Книга Ярослав Умный. Государь Руси - Михаил Ланцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему? Что мне мешает не только его удалить из твоего рта, но и пустить под нож всех участников Собора и их гостей?
— Потому что мы несем слово Божье!
— И что?
— Слово божье, это – закон небес! Ты не посмеешь нас убивать! Или небеса отвернутся от тебя!
— Эти, с позволения сказать «законы», объясняют, почему яблоко не может упасть в небо?
— Что? — не понял Фотий.
Ярослав же взял со стола яблоко и вытянув его вперед перед собой отпустил. Фрукт закономерно упал на пол.
— Видишь. Я не кидал его. Просто отпустил. И яблоко упало. Почему оно упало на землю, а не улетело в небо? Почему оно не осталось висеть в воздухе? Это объясняют твои писания? Если нет, то они не стоят и выеденного яйца. Ибо это не законы Всевышнего, которым подчиняется все сущее, а пустопорожняя болтовня.
— Ты опять оскорбляешь веру, — покачал головой Вардан.
— Нельзя оскорбить словами правды.
— Но у тебя получается.
— Я свое слово сказал. Для империи иметь одну сильную церковь смертельно опасно. Церквей должно быть много, им надлежит быть слабыми и собачиться промеж себя. Один большой и могучий пес может загрызть, свора маленьких декоративных собачек – не только смогут развлечь, но и совершенно безобидны.
— Ты сказал, что возьмешь Иерусалим, — холодно процедил Фотий.
— Если я его возьму, то ты примешь мои слова?
— Нет.
— Тогда какой смысл мне тебе что-то доказывать? А, престарелый глупец?
— Я…
— Ты просто человек.
— Ты тоже.
— Только я этого не отрицаю, — кивнул Ярослав. — Ты хочешь, чтобы я пошел в Святую Землю и освободил Иерусалим. Но ты разве не понимаешь, что это будет не Крестовый поход истинно верующих, во славу Господню идущих освобождать Гроб Господень. Нет. Это будет военный поход язычников, идущих за добычей. Поход, который покажет, что победу в войне дарует бог войны, а любовь – бог любви. И то, и другое – ипостаси Всевышнего. Его лики. Отражения. Проекции. Ибо истинную суть Всевышнего познать невозможно для столь несовершенных существ как мы. Но суть не в этом. Суть в том, что если ты пойдешь на войну, ища поддержку у бога любви, то враг твой тебя возлюбит. Жестоко и противоестественно. Но этого ли ты жаждешь в сражениях? Молчишь? Это правильно. Как ты видишь – я не выступаю против христианства, иудаизма или ислама. Нет. Я против того безумия что творят жрецы этих церквей. Я пойду на Иерусалим войной. И я отобью его. А когда вернусь – Собор выполнит мои требования. Те, которые уже озвучил. Если же нет, то я уничтожу всех его участников и каждого, кто их поддержит.
— Но это безумие! Ты не вправе вмешиваться в церковные дела!
— Если церковь позволяет себе постоянно вмешиваться в светские дела, то что мешает мирянам вмешиваться в ее дела? Как там говорится? Не суди, да не судим будешь. Или ты забыл этот принцип христианства?
Фотий насупился и промолчал.
— Не стоит обижаться, друг мой, — криво усмехнулся Ярослав. — В конце концов, что мешает мне пригласить других северян, что оставят на месте империи лишь пригоршню языческих графств и герцогств.
— Ты угрожаешь мне? — нахмурился Вардан, ответив вместо Фотия.
— Тебе? Нет. Ты ведь будешь их сюзереном. Их сила будет твоей силой. Куда большей, чем сейчас. Я угрожаю его организации, — кивнул наш герой на патриарха, — которая слишком много на себя взяла.
— Хорошо, — процедил Фотий. — Собор примет твои требования.
— Отлично.
— Но сначала ты возьмешь Иерусалим.
— Разумеется, — улыбнулся Ярослав и, поднявшись, пошел на выход.
— Василий! — окликнул его Фотий.
— Что? — широко улыбаясь, ответил наш герой.
— Ты ведь будешь гореть в аду. Ты понимаешь это?
— Скорее вариться в котле, — усмехнулся Ярослав. — Но не переживай. Я потру тебе там спинку… Удивлен? Или ты думаешь, что тебя ждет что-то иное? Но не переживай. Когда попадешь в ад – главное не теряйся. Как увидишь черта – сразу бей ему по яйцам и отнимай вилы. А потом, немедля атакуй. И коли, коли, коли, пока тебя как нарушителя режима за плохое поведение не выгонят в рай.
— Почему в рай? — удивился Вардан.
— А куда еще? — хохотнул Ярослав и отвернувшись, насвистывая какую-то мелодию, не удалился.
— Безумец… — прошептал Фотий, покачивая головой.
— Но разве он сказал что-то неверно? — повел бровью Вардан. — Про церковь, — добавил он, видя до крайности изумленное лицо патриарха.
— Я делаю вам одолжение – это офигенно большая сумма.
— А это офигенно большой пистолет.
866 год, 25 декабря, Яффа
Полоска берега медленно приближалась. А вместе с ней усиливалось чувство тревожности. Ярослав блефовал, когда вел переговоры с патриархом и василевсом. Сильно блефовал. И теперь ему предстояло отвечать за свои слова, приняв участие в весьма неприятной авантюре. Ведь одно дело – проводить операции вдоль водоемов и совсем другое – в пустынной, да еще ко всему и гористой местности. Хуже того – на территории, которую контролировал противник, засевший в укреплениях. Это ведь не степняков гонять ссаными тряпками. Это ходить по древним землям войной, в которых еще фараоны с правителями Вавилона дрались. Со всеми вытекающими последствиями.
Ярослав взглянул в подзорную трубу и нервно сглотнул. Город медленно приближался.
Яффа.
Старинный порт, достигший расцвета во времена Римской империи. Потом, после арабского завоевания в середине VII века он захирел. И сейчас был не более чем специализированным порталом для христианских паломников, идущих в Святую землю. На это и был расчет…
В отличие от Александрии Ярослав не собирался брать Яффу хитростью или наскоком. Нет. Он шел к нему днем и делал это совершенно открыто. Гордо подняв флаги, ни от кого не скрываясь. Более того – по пути прямо говоря о том, куда он движется. Чтобы все знали. И в Яффе в том числе.
А вместе с ним шел Ивар – граф Критский, который в самый последний момент присоединился к походу. Да и то – случайно. А с ним полтора десятка драккаров, набитых викингами, поголовно имеющих кольчуги и шлемы, а вместе с тем и определенный боевой опыт.
Местные жители за минувшие два года уже знали, что значат эти гордые «драконы» на носу приземистых, хищных кораблей. Да и черное жало скорпиона на красном полотне было прекрасно узнаваемо. Все Средиземноморье и прилегающие земли знали о Ярославе и той символике, которую несло его войско. Разболтали уже те, кто видели. Подспудно плодя байки и сказки, одна страшнее другой. Особенно сочными выходили истории про массовые жертвоприношения, которые даже нашего героя впечатляли. Словно были не про него, а про какое-то чудовище, что вылезло на свет божий и самой преисподней.
