Книга Война - Тимур Машуков

сам… — решил я и распахнул тяжелую дверь, отделявшую меня от моих советников.

Так начинается заключительная книга Ненаследный сын императора. График выхода глав смотрите в аннотации. Не забываем ставить лайки и подписываться на автора. Все самое интересное еще впереди!!!

Глава 2

Глава 2

Стоило мне перешагнуть порог кабинета, как я тут же очутился в перекрестье десятков изучающих взглядов. В глазах советников легко читался весь спектр испытываемых ими чувств — от настороженного любопытства до плохо скрываемого страха. Каждый пытался понять, с каким настроением я сегодня явился на заседание Совета, чтобы вовремя выработать верную линию поведения…

Задержавшись на некоторое время у двери, я хмуро взглянул на них, уделив каждому по паре секунд. И под моим мрачным взглядом одни неловко отводили глаза, другие преданно таращились, всем своим видом демонстрируя полнейшую лояльность. И лишь единицы умудрялись сохранить невозмутимость — старая гвардия, закаленная годами работы бок о бок со мной. Таких оставалось немного.

Сам не заметив того, я со временем внёс существенные изменения в состав Совета. Устав бороться с закоснелостью взглядов, с ослиным упрямством некоторых представителей старой аристократии, я все больше старался привлекать к делам империи молодых. Но, наученный горьким опытом, проводил жесточайший отбор кандидатов на места в Высшем совете. В ход шло все — и личные беседы в присутствии опытных магов, что с успехом заменяли детектор лжи, и тайные изыскания подчиненных Светланы Олениной, что хоть и звалась теперь графиней Темирязьевой, но по-прежнему крепко держала в своём маленьком кулачке, бразды правления летучим «Оленинским» отрядом фрейлин, оперативно предоставлявших мне подробнейшую информацию о каждом, начиная от того, что он предпочитает на завтрак и заканчивая его мнением о политической обстановке в Гондурасе… И, конечно, Тэйни. Её суждение о любом человеке, что стремился проникнуть в мое ближайшее окружение, было приоритетным. И даже если цепкие пальчики моих ищеек, проворно перетряхнув все события прошлого и настоящего кандидата, не извлекали на белый свет ничего подозрительного, тень неодобрения в глазах моей необычной наложницы, что не столько услаждала, сколько ревностно охраняла и мое тело, и мой рассудок, ставила крест на его возможной политической карьере.

Подобное положение дел не могло ускользнуть от внимания искушенных в интригах и чутких к новым веяниям царедворцев, и спустя некоторое время вокруг меднокожей рабыни — кем по факту, но не по сути, являлась Тэйни — стали виться многочисленные аристократы и мелкопоместные дворяне, жаждущие найти хоть малейшую лазейку в той защитной стене, что я выстроил вокруг себя, и для этого подобострастно ищущие её расположения. Обзаведясь неожиданно для себя подобной свитой, Тэйни безмерно раздражалась нежеланной популярностью, а меня изрядно веселило то, как отчаянно высокородные дамы из высшего света пытались подражать индианке во всем. Те особы, что были далеки от политики, но весьма искушены в делах любовных, по-своему расценили мой разрыв с Маргарет и неизменную близость с Тэйни… И вот уже в моду стремительно ворвались женские брючные костюмы, которые шли далеко не всем, но являлись обязательными в гардеробе всякой уважающей себя модницы… Все чаще на лицах дворцовых кокеток можно было заметить старательно нарисованные стрелки, что должны были зрительно придать глазам прелестниц ту же миндалевидную форму, что и у моей наложницы, светлый цвет волос заметно потерял свою популярность и все чаще аристократки появлялись на приемах, горделиво демонстрируя иссиня-черные локоны. И никогда ещё не были так востребованы услуги коллег Черкасского, которых буквально атаковали прекрасные дамы с настойчивыми просьбами дать хотя бы насколько уроков рукопашного боя в стиле индейской воительницы. Если мой учитель, Олег Гаврилович, сразу же категорично пресекал подобные поползновения в свой адрес, то другие, не столь щепетильные наставники с энтузиазмом взялись за дело, изрядно тем самым пополнив свои кошельки. И в теплое время года можно было наблюдать интересную картину — подгадывая время, когда я совершал выезды в столицу по делам, аллеи парка наводняли грации в гимнастических костюмах, старательно демонстрирующие свои успехи на поприще своеобразной йоги, в которую превратились боевые искусства, адаптированные смекалистыми наставниками под возможности великосветских дам. Как говорится, нет худа без добра, и благодаря новому увлечению женской половины Императорского двора, придворные лекари смогли вздохнуть спокойнее — умеренные физические нагрузки избавили многих дам от всяческих недомоганий.

Забавляясь, я старательно подкидывал дровишек в разгоравшийся костер охватившего представительниц слабого пола безумия, изображая неподдельный интерес к смене имиджа каждой, осыпая их изысканными комплиментами и раздаривая налево и направо восхищенные улыбки. И в свою очередь тоже извлекал из этого свою выгоду. С некоторых пор я не любил засыпать один, тягостные ночные видения могло отогнать только тепло женского тела в моих объятиях… Но я не желал заводить постоянную фаворитку, справедливо опасаясь ее притязаний не только на мое тело, но и на сердце, чего я не мог дать никому. Поэтому и пользовался без зазрения совести вертихвостками, что с готовностью прыгали в мою постель по малейшему мановению пальца. Задумываться о моральной стороне своего поведения я не считал нужным — все свершалось по обоюдному согласию, без насилия, а то, что девушки тут же начинали рисовать в своих хорошеньких головках радужное продолжение отношений с самим императором, меня волновало мало. Главным правилом была одноразовость этой «любви»…

Вот и сегодня я начал утро с рассеянного шлепка по аккуратному заду очередной черноволосой красотки, пытаясь припомнить её имя… Небрежно отмахнувшись от её воркующих признаний в невероятных чувствах, сухо поблагодарил за доставленное удовольствие. Вспомнив её ошеломленное лицо, по мере осознания ситуации наливавшееся гневным румянцем, я не смог сдержать улыбки, отметив, что нужно дать распоряжение секретарю передать ей традиционный букет из императорской оранжереи, да какую-нибудь безделушку на память о проведённой ночи.

Тем временем легкая улыбка, скользнувшая по моему лицу, заметно сняла напряжение, царившее в кабинете. Расценив её, как проявление благожелательного настроя, собравшиеся зашевелились, заговорили друг с другом вполголоса, зашелестели подготовленными бумагами…

— Итак, господа, — негромко начал я, заняв свое место и положив перед собой неизменную черную папку с золотым тиснением, — весьма рад видеть вас всех в добром здравии… Думаю, сегодня мы с вами отойдем от традиционного регламента. Все документы, требующие моей подписи оставьте у секретаря, я их изучу позже. Если у кого-то есть неотложные вопросы — прошу…

Я вопросительно посмотрел на советников, но никто не вызвался. Выждав ещё немного, я продолжил:

— Ну что ж, тогда давайте к сути сегодняшнего заседания. Прошу вас, Иван Степаныч…

Со своего места вскочил князь Салтыков, что сменил почившего Валентина Михайловича