Книга Рубеж веков - Ludvig Normaien

за пределы Константиновой стены, в Эксокионий, главным образом в кварталы Девтер, Триптон, Пемптон, Ливадия, то есть бывшие «готские», самые бедные кварталы города, хоть и весь остальной город тоже не отличался богатством своего населения. В тех районах сразу поднялся невообразимый шум, из-за того, что хоть тут и было немало пустырей, но комиты (чиновники) вместе с виглами местами выгоняли людей из их трущоб, которые стали сносить. Куда переберутся выгнанные бедняки, ни комитов, ни стражу не интересовало. Тут же началось силами самих новых приезжих строительство построек для жилья, материал на который брали из внешней Константиновой стены и из разбираемых лачуг местных жителей. Сами постройки стали лепить к внутренней Феодосиевой стене, за тремя кольцами которой уже, фактически, лежали земли султанатов.

Так же заметили, что с кораблей снимали орудия, грузили лодки ядрами, всевозможными ящиками, ящичками, бочками, упаковками, да связками.

Город лихорадило. Всех жителей, как местных, так и гостей, от Вуколеона и Акрополя, до Влахерн и Кикловия волновал один вопрос: зачем? Зачем они все приплыли сюда? Версий было не сказать чтобы много. Первая звучала так: последний Гаврас втайне отказался от императорской короны в пользу испанского короля за сотню тысяч дукат и поместье в Севилье (нашлись даже купцы, кто видел тот самый дворец). Как можно отказаться от такого положения? Но когда называлась сумма, то все согласно кивали – да, за такую груду золото можно было пойти на что угодно, даже императору. Вторая – испанцы хотят на следующий год, после окончания зимы, нанести совместный удар с войсками Священной Империи по Румелийскому и Силистрийскому султанатам, чтобы прекратить длившуюся уже лет шесть войну. Эти темы настолько всех захватили, что были даже случаи, когда разбойники, прежде чем воткнуть нож своим жертвам под рёбра, спрашивали, что им известно об этих иноземцах.

Происходили стычки и с прибывшими. И если при виглах старались не нарываться, но их было недостаточно, чтобы оцепить весь этот гигантский район бывшей великой столицы. Поэтому и в проулках, подворотнях, да даже у таких оживлённых мест, как цистерна Мокия и церковь святого Георгия, что у Псамафийских врат, начали происходить сначала просто обмены зуботычинами, а затем и пролилась кровь. Местные грабители и задиры, сами в основном являвшиеся беженцами из всевозможных уголков бывшей империи, очень обиделись на иностранцев за выселение с «родной» земли. Подзуживаемые криками: «Убирайтесь из нашего города! Нам самим жрать нечего!» таких же бродяг, гулящих женщин, пьяных матросов с всевозможных судов, они стали хвататься за ножи. И оказалось, что не все из этих потрепанных иностранцев были безоружными. Крича на разных наречиях, суть криков которых сводилась к «Сдохните, ублюдки!» они доставали из сапог и пазух стилеты, ножи и бросались на своих обидчиков, доказывая, что могут за себя постоять, и опыта и отваги у них достаточно. До того, как успевали подойти отряды виглов, щедро одаривая дерущихся ударами своих алебард, успевало на месте оставаться по нескольку тел. Для острастки, префект города приказал повесить на третий день, с утра, с десяток-другой виновных в поножовщине с одной и с другой стороны. На этом впечатлённые скорой расправой задиры решили прекратить явное противостояние и начать противостояние другими средствами.

Глава 2

Ещё больше город закипел, когда через пару дней на основных городских форумах повесили, а потом начали зачитывать повеление василевса о том, что жители города мужского пола, от 16 до 45 лет принимаются в формируемое имперское войско, с оплатой в 18 полновесных больших денариев в месяц и выплатой 6 больших денариев одноразово при подписании пятилетнего контракта, с выдачей платья, оружия, со столованием за счёт василевса. Отслужившим не менее трёх сроков обещали земельный надел. Отслужившим не менее четырёх сроков пообещали к земельному наделу выдать подъёмные в сумме не менее годового жалования. Желающим записываться велели подходить на форумы Аркадия, Бычий, Амастрианский, где будут сидеть, как их назвали, рекрутёры, которые и будут записывать желающих.

Для парней и мужчин, живших при церкви святого Иоанна, где они, будучи ещё малыми сиротами, проходили обучение и где они в дальнейшем остались трудниками, получая кров и питание, взамен трудясь либо при приходе, либо на тех работах, куда пошлют, все эти новости находили живой отклик.

- Что думаете? Будем монахами или попробуем пожить иначе?

- То есть вариант ухода отсюда и занять где-то свою улочку, взимая плату за проход с прохожих ты уже не рассматриваешь?

- Нам никто не помешает этим заниматься после того, как мы послужим в войсках.

- А ты не рассматриваешь вариант, что мы оттуда можем вовсе не вернуться? Останемся в каком-нибудь овраге со стрелой меж ребер, и кости наши падальщики будут грызть.

- Твои, так и быть, могут и грызть, а я собираюсь подзаработать деньжат, приодеться не хуже этих сволочей с алебардами, чтобы все девки были мои. Ну и ещё мир посмотреть. Думаю, вместе со всеми этими отрыжками собак, что к нам припёрлись, мы сможем накостылять дикарям, которые когда-то забрали у наших предков, а значит и у нас, земли, города, богатства, в конце концов. Ну а потом, я не собираюсь быть там простым солдатом.

- И кем ты хочешь быть?

- Для начала, конечно же побуду простым бойцом, а потом, когда меня приметят, выдвинусь вперёд! И кто знает, может меня ещё возьмут в комиты, или я стану букелларием (личная охрана полководцев и частных лиц) какого-нибудь презанта (придворный) или даже за подвиг или два, попаду в число палатинов (гвардия) или этериатов при императорском дворце. И уж на войне шанс всегда есть, например надо лишь знамя в бою захватить!

- Дааа, вот это у тебя планы… - поражённо выдохнул маленький кружок собравшихся в уголке их барака, слушая речь Сида. – Но тебя в этерию не возьмут. Ты же наш, городской.

- Мне нельзя думать мельче, я хоть и не совсем помню своих родителей, но помню, что я – Мардаит, а мы когда-то показали всем соседям, что с нами шутить плохо!

- Ну а не получится стать героем сразу, мало ли, вдруг проиграем, то можно набрать ещё людей понадёжнее и под шумок улизнуть, не дослужив до конца! Ищи ветер в поле! А для смелых людей работа всегда в мире найдётся.

- А не боишься, что там за воротами ты найдёшь не простую смерть? Говорят те сарацины любят кожу с