Книга Крылья - Мария Герус

* * *

Варка склонился над тетрадью, усердно делая вид, что пишет. Его просто распирало от ярости. Ах ты, Крыса… Чего тебе от несчастной Фамки понадобилось? Выжить ее хочешь, не иначе. Уже вторую неделю: «Фам – то, Фам – это». Фамка и так всего боится, и зубрит все подряд, только бы не выгнали. Вон бледная какая, того и гляди в обморок грохнется. Навязался на нашу голову, Крысеныш длиннохвостый!

Крыса свалился на их бедные головы в начале года. До него мастерство версификации вел милейший Арктус Грим. Арктус был поэтом и как-то в молодости даже выиграл состязание бардов в Белой Кринице. Две-три его баллады распевали на улицах. Так что его можно было считать знаменитым поэтом. Сам он, во всяком случае, так и считал. Глаза его вдохновенно горели, седая шевелюра и лицейская мантия вдохновенно развевались, и речи он произносил исключительно вдохновенные.

Теорию Арктус не знал и знать не хотел, никакие анафоры и синекдохи его не волновали. Требовать он никогда ничего не требовал, на уроках мило беседовал с кучкой избранных любителей поэзии, мудро предоставляя остальным заниматься своими делами, в хорошие деньки, вроде сегодняшнего, обожал проводить занятия в Садах наместника, откуда практичному человеку ничего не стоило сбежать.

Но Варка сбегал редко. Ему нравился Арктус, нравилось слушать его напевное чтение, нравилось даже выполнять всякие хитрые задания, сочинять сонеты по заданным рифмам или баллады на какую-нибудь возвышенную тему. Арктус его хвалил и предрекал великое будущее. Впрочем, будущее Варку не очень волновало.

И вот этот симпатичнейший Арктус сам, своими руками привел в класс Крысу. Пожелал, видите ли, по примеру поэтов древности удалиться на покой, в деревню, а Крыса был должен его заменить. И Главный мастер не воспротивился, стоял рядом, благодушно кивал, но косился на Крысу как-то странно. Как будто боялся, что ли. Илка сразу предположил, что Крыса приставлен от наместника, а может, и от самого короля наблюдать за направлением мыслей в знаменитом на всю страну лицеуме. Скорее всего, так оно и было.

Варка тут же почуял, что теперь неприятностей не оберешься. И, как всегда, оказался прав. На первом же уроке Крыса поднял Ланку. Вначале Варка не удивился. Мастера, в общем-то, тоже люди, а Ланка красавица, четырнадцать лет ей ни за что не дашь, не у всякой взрослой девицы такая фигура.

В первый день она явилась в лицеум с роскошной прической. Прошлой весной в город проникла новая мода. Городские щеголи все как один принялись завивать локоны и прикреплять к их концам разные маленькие штучки в виде бабочек, цветочков и прочих насекомых. Штучки делались обычно из тончайшей золотой или серебряной проволоки, крохотных драгоценных камешков и кусочков шелка. Впрочем, иногда дорогой оправы удостаивались и настоящие бабочки, засушенные и покрытые особым лаком.

Золота и драгоценностей у Варки не было, но зато он умел лазить по заборам. Каменная стена Садов наместника никогда не казалась ему серьезным препятствием. В Садах водились изумительные бабочки, яркие, блестящие, менявшие цвет при каждом движении. Варка подошел к делу основательно, и не только от желания порадовать Ланку. Гоняться по клумбам за бабочками, в то время как за тобой гоняются разъяренные сторожа, оказалось чрезвычайно забавно. Варка развлекался все лето, наловил и насушил кучу бабочек, полную корзиночку подарил Ланке, а остальное раздал Светанке, Любке, Фионке и прочим курицам. Узнав, что курицы тоже получили свою долю, Ланка почему-то надулась, но Варка редко обращал внимание на Ланкино настроение.

