Книга Над пропастью в огне - Анна Штогрина

Давно не интересно и безнадежно. Не найти ни одной, что за бабки не подставит задницу. У каждой современной стервы свой ценник, очень часто завышен.

Поэтому, я понимаю только теперь Сархана. Он вцепился в свою Викторию мертвой хваткой. Я видел его жену ни раз. Невинный ангел. Милая девочка, выбравшая старшего брата. К сожалению, она одна единственная в этом порочном, погрязшем в грехах мире. И досталась не мне…

А потому жениться в ближайшие сто лет, я точно не собираюсь.

Меня устраивает моя холостяцкая жизнь. Полная отвязного разнузданного секса.

Моя работа. Даже наркота, которой помышляют шлюхи в моем клубе, доставляет мне радость. Безмозглые уебки, дети богатых родителей, тупоголовые мажоры, жрущие таблетки пачками, сами выбирают свою деградацию.

И, конечно, мой спорт. Мои бои. Егор Литвинов, мой тренер, стонет. Умоляет меньше бухать и трахаться. Он тоже считает, что в трицадтник пора завязать. Остепениться.

Мне не интересно мнение всех этих людей. У меня есть свое. Жизнь одна и я буду выжимать из нее все! Для этого у меня есть и желание и возможность. А что будет дальше, мне похуй. В конце концов, мы все когда то сдохнем!

* * *

— Эта квартира проклята, — возмущается Саид Алиев, когда застает Тамира пьяного на диване перед теликом, — мои сыновья ведут себя в ней, как тупой скот. Сархан уехал, ты взял на себя тяжелый труд сбухиваться каждый день?!

— Че визжишь. Потише, батя, — морщится Тамир. Груда тестостерона и стальных мышц сейчас словно поверженный хищник. Пьяная плоть обмякла, не поддается хозяину. Огромные ручища не слушаются, свисают безвольными плетями.

— Ты снова пьян, Тамир. И ты забыл, что сегодня у нас важная встреча. Будут влиятельные политики и бизнесмены. Для прессы собираемся в мэрии. А потом поедим в закрытый клуб. Вставай, приведи себя в порядок, — Саид обреченно посмотрел на сына.

С тех пор, как Тамир управляет Элизиумом, его жизнь на бешеной скорости катится под откос. Алкоголь, девушки легкого поведения. Саид очень надеялся, что сын обходится без наркотиков. Но, зная, что Тамир приветствует торговлю запрещенными веществами в клубе, уже ни в чем не был уверен.

Тамир поднялся с дивана. Разогнулся в полный рост. Отец едва был чуть выше плеча сына.

— Вырос в мужчину, а мозгов как у ребенка. Тамир, тебе пора завязывать с распутством и алкоголем. Я хочу гордиться тобой, а не разочаровываться в который раз, — проговорил в спину Тамиру отец.

— У тебя есть более удачный старший сын. Можешь гордиться Сарханом. А мне оставь мою долю разочарований и нереализованных надежд, — еле выговорил заплетающимся языком мужчина.

Саид проводил его осуждающим взглядом до самой двери в ванную комнату.

— Я тебя жду. Собирайся, Тамир быстрее, — громче добавил он.

Вскоре сын привел себя в надлежащий вид. Даже костюм приличный одел. Саид с болью в сердце отметил, что некогда перспективный парень, превратился в разочарованного и разбалованного жизнью наглого мужчину. Дерзкого и сильного. Но сила его теперь не пропитана разумом и справедливостью, а скорее пронизана жестокостью и ядом.

Мужчины доехали до мэрии в полном молчании. Тамир не собирался выслушивать очередные уничтожающие речи отца. А Саид в свою очередь видел, что сын закрыт для него. Поэтому нет смысла и стараться, сотрясать впустую воздух.

На большой площади собралась горстка митингующих. В центре города у мэрии еще и в выходной день, это обычное явление. Кто — то всегда чем то недоволен. Тамир поморщился от пренебрежения к этим бездельникам. Неужели еще есть люди, которые верят в то что такие демонстрации могут что то изменить.

Тамир медленно вышел из машины и мазнул равнодушным взглядом по безликой толпе.

Все одинаково серые, тени. Люди, сбившиеся в одно баранье стадо. И даже двигаются, как морская волна. Все в унисон.

Тамир всегда был одиночкой. Индивидуалистом. Личностью. Ему не понять желание этих несчастных сбиваться в кучу. Он решил, что это страх и малодушие заставляет людей искать поддержки друг в друге, рисовать детские плакаты с требованиями, которые никто никогда не выполнит, и выкрикивать в рупор свои дебильные лозунги.

Вот, прям как сейчас. Тамир присмотрелся в расфокусированные фигуры митингующих. Прочитал с плакатов ” Стоп наркотикам!”

И расхохотался в голос и громко.

Серьезно?! Стоп наркотикам! Да весь мир погряз в наркоте. Алкоголь и сигареты, азартные игры, разнообразные дурманящие средства. Лицемеры! Так и хотел воскликнуть Тамир. Наверняка, студенты или кто там они, эта кучка сопливых молокососов, употребляют львиную долю наркотиков сами. Сегодня же после своей общественной забастовки нажрутся, как свиньи в хлам.

И, Тамир уверен, раздай он бесплатно этим фрикам горсть таблеток лсд, они с радостью сожрут их и подотрутся своими же плакатами.

Ханжи! Притворщики двуликие!

Тамир собрался последовать за отцом в мэрию, как вдруг до него донеслась речь девушки из толпы. Голос сладкий, как патока. Не противный и писклявый. А сильный и уверенный. Будто она не впервые вещала в микрофон, а была опытной актрисой. Но больше всего Тамира поразило то, что ему показалось, что она обращается именно к нему. Напрямую и без посредников.

— Да! Именно ты в силах изменить себя и свою жизнь. Признайся, ты всегда хотел быть Первым. Единственным. Лучшим для окружающих, для любимых людей! — Тамир всмотрелся в толпу, пытаясь вырвать из общего гомона образ вещуньи. Это оказалось нелегко. Слишком плотные ряды людей за ограждением с большими плакатами не давали возможности рассмотреть говорившую.

— Но проходит время. И ты совершаешь ошибку. Заключаешь с совестью мирный договор. Ничего не будет, если ты продашь или употребишь немного расслабляющего кайфа. Один раз. Совсем чуть — чуть. Успокаиваешь себя, что все так делают. Ты не исключение. И вот ты сам загоняешь себя с индивидуального трона личности в общую безликую массу. Ты становишься не человеком, способным принять решение и нести за него ответственность. Ты становишься общей массой одинаково мыслящих людей. Считающих, что они не в силах изменить целый мир. А по сути, ты изменяешь и предаешь лишь себя. И оправдываешься жалкими словами утешения — Я как Все! И сам ничего не могу сделать, — девчонка все говорила и говорила.

Она одна из серой массы протестующих подала голос. И сразу стала для Тамира яркой, выделяющейся и значимой фигурой. Ее слова уничтожали его надменность и пренебрежение. Заставили почувствовать себя низко. Только что он насмехался с этого сборища малолеток. А теперь вдруг сам почувствовал себя частью всеобщего дерьма. Коричневой каплей в огромном зловонном море отходов.

Тамир решительно подошел к низкой ограде. Его внушительная фигура и испепеляющий взгляд напугали ребят из первых рядов. Они чуть расступились в страхе. И за их спин вынырнула Она. Говорившая девушка. У Тамира на миг перехватило дыхание от восторга.