Книга Без ума от любви - Дженнифер Эшли

— Так вас интересует фарфор, милорд? — Бет обрадовалась тому, что нашлось что-то, что она могла сказать. — Сэр Линдон показал мне свою коллекцию.

— Маккензи один из лучших экспертов по фарфору, — произнес Мейтер не без зависти.

— В самом деле? — спросила Бет.

Лорд Йен снова взглянул на нее.

— Да.

Он сидел не ближе к ней, чем Мейтер, но Бет остро ощущала его присутствие. Она чувствовала сквозь юбки его колено, большой палец, с силой нажимавший на ее руку, чувствовала, как ему трудно не смотреть на нее.

«Женщине никогда не будет хорошо с этим мужчиной», — подумала Бет, и ее бросило в дрожь. Ее ожидает большая драма. Она ощущала в его теле какое-то беспокойство, как и в его большой теплой руке, но он избегал ее взгляда. Следовало ли ей жалеть эту женщину, чьи глаза, наконец, на чем-то остановились? Или завидовать ей?

Бет разговорилась:

— У сэра Линдона есть прелестные вещи. Когда я прикасаюсь к фарфоровой вещи, которой сотни лет назад касался император, я чувствую… я не могу точно сказать, что именно.

На мгновение в глазах Йена блеснули золотые искорки.

— Вы должны увидеть мою коллекцию.

У него был легкий шотландский акцент.

— Я очень бы хотел, старина, — сказал Мейтер. — Я посмотрю, когда у нас всех будет время.

Мейтер направил бинокль на большегрудое сопрано, и взгляд лорда остановился на нем. Отвращение и неприязнь, невольно показавшиеся на лице лорда, поразили Бет. Она не успела и слова сказать, как лорд Йен наклонился к ней. Жар его тела горячей волной прокатился по ней, принося с собой запах мыла для бритья, резкий запах был для нее мужским запахом мыла и специй. Мейтер всегда злоупотреблял одеколоном.

— Прочитайте это, когда он не сможет заметить.

Дыхание лорда Йена коснулось ее уха, и внутри у нее потеплело, чего с ней не случалось целых девять лет. Его пальцы скользнули в разрез перчатки чуть выше ее локтя, и она почувствовала, как сложенный листочек бумаги царапнул ее руку. Она посмотрела в золотистые глаза лорда Йена, оказавшиеся совсем близко от нее, и снова увидела, как они блеснули.

Он выпрямился, его лицо оставалось спокойным. Мейтер, что-то сказавший о певице, ничего не заметил.

Лорд Йен резко поднялся. Ладонь Бет уже не чувствовала тепла его прикосновения, и она поняла, что все это время он не выпускал ее руки.

— Уже уходите, старина? — с удивлением спросил Мейтер.

— Меня ждет брат.

Мейтер оживился:

— Герцог?

— Мой брат Кэмерон со своим сыном.

— О!

Было видно, что Мейтер разочарован, но он встал и снова пообещал Бет показать коллекцию Йена.

Не попрощавшись, Йен, лавируя между пустыми стульями, покинул ложу. Взгляд Бет не отрывался от его спины, пока за ним не закрылась дверь. Она остро ощущала свернутую записку, спрятанную в перчатке, и пот, скапливавшийся под ней.

Мейтер сел рядом с Бет и вздохнул.

— А вот, дорогая, идет эксцентричная личность.

Бет спрятала пальцы в складках своей юбки из серой тафты, ее руке было холодно, когда ее не согревала рука лорда Йена.

— Эксцентричная?

— Безумный Шляпник. Бедняга большую часть своей жизни прожил в частном приюте для сумасшедших, и сейчас он на свободе, потому что его брат, герцог, снова выпустил его на свободу. Но не беспокойтесь. — Мейтер взял Бет за руку. — Вам не придется встречаться с ним в мое отсутствие. У них вся семейка весьма скандальная. Никогда не говорите ни с одним из них, если меня не будет рядом.

Бет пробормотала что-то невразумительное. По крайней мере, она слышала о семействе Маккензи, герцогах Килморган, поскольку старая миссис Баррингтон обожала сплетничать об аристократии. Члены семьи Маккензи часто упоминались в скандальной хронике газет, которые Бет читала миссис Баррингтон дождливыми вечерами.

Лорд Йен отнюдь не казался ей сумасшедшим, хотя не был похож ни на одного из знакомых ей мужчин. Рука Мейтера казалась вялой и холодной, в то время как сильная, твердая рука лорда Йена согревала ее так, как уже давно ничто не согревало. Бет не хватало близости, такой, какую она чувствовала с Томасом в долгие жаркие ночи, проведенные с ним в постели. Она знала, что будет делить ложе с Мейтером. Но эта мысль не волновала. Она полагала, что то, что она пережила с Томасом, было исключительным и колдовским, и ей не следовало ожидать, что она снова переживет нечто подобное с другим мужчиной. Именно поэтому у нее, когда он коснулся ее уха, участилось дыхание, и поэтому от шепота лорда Йена быстрее забилось ее сердце, когда он гладил пальцем тыльную сторону ее ладони.

Нет. Лорд Йен означал драму: Маккензи или спокойствие? Она выберет спокойствие. Должна выбрать.

Мейтеру удалось посидеть несколько минут, затем он снова встал.

— Я должен почтить вниманием лорда и леди Бересфорд. Вы не возражаете, дорогая?

— Конечно, нет, — не задумываясь ответила Бет.

— Вы настоящее сокровище, дорогая. Я всегда говорил дорогой миссис Баррингтон, какая вы милая и вежливая.

Мейтер поцеловал руку Бет и вышел из ложи.

Сопрано начинала свою арию, звуки заполняли весь зал оперы. За ее спиной тетка Мейтера и ее компаньонка, прячась за веерами, перешептывались и переглядывались.

Бет, сжимая и разжимая пальцы, вытащила из перчатки свернутый листок бумаги. Она повернулась спиной к старым дамам и осторожно развернула записку.

«Миссис Экерли, — начиналась она четким аккуратным почерком. — Осмелюсь предупредить вас, каков истинный характер сэра Линдона Мейтера, с которым близко знаком мой брат, герцог Килморган. Да будет вам известно, что Мейтер содержит дом недалеко от Стрэнда, возле Темпл-Бара. Там его ожидают женщины. Он называет этих женщин своими «сладостями» и просит их обращаться с ним, как со своим рабом. Они не профессиональные куртизанки, но им нужны большие деньги. Я перечислил пять из этих женщин, с которыми он постоянно встречается, на случай если вы пожелаете расспросить их, а если хотите, могу устроить вам встречу с герцогом.

Остаюсь преданно ваш, Йен Маккензи».

Сопрано распахнула свои объятия, поднимая последнюю ноту арии до невероятного крещендо, пока ее голос не утонул в буре аплодисментов.

Бет смотрела на записку, шум в зале не утихал. Слова на странице не изменились, оставаясь ядовито черными на белизне бумаги.

Она вздохнула, покосилась на тетю Мейтера, однако старая леди и ее компаньонка аплодировали и кричали: «Браво! Браво!»

Засунув записку в перчатку, Бет встала. Маленькая ложа с мягкими стульями и чайными столиками, казалось, пошатнулась, когда Бет пробиралась к двери.