Разумеется, в первый день учебного года Ланка соорудила на голове нечто вроде пышного пирога из переплетенных прядей. С пирога свисали многочисленные локоны, и на кончике каждого дрожала прекрасная бабочка. Курицы тоже украсились как могли, но до Ланки им было далеко. И вот Крыса приказал Ланке встать, приблизился вплотную, некоторое время молча разглядывал замысловатую прическу, а потом протянул свою немытую клешню и брезгливо, двумя пальцами с обломанными желтоватыми ногтями принялся обирать украшения. На миг все ошалели до полной немоты. Слышно было только, как с сухим стуком падают на парту бабочки. Потом курицы дружно ахнули.

– Что вы делаете?! – протестующе пискнула Ланка.

– Привожу вашу голову в соответствие с Уставом Королевского лицеума, – равнодушно проскрипел Крыса. – Устав предписывает ученикам носить прямые волосы без украшений на ладонь длиннее линии плеч, ученицам – волосы без украшений, гладко зачесанные, заплетенные в косу. Еще вопросы есть? Или вы желаете побеседовать на эту тему с Главным мастером?

Вопросов ни у кого не было. Протестовать тоже почему-то никто не решился. И это в их буйном классе, в котором, кроме Варки, имеется еще придурок Илка с компанией прихлебателей и великовозрастные Витус с Андресом, которые вообще никого не боятся. Ланка стояла вся красная. Курицы под шумок торопливо сдирали с себя остатки былой красоты. Крыса сгреб в ладонь плоды Варкиных летних трудов, неспешно направился к открытому окну и вытряхнул пестрый сор. Бабочек унесло ветром, они падали медленно, как живые. Варка проводил их взглядом, покосился на тихо шипевшую от ярости Ланку. В глазах у нее дрожали злые слезы. Варка стиснул зубы и принялся вынашивать план страшной мести.

Пока месть медленно зрела, Крыса успел навести в классе свои порядки. В полукруглом зале для упражнений в искусстве версификации воцарилось сплошное благонравие. Никто больше не болтал, не играл в чет-нечет, не чертил потихоньку построений для Мастера счислений. У всех завелись пухлые тетради, а в тетрадях весьма подробные записи. Смываться с версификации тоже больше никто не пытался. Да и что им оставалось делать?

Мастер счислений лупил виноватых по рукам длинной деревянной линейкой, Мастер-травник щедро раздавал подзатыльники. Главный мастер чуть что, принимался истошно орать. Крыса же никогда никого и пальцем не тронул, всегда был тих и вежлив, в ответ на грубость и неповиновение только брезгливо морщился. Но за любую провинность оставлял после занятий и требовал ни больше ни меньше как сочинить оду в честь Его Ныне Царствующего Единственно Подлинного Величества Анастасия Заступника, строк эдак тридцать, а то и все пятьдесят.

Даже туповатый Витус с первого раза понял, что отказ выполнить подобное задание при нынешнем наместнике легко можно приравнять к государственной измене. Ученикам-то по малолетству ничего не будет, а вот родителям… Нынешний наместник измену выискивал рьяно и искоренял ее люто, по законам военного времени.

Поэтому Варка решил мстить тайно. Так в один прекрасный день в шкатулке оказался спик. Спика Варкин отец держал в лавке для привлечения покупателей. Очень это было хорошо и таинственно. Полумрак, приятно пахнет мятой и душистой геранькой, повсюду пышные пучки трав, а под потолком толстая рогатая змея в плетеной клетке. Спик выглядел страшненько, хотя и был совершенно безвреден. Но зубы у него были отменные, нрав сварливый, и кусался он очень больно.

В шкатулке Мастер версификации обычно держал листы со своими зубодробительными заданиями. Варка с наслаждением предвкушал, как Крыса захочет в очередной раз обрадовать всех предложением сочинить какой-нибудь акростих в десять строк и непременно с парными рифмами, поле-е-езет в шкатулочку… а шкатулочка-то с сюрпризом!