Книга Жизнь и судьба Федора Соймонова - Анатолий Николаевич Томилин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под гравюрой шло название: «СВЪТИЛНИКЪ МОРЯ ПЕЧАТАНЪ при САНКТПИТЕРБУРГЪ В МОРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ ТVПОГРАФIИ лъта хртова 1738 гw»
Нина Владимировна улыбнулась, спросила:
— Не встречалось?
Я энергично замотал головой. Она проводила меня в тихий угол, где стоял небольшой стол с лампой. Я сел, зажег свет, вынул очки, довольный в душе, что почти не ошибся в датировке издания... Удивительное все-таки существо человек. Кажется, ну что особенного в угаданной дате, а радости на целое открытие. Впрочем, позже я стал подозревать во всех этих событиях некий перст судьбы. Но это потом. А пока я углубился в текст. Полное название звучало так: «Светильник морской, сочиненный повелением всепресветлейшей державнейшей великой государыни императрицы Анны Iоанновны самодержицы всероссийской, то есть описание Восточного или Варяжского моря. От Санктпетербурга к западу, в южную и восточную стороны: Ингерманландии, Эстландии, Лифландии, Курляндии, Пруссии, Померании, а по северную и западную стороны: Карелии, Финляндии, Лапландии, Швеции, Шхоны, чрез Зунт к Шхагер Раку до Северного моря положение берегов и островов, форватера в заливах и в портах, глубины и грунты и виды знатных мест, которое с галаннскаго на российский язык переведено и что от российских мореплавателей чрез многие лета обсервовано и описано было к тому же присообщено и по определению государственной Адмиралтейской коллегии напечатан в Морской академической типографии в царствующем Санктпетербурге лета Христова MDCCXXXVIII. Книга первая».
Все это было очень вкусно. Правда, недолго. Споткнулся я на «посвящении». Очень уж отличался его подобострастный стиль от сдержанной деловой части. «Всепресветлейшей державнейшей великой Государыне Iмператрице Анне Iоанновне, самодержице Всероссийской, Государыне всемилостивейшей...» Эк его разобрало. Я, конечно, понимал, что текст был выдержан в духе времени, но, имея даже школьное представление о величии и «всемилостивости» именно Анны Иоанновны, невольно морщился. Особенно меня сразила подпись: «...вашего Iмператорскаго Величества всенижайший и всеподданнейший раб Федор Соймонов». Сразу подумалось: этакое самоуничижение, каким же льстивым царедворцем и паркетным шаркуном нужно быть, чтобы испытать столь сильный верноподданнический восторг.
Это даже как-то приглушило интерес, и я уже с раздражением листал лоцию «доброхотных мореплавателей доброжелательнаго слуги», как называл себя автор обер-штер-кригс-комиссар Федор Соймонов. Ни имя, ни загадочная должность ничего мне не говорили, и я скоро вернул раритет. Думаю, что я бы забыл случайную находку, если бы не ряд последовавших совпадений. Теперь я подозреваю, что были они не совсем случайными. Раздосадованная тем, что я в должной мере не оценил раскопанную ею «единицу хранения», Нина Владимировна приготовила к следующему моему посещению еще один раритет. На этот раз — старинный атлас, вышедший из-под печатного пресса в Нюрнберге трудами и попечением известного европейского картографа XVIII века Иоганна Гомана. Дата выпуска атласа — 1725 год. В середине книги меня ждал сюрприз: на одном листе, объединенные единым картушем, красовались две карты: одна — Каспийского моря, другая — Камчатки! Обе — начерченные с вполне приемлемой для своего времени точностью.
Вы спросите: в чем здесь сюрприз? Их несколько! Сначала — о Камчатке. Первые сведения об этом полуострове были получены благодаря походам служилых людей еще в XVII веке. Но первые карты — Ивана ли Козыревского 1711—1713 годов, Семена ли Ремезова — 1713 года, давали очертания полуострова совершенно не соответствующими действительности. И только после геодезических съемок, проведенных Иваном Евреиновым и Федором Лужиным в 1720—1721 годах, «земля Камчатская» получила на бумаге более правильную форму. В 1722 году во время Персидского похода Иван Евреинов передал царю Петру листы секретной карты. Обратите внимание: в 1722 году — и «листы секретной карты». Все экспедиции, а тем более их результаты в ту пору были секретными. Из каких же источников черпал сведения почтенный Иоганн Гоман?
Не менее удивительным было происхождение карты Каспийского моря. Изображение этого водного бассейна, опубликованное тем же издателем в 1722 году, не имело ничего общего с истиной. И вдруг, всего через три года, в новом атласе — новая карта, совершенно удивительная по своей точности? Откуда?
Наконец, третья неожиданность: зачем издателю всемирного атласа, имеющего объем всего в 126 листов, уделять целый лист двум столь незначительным объектам земной поверхности, как полуостров и море-озеро? И почему эти столь удаленные регионы оказались на карте рядом?..
Я думаю, что в такой постановке перечисленные вопросы никого бы не оставили равнодушным. А тут еще и сама судьба словно решила побудить меня к действиям. Выпали неожиданно мне две командировки: одна — в Астрахань и в Баку, а другая — в Сибирь. Собираясь в такие поездки, я обычно знакомлюсь с историей мест, куда предстоит ехать. И что же? Оказалось, что в самом начале основания Астраханской губернии в порту на Каспийском море служил Федор Соймонов. Он же занимался там гидрографическими работами и составлял карту моря.
А в Сибири во второй половине XVIII столетия губернатором был тоже какой-то Федор Соймонов.
Последней же каплей явилась выписка из журнала Тайной розыскной канцелярии, в которой говорилось, что по делу Волынского был осужден... Федор Соймонов, бывший генерал-кригс-комиссар и вице-президент Адмиралтейств-коллегии. Поистине все обстоятельства меня подталкивали, словно понуждая заняться историей жизни этого совсем незнакомого мне ранее человека. Правы древние, утверждавшие: «Volentem ducunt fata, nolentem frahunt».[1] Мне же оставалось лишь покориться мойрам.
4
Странное явление — возникновение авторского интереса к теме. Что в основе?.. Правда, кажется, эта тема уже обсуждалась. Помните: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда...» И все-таки: почему одни темы не трогают и мимо них проходишь, не обращая внимания, а другие приковывают к себе и
