Книга Эволюция Бога. Бог глазами Библии, Корана и науки - Роберт Райт

Скорее, идея состоит в том, что «примитивная» религия в широком смысле слова, о которой нам известно благодаря антропологам и другим путешественникам, может дать некоторое представление о среде, унаследованной современными религиями. По воле случая очутившиеся в географической изоляции такие культуры, как чукотская, избежали влияния научно-технической революции – появления письменности, – которая поместила народы других частей света в контекст исторической документации и подтолкнула их к современности. Если эти «первобытные» культуры не продемонстрировали нам специфических доисторических религий, из которых возникли первые религии, существование которых подтверждено историческими документами, по крайней мере, они показали нам картину в целом. Монотеистическая молитва развилась не из чукотских обрядов и верований, но, возможно, логика монотеистической молитвы выросла из подобия тех верований, которых придерживались чукчи, из представлений о том, что силы природы приводятся в движение душами или духами, на решения которых можно повлиять посредством переговоров.

Дикарская логика

Таким было ядро теории одного из современников Джона Леббока, Эдуарда Тайлора – чрезвычайно влиятельного мыслителя, которого иногда называют основателем социальной антропологии. Тайлор, знакомый Леббока, порой выступавший в роли его критика, считал, что исконной формой религии был «анимизм». Предложенная Тайлором теория анимизма занимала в ученых кругах тех времен господствующее положение в объяснении истоков религии. Она «одним ударом завоевала весь мир»8, как писал один антрополог начала XX века.

В основе теории Тайлора лежит парадигма, которая пронизывала антропологию конца XIX века, затем на долгие десятилетия впала в немилость и лишь недавно восстановила свои позиции: культурный эволюционизм. Его идея заключалась в том, что человеческая культура в широком смысле слова – искусство, политика, техника, религия и так далее – развивается во многом так же, как эволюционируют биологические виды: новые культурные черты возникают и могут укорениться или исчезнуть, в результате образуются и меняются целые институты и системы убеждений. Совершенно новый религиозный обряд может появиться и обрести поддержку – если, например, его сочтут эффективным средством усмирения ветра. Рождаются и развиваются новые боги. Могут сложиться новые представления о богах – например, идея существования только одного бога. Теория анимизма Тайлора была призвана объяснить, каким образом сама идея монотеизма развилась из примитивной религии.

Анимизм иногда определяют как приписывание неодушевленному свойств одушевленного, убежденность, что и реки, и облака, и звезды – живые. Отчасти именно это подразумевал Тайлор, выбирая термин, но только отчасти. Согласно Тайлору, приверженец примитивного анимизма воспринимал живое и неживое как в равной степени населенное (одушевленное) душой или духом; у рек и облаков, у птиц и зверей, да и у людей есть этот «дух-душа», этот «пар, воздух или тень», эта «причина жизни и мысли в том существе, которое она одушевляет»9.

Теория Тайлора опирается на более лестные представления о «примитивном» разуме, нежели те, которых придерживался Леббок. (Тайлору приписывают доктрину, которая стала оплотом социальной антропологии, – «духовное единство человечества», идею, согласно которой представители всех рас в сущности одинаковы, что существует всеобщая, единая для всех, человеческая природа.) Он рассматривал анимизм не как явление, абсолютно несовместимое с современным мышлением, а как естественный, только более ранний, продукт той же пытливости ума, которая и привела к современному мышлению. Анимизм был «зачаточной философией человечества», сформулированной «философствующими дикарями»10. Он выполнял ту же задачу, для которой предназначены другие удачные теории: давал лаконичное объяснение фактам, которые в противном случае казались бы загадочными и непостижимыми.

Начнем с того, что гипотеза, согласно которой у людей есть «дух-душа», отвечает на ряд вопросов, которые, с точки зрения Тайлора, не могли не возникнуть у первобытных людей, например, что происходит, когда мы спим? В первобытных сообществах понятием человеческой души пользуются для того, чтобы разгадать эту загадку. В некоторых случаях предполагается, что «дух-душа» спящего блуждает во время сна, переживает приключения, о которых позднее вспоминает спящий; спустя десятилетия после появления трудов Тайлора антрополог А. Р. Радклифф-Браун отмечал, что жители Андаманских островов остерегаются будить спящих, считая, что те могут заболеть, если сон прервут раньше, чем душа вернется «домой»11. В других случаях считалось, что спящего посещают чужие души. Тайлор отмечал, что на Фиджи бытовало поверье, будто бы человеческие души покидают тела, «чтобы мучить других во сне»12.

Представления о том, что души умерших посещают живых в сновидениях, широко распространены в первобытных сообществах13. Таким образом, анимизм обращается еще к одной загадке, с которой сталкивались люди в древности: к самой смерти. Согласно этим представлениям, смерть наступает, когда душа покидает тело навсегда.

Тайлор писал, что как только идея души зародилась в сознании первобытного человека, единственным логичным продолжением было распространить ее за пределы нашего вида. Дикарь не мог не «признавать в животных те же характерные особенности, которые приписываются человеческой душе: жизнь и смерть, волю, суждение». И так как растения «разделяют с животными явления жизни и смерти, здоровья и болезни, то довольно естественно было приписать им также некоторый род души»14.

По сути дела, идея, согласно которой деревья и камни обладают душами, рациональна, если рассматривать ее с точки зрения «нецивилизованного племени». В конце концов, разве деревья и камни не появляются в сновидениях? Разве духи, которых мы видим, когда спим или бредим в лихорадке, не носят одежду и не пользуются оружием? «Как мы можем обвинить дикаря в надуманности и нелепости только потому, что его религия и философия содержат понятия, основанные непосредственно на его чувственном опыте?» Возможно, Тайлор имел в виду Леббока, когда писал о первобытных народах: «Утверждение, что их действия лишены мотивов, а взгляды – смысла, само по себе теория и, по моему убеждению, глубоко ошибочная, разработанная для вопросов, которые те, кто их не понимал, таким образом могли легко объяснить»15.

По мнению Тайлора, едва оформившись, широкое анимистическое мировоззрение начало развиваться. В некий момент представление, например, о том, что у каждого дерева есть свой дух, уступило место представлению о деревьях, совместно управляемых «божеством леса»16. Этот зачаточный политеизм вызревал до тех пор, пока не вылился в монотеизм. В 1866 году, в статье, опубликованной в журнале Fortnightly Review, Тайлор подвел итог процессу в целом – возможно, став единственным, кто изложил историю религии в одном предложении, и автором самого длинного предложения из всех когда-либо опубликованных:

От простейшей теории, приписывающей жизнь и личные свойства в равной степени животному, овощу и минералу, и до теории, которая наделяет камень, растение и реку духами-хранителями, живущими среди них и заботящимися о сохранении, изменении и росте, до теории, которая рассматривает каждую сферу мира как объект защиты и опеки соответствующего божества, и наконец, до единственного верховного существа, которое отдает распоряжения подчиненной иерархии, до всех ступеней воззрений, которые мы видим победившими на том или ином этапе в давно ведущейся борьбе между теорией одушевления, в процессе рассмотрения наделяющей каждое явление природы жизнью под стать нашей собственной и медленно развивающейся естественной наукой, в одной сфере за другой заменяющей независимую стихийность действием систематического закона17.