Книга Гимназистка. Клановые игры - Бронислава Вонсович

Не дожидаясь моего ответа, он опять ухватил меня за руку, мягко, но уверенно, вызвал неприятное фиолетовое свечение и прикрыл глаза. Видно, чтобы сосредоточиться. Прикрыла глаза и я, но отнюдь не пытаясь что-то вспомнить, просто собственная рука в этом свете выглядела пугающе неживой, а она и без того казалась чужой. Внезапно пришло в голову, что я понятия не имею, как выгляжу и сколько мне лет. И это было куда страшнее, чем то, что творил второй целитель.

А он точно что-то творил. Каша в голове колыхалась, мерзко булькая, но не выпуская из себя никаких воспоминаний. Почему-то опять всплыло имя «Светка», не принеся с собой никакой картинки, но зато захватив дополнительное слово-ассоциацию «договор».

— Потрясающе! — неожиданно восторженно сказал целитель. — Полное стирание личности! Я с таким сталкиваюсь впервые. Похоже, Владимир Викентьевич, душа слишком долго пробыла в отрыве от тела, нарушились точки привязки — и вот результат. Нет, случай не единственный, но настолько редкий, что я и читал только о двух, и то — давнишних. А здесь еще и все базовые навыки сохранены. — Он радостно потер руки этаким моющим движением, потом поднес щепоть ко рту и причмокнул. — Какой вкусный материал для статьи. Потрясающе!

— И что же здесь потрясающего? — проворчал Владимир Викентьевич. — Разумеется, кроме того, что вы получили материал для статьи?

— Как это? А развитие личности? Пойдет ли оно по тому же пути или что изменится? Барышня, ваша жизнь сейчас как чистый лист: что напишите, то и будет.

В открытой двери появился новый персонаж: мужчина в на редкость старомодном костюме-тройке. Уверена, таких не носил даже мой дедушка. Вошедшему это не мешало иметь весьма высокомерный вид. Впрочем, смешной головной убор — память услужливо подсказала название «котелок» — он снял сразу же, как вошел.

— Господин Звягинцев, могу я побеседовать с вашей пациенткой?

Это был не вопрос, требование, так что я сразу поняла, что появился представитель того самого управления, в которое должна была сообщить медсестра. Быстро они собрались.

— Можете, — не без ехидства ответил целитель, — но она вам ничего не скажет. Видите ли, любезнейший, у Елизаветы Дмитриевны наблюдаются проблемы с памятью. И не просто проблемы, а полное стирание личности. Она не помнит ничего из того, что с ней было до попадания сюда.

Похоже, они виделись не впервые и не слишком друг друга жаловали. Более того, не жаловала пришедшего и медсестра — вон с каким недовольным видом принялась оглаживать сестринский фартук, словно только одно появление нового действующего лица измяло и испачкало ее безупречную одежду. Второй целитель утратил жизнерадостный вид и неприязненно поглядывал на пришедшего.

— Но вы же можете их решить. Или ваш коллега. Это нужно срочно.

Опять приказной тон. Агата Михайловна сузила глаза, а рот сжала так, как будто боялась, что не удержит рвущихся слов, которые представителем правопорядка будут восприняты весьма неоднозначно.

— Увы, увы. — Второй целитель картинно развел пухлыми руками. — Ни я, ни кто другой. Это я могу вам сказать с полной определенностью, как один из лучших менталистов. Стирание личности, любезнейший, это вам не шуточки. Она ничего не помнит и не вспомнит, а следовательно, ничего не сможет вам рассказать. Хорошо хоть, базовые навыки сохранились.

И они с представителем сыска принялись играть в гляделки, словно только от того, кто выйдет победителем в этом поединке, зависит, решатся ли мои проблемы с памятью. Первым сдался господин с котелком в руках. Он недовольно перевел взгляд на меня и спросил:

— Елизавета Дмитриевна, вы совсем ничего не помните?

— Совсем.

— Иногда бывает, что что-то, благодаря своей важности, остается в памяти и всплывает, — пришел ему на помощь менталист. — Быть может, что-то кажется вам важным? Скажите, пусть это даже, на первый взгляд, кажется несерьезным. Слов, словосочетание или чье-то лицо — может быть все что угодно. Вдруг это поспособствует раскрытию преступления?

Пожалуй, я могла их порадовать.

— Имя Светлана. — Я решила, что «Светка» — звучит несерьезно и совершенно не подходит к антуражу. — И слово «договор». Лиц, я, к сожалению, никаких не помню. Даже своего.

— Светлана и договор, — повторил представитель сыска. — Негусто. Но уже зацепка. Насколько я помню, в вашем окружении Светлан не было.

— Редкое имя, — заметил менталист с такой гордостью, словно это являлось его личным достижением.

Глава 2

Эта тетка мне не нравилась до зубовного скрежета. И хотя говорить про княгиню «тетка» неправильно, но другого слова, чтобы ее точно описать, у меня не нашлось. Не было в ней ничего княжеского, кроме дорогой одежды и драгоценностей, вот их был даже перебор, на мой вкус. Княгиня сияла как рождественская елка, разбрасывая яркие разноцветные лучики при попадании на нее солнца. Правда, от этого она не становилась ни добрее, ни праздничнее. А уж я, в застиранном халате, по сравнению с ней выглядела наверняка как бедная сирота, которой, впрочем, и являлась. Бедная сирота при богатой попечительнице лечебницы. Которая сейчас размышляла, что же со мной делать, и смотрела при этом, не скрывая выражения гадливости на лице. Впрочем, в чему она относилось: ко мне, к моей одежде или к лечебнице в целом — было не понять, а сама посетительница не торопилась начинать разговор. Вошедший с ней Владимир Викентьевич молча переминался у нее за спиной, хотя и приоткрывал пару раз рот, явно желая что-то сказать, но не решаясь.

— И чем вы хотели меня удивить? — наконец разбила тишину княгиня. — Видом неопрятной девицы? Так таких девиц по улице бегает…

Она пренебрежительно помахала пальцами перед собой, то ли пытаясь показать, как именно они бегают, то ли неловко пересчитать девиц, к числу которых отнесла меня. Камни на перстнях радостно заблестели, словно огоньки на… Сравнение убежало, хотя казалось: еще немного — и я вытащу его из глубин памяти на поверхность. Что ж, нет так нет.

— Ваша Светлость, она ваша внучка, — заметил целитель.

Его слова не только удивили меня, но и возмутили княгиню до глубины души и вздернувшегося подбородка. Она повернулась к Владимиру Викентьевичу и посмотрела так, что он стушевался и сделал пару шагов к двери. Пожалуй, я бы тоже на его месте попятилась бы, если бы собеседница вдруг ни с того ни с сего зашипела, выставив перед собой руки. К чести целителя, он опомнился и остановился почти сразу. А я бы, наверное, удрала подальше, тем более что никакого желания общаться с этой особой у меня не было. Более того: было острое нежелание даже ее видеть.

— У меня нет внучки, — отрезала неприятная тетка. — За эту… ошибку моего младшего сына мы сполна расплатились. Ее матери была куплена квартира. Этой же… — Презрительный кивок на меня. — Оплачено обучение в одной из лучших гимназий. Уверяю вас, любезнейший, мы сделали для них куда больше, чем любой на нашем месте.

— Видите ли, Ваша Светлость, других родственников у нее нет, — продолжал упорствовать целитель. — Поэтому ваш долг позаботиться о ней.