Книга Радость победы - Сандра Браун

Стиви шлепнула его по руке и перекинула тяжелую толстую косу за спину.

— Я сегодня скрылась от журналистов. Как вы меня нашли?

— Я знаю, кому надо заплатить, чтобы получить любой адрес. А почему вы скрываетесь от прессы?

— Я плохо себя чувствую, мистер Макки. И у меня совершенно нет настроения с вами препираться. Если бы я знала, что это вы, ни за что не открыла бы дверь. Пожалуйста, уходите.

— Один вопрос.

— Нет.

— Почему вы потерями сознание?

— Всего доброго.

Стиви захлопнула дверь прямо перед носом Джадда, едва не прищемив полу его пиджака. На секунду она прислонилась лбом к прохладному дереву. Ну, надо же, Джадд Макки! И именно сегодня. Только вчера в его статье весьма ехидно упоминалось о ее участии в турнире.

«Нам остается лишь гадать о том, что модница Корбетт, которой недавно посчастливилось выиграть Открытый чемпионат Франции, наденет на этот матч. Чем она собирается поразить своих поклонников на сей раз? — писал Макки. — Жаль только, что ее удар слева не производит столь сильного впечатления, как сексуальные коротенькие юбочки».

С тех пор как Стиви вошла в число сильных игроков, Макки не прекращал нападок на нее. Если она побеждала, он утверждал, что ей повезло. Если проигрывала — подробнейшим образом анализировал все ее ошибки. В наблюдательности ему было не отказать. Именно поэтому Стиви ненавидела статьи Макки. Он ни разу не похвалил ее — ни как человека, ни как спортсменку.

В последнее время, однако, Макки чуть поутих: Стиви не давала ему повода злопыхательствовать. Она выигрывала. Только что — Открытый чемпионат Франции. Это вплотную приблизило ее к Большому шлему. Дальше будет Уимблдон. Уимблдон?

Обычно одно только это слово вызывало в ней радостное предвкушение. Сейчас же она ощутила лишь дурное предчувствие. Пожалуй, на сегодняшний день Джадд Макки — это наименьшая из ее проблем.

Машинально прижав ладонь к животу, Стиви пошла на кухню, чтобы налить себе чашку горячего чая. Иногда теплое питье помогало ей почувствовать себя лучше.

Она наполнила чайник и поставила его на плиту. В дверь снова позвонили. На этот раз Стиви, наученная горьким опытом, сначала посмотрела, кто там. Весь обзор закрывал пузырек с таблетками, который кто-то поднес к самому дверному глазку. Стиви открыла дверь.

Джадд Макки широко улыбнулся и потряс у нее перед носом пластиковой бутылочкой. Стиви испустила вопль ярости.

— Как вам это удалось?

— Пять долларов и обещание передать вам лекарство лично. Я выдал себя за вашего нежного и заботливого брата.

— И он вам поверил?

— Понятия не имею. Он взял деньги и умчался. Смышленый паренек. Теперь вы пригласите меня войти?

Вздохнув, Стиви отступила от двери, и Джадд проник внутрь. Несколько секунд они молча разглядывали друг друга. Несмотря на многолетнее знакомство, в основном заключавшееся в обмене колкостями, они в первый раз оказались наедине.

Хотя нет, был еще один случай несколько лет назад. В Стокгольме. Но тогда они были не совсем одни, и вообще Стиви сомневалась, что Макки помнил об этом.

А он выше, чем кажется на расстоянии, подумала Стиви. Они частенько пересекались на светских тусовках или благотворительных вечеринках. Иногда Макки даже игриво махал ей ручкой; эта его нахальная манера неизменно приводила Стиви в бешенство.

Может быть, он выглядел ниже из-за своей одежды? Макки придерживался, мягко говоря, повседневного стиля. Сейчас, когда он был так близко, Стиви с удивлением отметила, что ее макушка находится лишь чуть выше его подбородка. Волосы у него были каштановые, вечно взъерошенные. Макки снял темные очки. Точно, и глаза у него светлокарие, вспомнила Стиви.

Она протянула руку за таблетками. Он поднял пузырек повыше — так, чтобы Стиви не могла до него достать.

— Мистер Макки!

Пронзительно засвистел чайник, как бы давая сигнал завершить глупую ситуацию. Стиви повернулась и направилась в кухню. Джадд последовал за ней. Они прошли через ряд просторных светлых комнат.

— Неплохая квартирка.

— Какой банальный оборот для человека, работающего со словом, — съязвила Стиви, заливая кипятком пакетик с чаем. — Будете травяной чай с медом?

Он скривился:

— Лучше предложите мне «Кровавую Мэри».

— Ах, какая жалость. У меня как раз только что закончились «Кровавые Мэри».

— Кока-кола?

— Диетическая.

— Пойдет. Спасибо.

Стиви размешала в своей кружке мед, сделала глоток, налила в стакан кока-колу и передала его Джадду.

— Желудок болит?

— Нет. С чего вы взяли?

— Мама всегда заставляла меня пить чай, если у меня болел живот и тошнило.

— У вас есть мама? Вы не порождение ехидны?

— Как коварно. — Макки приподнял бровь. — Как тот эйс, которым вы выиграли у Мартины в прошлом месяце.

— Насколько я помню, вы не потрудились упомянуть о нем в своей статье. Просто сказали, что у Мартины выдался неудачный день.

— Вы читаете мои статьи?

— Вы ходите на мои матчи?

Наслаждаясь перепалкой, Джадд широко улыбнулся и откинулся на спинку барного стула из гнутого дерева. Стиви снова протянула руку.

— Может быть, вы все же отдадите мне мои таблетки?

Он не торопясь изучал этикетку.

— Это болеутоляющее.

— Правильно.

— Зубы болят?

Стиви оскалила зубы:

— Раскрыть рот пошире? Чтобы вам было удобнее осмотреть коренные?

— Я неплохо вижу ваши коренные и так. Они в полном порядке.

Стиви бросила на него высокомерный взгляд:

— Таблетки, пожалуйста.

— Растяжение связок? «Теннисный» локоть? Вывих плеча?

— Ничего подобного. Отдайте мне, пожалуйста, таблетки и прекратите паясничать.

Пожав плечами, Макки поставил пузырек на барную стойку.

— Благодарю вас.

— Всегда к вашим услугам. Похоже, вам действительно нужны эти таблетки.

— Вам откуда знать?

— Мускулы вокруг рта напряжены. — Кончиком пальца он коснулся уголка ее губ.

Стиви отдернула голову и быстро отвернулась. Налив в маленький стаканчик воды из-под крана, она сунула в рот две таблетки и запила их. Затем, уже спокойнее, она снова уселась за барную стойку и взяла свою кружку с чаем.

Молча она выпила почти весь чай. Макки смотрел на нее не отрываясь. Правило «если на нежелательное явление долго не обращать внимания, оно само собой исчезнет» в случае с ним явно не срабатывало. Стиви вздохнула.