Книга Кровь и мёд - Шелби Махёрин

Совсем как в затишье перед бурей.

Мадам Лабелль высказала мой тайный страх.

– Вы же понимаете, что вечно скрываться мы не сможем, – проговорила она устало и уже далеко не в первый раз, а затем подошла к нам и забрала вино.

Мы с Коко хмуро переглянулись. Честное слово, если я услышу еще хоть одно зловещее предостережение, то самолично утоплю мадам Лабелль в этой бутылке.

– Мать все равно тебя найдет. Сами мы не сумеем утаить тебя от нее. Однако если получится найти союзников, привлечь еще кого-нибудь к нашей цели, возможно…

– Молчание кровавых ведьм – это уже ответ, и очень красноречивый. – Я выхватила бутылку обратно и попыталась выдернуть пробку. – Они не станут помогать нам, рискуя вызвать гнев Морганы. И поди еще пойми, в чем вообще нам нужно помогать и что у нас за цель такая.

– Вздор. Даже если Жозефина не пожелает помочь, есть и другие могущественные игроки, которых мы могли бы…

– Мне нужно еще время, – громко перебила я, едва ее слушая, и указала на свое горло. Колдовство Рида залатало мою рану и спасло мне жизнь, но толстый рубец остался на месте и до сих пор чертовски болел. Но задержаться здесь мне хотелось не поэтому. – Вы и сами не до конца исцелились, Элен. Планы будем строить завтра.

– Завтра. – Она сощурилась, услышав мое пустое обещание. Я уже несколько дней это твердила. На сей раз, однако, мои слова прозвучали иначе. Правдивее. Даже я сама услышала это. Терпение мадам Лабелль было на исходе. Будто подтверждая мои слова, она сказала: – Завтра мы все обсудим, независимо от того, ответит Ля-Вуазен на наш зов или нет. Все согласны?

Я воткнула нож в бутылку и резко его провернула. Все поморщились. Снова улыбаясь, я едва заметно кивнула.

– Кто желает выпить? – я щелкнула Рида пробкой по носу, а он раздраженно отмахнулся. – Ансель?

Тот широко распахнул глаза.

– Я не…

– Помилуй, у него еще молоко на губах не обсохло, какое уж там вино. – Бо выхватил бутылку у Анселя из-под носа и хлебнул от души. – Чтобы Анселю было привычней, тут не обойтись без соски. Или без соска, раз уж мы нынче в такой близости с природой.

Я закашлялась от смеха.

– Перестань, Бо…

– Да, пожалуй, ты права, откуда ему знать, с какой стороны к женской груди подступиться.

– Ты когда-нибудь прежде выпивал, Ансель? – спросила Коко с любопытством.

Потемнев лицом, Ансель выхватил вино у Бо и впился в горлышко. Но фыркать и плеваться не стал, а только разинул рот пошире и чуть ли не полбутылки выпил залпом. Наконец он утер губы тыльной стороной ладони и сунул бутылку Коко. Щеки у него все еще розовели.

– Хорошо пошло.

Я даже не знала, что смешнее – изумленные лица Коко и Бо или самодовольная физиономия Анселя. Я радостно хлопнула в ладоши.

– Умница, Ансель! Ты, конечно, говорил, что любишь вино, но я и не подозревала, что ты можешь хлестать его как воду.

Он пожал плечами и отвел взгляд.

– Я много лет прожил в Сан-Сесиле. Хочешь не хочешь, а полюбишь в конце концов. – Ансель снова посмотрел на бутылку в руках Коко. – Но это вино куда вкусней, чем то, что было у нас в храме. Где ты его достала?

– Да, – поддакнул Рид, которого все происходящее, похоже, не слишком забавляло. – Где ты его достала? Коко и Ансель его не покупали.

Обоим хватило совести принять покаянный вид.

– Ах. – Я захлопала ресницами, а Бо между тем предложил вино мадам Лабелль, которая резко качнула головой. Поджав губы, она ждала моего ответа. – Ни о чем меня не спрашивай, mon amour, и мне не придется тебе лгать.

На лице Рида заиграли желваки – он едва сдерживал гнев. Я сжалась, ожидая очередного допроса. Синего мундира Рид больше не носил, но от старых привычек так просто не мог отказаться. Закон есть закон, и неважно, по какую сторону закона стоял он сам. Бедняжка.

– Прошу, скажи, что ты его не крала, – проговорил он. – Скажи, что просто нашла его в какой-нибудь яме.

– Ладно. Я его не крала. Я просто нашла его в какой-нибудь яме.

Рид скрестил руки на груди и смерил меня суровым взглядом.

– Лу.

– Что? – невинно спросила я.

Явно желая помочь, Коко предложила бутылку мне, и я медленно отхлебнула вина, с беззастенчивым восхищением любуясь мускулами Рида, его квадратным подбородком, пухлыми губами и медными волосами. Затем погладила его по щеке.

– Ты ведь не просил правды.

Он поймал мою руку и прижал к своему лицу, не отпуская.

– А теперь прошу.

Я посмотрела на него, чувствуя, как где-то у меня внутри зреет порыв солгать. Но нет. Нельзя. Я нахмурилась и помолчала немного, размышляя над тем, откуда во мне взялось это безотчетное желание. Рид принял мое молчание за отказ и придвинулся ближе, надеясь выманить ответ.

– Ты его украла, Лу? Правду, пожалуйста.

– Слишком уж снисходительный у тебя вышел тон. Еще разок попробуем?

Раздраженно вздохнув, Рид поцеловал мои пальцы.

– Ты совершенно невозможный человек.

– Отнюдь. Маловероятный – пожалуй, но уж точно не невозможный.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала Рида в губы. Покачав головой и невольно фыркнув, он наклонился ниже, обнял меня и ответил на поцелуй. Меня захлестнуло восхитительной жаркой волной, и я с недюжинным трудом сдержалась, чтобы не повалить Рида на землю и не надругаться над ним сию же минуту.

– Господи, – с отвращением пробормотал Бо. – Он как будто лицо ее ест.

Но мадам Лабелль не слушала. В ее глазах, таких знакомо-синих, сверкнул гнев.

– Отвечай на вопрос, Луиза.

Я окаменела, услышав ее резкий тон. Рид, к моему удивлению, тоже. Он медленно обернулся и посмотрел на нее.

– Ты покидала лагерь?

Исключительно ради Рида ответила я вежливо.

– Я ничего не крала. По крайней мере… – Я пожала плечами, выдавливая беззаботную улыбку. – Я не крала вино. Я его купила у коробейницы на дороге за пару крон, которые взяла у Рида.

– Ты обокрала моего сына?

Рид успокаивающе вскинул руку.

– Спокойно. Она вовсе не крала у…

– Он мой муж. – У меня уже челюсть заболела от всех этих натужных улыбок, и я подняла левую руку, подчеркивая свои слова. Перламутровое кольцо, которое когда-то принадлежало мадам Лабелль, сверкнуло на моем безымянном пальце. – Все, что мое, – его, все, что его, – мое. Разве это не входило в наши клятвы?

– Входило. – Рид быстро кивнул и ободряюще посмотрел на меня, а затем сурово – на мадам Лабелль. – Луиза может брать все, что мне принадлежит.