилось точь-в-точь как с вице-губернатором. До губернского прокурора очередь дошла уже ночью. Но прокурор был не так-то прост. Он не испугался, а заявил, что даст делу ход, да с тем и уехал.

Наутро Державин отправился в приказ общественного призрения, велел привести купцов и, грозя немедленною тюрьмой, заставил их выдать расписки на все семь тысяч. Документы были приведены в порядок, а недостающую тысячу Державин внёс из своих денег. Вернувшись к себе в правление, он уже там застал прокурора: тот явился с формальным протестом против действий губернатора, призвавшего его ночью и пугавшего бумагой, в которой он был облыжно замешан в картёжное дело.

Но тут, вероятно, прокурору показалось, что губернатор сходит с ума: Державин решительно объявил, что никогда его ночью не вызывал, никакие деньги не пропадали и всё это, очевидно, прокурору приснилось. Если же он сомневается, то может побывать в приказе общественного призрения и лично во всём убедиться, освидетельствовав казну и книги.

Прокурор помчался в приказ и вернулся оттуда в крайнем смущении: теперь уж ему казалось, что сходит с ума он сам». В самой этой ситуации Державин сыграл, как азартный игрок: тут и блеф, и розыгрыш, и тонкий расчёт, и знание психологии. Однако, нужно признать, что, горячий и вспыльчивый по натуре, Державин так и не научился играть в бюрократические игры, равно как и в коммерческие: он чаще проигрывал в сложной игре дворцовых интриг, требующей от человека таких качеств, которых у Державина не было.

В старости Державин выезжал редко, «являясь на публике в парике с мешком, в коричневом фраке при коротких панталонах и гусарских сапожках, над которыми были видны чулки. При случае он играл в карты, но уж без прежнего увлечения и без прежней удачи: тысячи полторы в год полагалось от Даши на проигрыш». Всё больше времени отдавалось пасьянсам — «блокаде» и «пирамиде».

В имении Званка, куда вся семья уезжала на лето, «будучи недоволен, он разворчится, с укоризною буркнет: „Спасибо, милостивые государыни, поддоброхотали“ — и, уйдя в кабинет, погрузится в пасьянсы… Ночью на 5 июля (1816 — ДЛ.) случились у него лёгкие спазмы в груди, после которых сделался жар и пульс участился. День прошёл как обычно. Только уже под вечер, раскладывая пасьянс, Державин вдруг изменился в лице, лёг на спину и стал тереть себе грудь.