Книга Отступник - Борис Седов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав голос Толстоухова, присутствующие оживились.
– Ну-ка, ну-ка, что там Гаврилыч новенького удумал?
Владелец дачи веселился больше всех:
– Идиоты, говоришь? Неужели ты, старый пердун, всех нас перемудрил? Не иначе как хочешь Хозяина в свои лагеря упечь? Давай-давай! Гы-ы-ы…
– Смейся, паяц, – спокойно парировал Гаврилыч, – посмотрим, кто из нас последним смеяться станет, когда ты кремлевский двор мести будешь…
– Ладно, Терентий, не серчай! Излагай, не томи душу…
Генерал выждал паузу, обвел взглядом собравшихся, подождал, пока жующий народ проглотит свои бутерброды с икрой. Покряхтел нарочито, изображая «старость не радость», открыл было рот…
Но тут дверь распахнулась, и в комнату ворвался отряд из восьми вооруженных громил в серой форме без знаков различия. Они перекрыли выход и встали у окон.
Старший, с тонкой голубой повязкой на руке, направился к давно уже посапывавшему в углу сотруднику президентской администрации, схватил за грудки и рывком поставил на ноги. Тот попытался изобразить пьяного, покачивался, невнятно мычал, но его абсолютно трезвые глаза испуганно бегали из стороны в сторону.
Обыскав симулянта, начальник патруля протянул Толстоухову крохотный диктофон.
– Ай-яй-яй, прокололся ты, Петрович, – укоризненно покачал головой Гаврилыч. – А ведь был уговор, а?
– Ой, да, нехорошо! – подхватили остальные, с опаской косясь на спецов. – Заложить хотел? Стукачок ты наш… А со стукачами – сам знаешь…
Только теперь попавшемуся стало по-настоящему страшно. Он хотел что-то крикнуть, но серые опричники уже сдавили ему горло, из которого лишь вырвалось – а… м-ня… – схватили за руки, подхватили под ноги и торжественно вынесли из залы мимо молчавших заговорщиков.
По побелевшим щекам еще пять минут назад могущественного чиновника текли слезы.
Хозяин дачи наполнил стопку водкой и изрек:
– Ну, как говорится, за упокой души! Так что ты там начал говорить, Гаврилыч?
Толстоухов почесал в затылке, потрогал себя за подбородок, поежился. Со стороны поглядишь на него – и впрямь старикан немощный. Того и гляди, протянет маленькую сморщенную ладонь: подайте за ради Христа…
– А что сказать? О времена, о нравы! Своего заложить, как два пальца… Не ожидал я от Петровича. Измельчал народ… Ну да ладно. Да! Вспомнил. Не люблю я этих веяний новомодных – компьютерышампьютеры всякие… Но тут уж ничего не поделаешь, время нынче такое. Раньше все проще было – и техника, и люди, а стало быть, и надежней было. Однако признаюсь, что и от железок этих польза может быть существенная. Научились мы их наконец для дела использовать. И теперь в Сибири имеется у нас один интересный учебно-тренировочный центр. Мы там сейчас одну новую теорию опробываем. В двух словах – погружение человека в виртуальную среду при определенных условиях подменяет его психическую сущность. Он начинает воспринимать реальность, как игру, что позволяет добиться от него, во-первых, отключения моральных ограничений, во-вторых, раскрепостить организм, многократно усилив бессознательные рефлексы. Я понятно излагаю?
Подвыпившая компания заулыбалась.
– Ты нас и впрямь за идиотов держишь?
– Ну, это… Ладно, скажу по-простому. Такие люди становятся абсолютно управляемыми. Но самим им кажется, что действуют они исключительно по своей воле, просто следуя правилам игры. Они не боятся за свою жизнь, потому что считают смерть лишь очередной гибелью в компьютерной игре. Они становятся идеальными бойцами – ведь даже последнего задохлика можно научить управляться в компьютерной стрелялке с десятками монстров… И такие люди у нас уже есть. В качестве человеческого материала мы используем самых отпетых преступников, приговоренных к пожизненному. Все равно для общества они потеряны. Так пусть хоть хлеб государственный не задарма жрут… И заметьте – все это без ненадежного нейролингвистического программирования, без дорогостоящих операций по вживлению в мозг электроники… Правда, не без накладок, м-да. Осенью зону, где проходила начальная подготовка, разнесли в клочья. И пока концов никаких… Вероятно, арабский след… Но это секрет, учтите, господа. Момент, так сказать, рабочий. Разберемся. Восстановим за счет внутренних резервов. Работы уже ведутся… А воинская часть, где проводится боевая подготовка, функционирует в обычном режиме. И у нас уже есть четыре сотни «виртуалов», готовых сыграть в любую увлекательную игру. Мы вот что сделаем…
АМЕРИКАНСКИЙ ОБОРОТЕНЬ В РОССИИ
ПАХАН ВО ФРАКЕ
Когда-то, не так уж и давно по историческим меркам, сидел я тут, удрав от цивилизации, в одиночестве, маленький, как муравей, жег свой маленький костерчик, вдыхал своим маленьким носом огромный чистый воздух и чувствовал себя счастливым…
И года не прошло, но немало с тех пор воды протекло мимо этого живописного мыска. Я повздыхал, взглянул на эту красотищу еще разок, повернулся и побрел через лес прямой дорогой к дому.
Собаки встретили меня веселым лаем. На крыльце появился заспанный Тимур, прикрывая ладонью раздираемый зевотой рот.
– Ну ты и дрыхнуть, – усмехнулся я. – На пожарника сдаешь?
– Какой пожарник-мажарник, хозяин? Это баре с вечера пивом нальются, а с утра пораньше вскочат – и в тайгу. Отливать… А нам, трудовому народу…
– Поговори мне, покритикуй начальство. Премии лишу!
– И почему я до сих пор не организовал профсоюз с Афанасием? – с тоской спросил сам себя Тимур. – Ладно, самовар ставить, что ли? Или ляжешь еще?
– Ставь. Не спится…
Было тепло. И хотя снег в тайге до конца не сошел, да и еще долго не сойдет, двор наш был убран и уже по-весеннему зеленел всесезонной канадской травкой. Мы с Тимуром решили погреть наши стылые кости на ярком солнышке и сели чаевничать во дворе.
Афанасий к столу не вышел.
После гибели Макара он поначалу вообще замкнулся в себе и почти все время молчал. Делал все, что от него требовалось, но не говорил ни слова. Кивал только… Теперь вроде бы ожил маленько, но иногда на него накатывает – и тогда он удаляется с глаз долой. В тайгу. Или в свой сарай, где по стенам развешаны амулеты, а над очагом в углу булькает котел с варевом из сушеных мышей…
Вот и сейчас он над чем-то колдовал в своей берлоге. Наверное, тыкал иголками тряпичную куклу… Мы с Тимуром к нему не лезем. Человеку со своим горем самому справиться надо. Мешать нельзя – только хуже будет.
Зато с первой зимовкой на фазенде мы справились вполне. Вернувшись из Питера, где никаких Игроков не обнаружилось, я не стал снова бросаться в бой, сломя голову. Завезли из Томска запасов на три месяца – и залегли в берлоге. Свежим мясом нас снабжал Афанасий, а Тимур развернул подледную рыбалку чуть ли не в промышленных масштабах.
