Книга Нордвуд. Сумрачный город - Хелен Тодд

Их контраст спокойствия и бесконтрольности приносил свои первые плоды.

А они – шанс на то, что все пойдет как нужно.

Здесь Тодору вмешиваться не стоило.

Он видел: любовь – пусть не такая яркая, как та, что была передана им магией их родов, – пускала свои корни, чтобы после медленно прорасти.

Николас Тэй

На странице о Николасе было меньше всего записей. Тодор и без его воспоминаний о случившемся в подземном городе понимал, что слабость ведьмака – в чувствах, в попытке отказаться от них. Без эмоций нет привязки к реальности, а значит, чем дольше он находился в Зазеркальном мире мертвых, тем больше становился черствым и бездушным.

Тот, кто не следует своему сердцу, и тот, кто переполнен сожалениями о прошлых поступках, не сможет удержать силу источника.

Именно поэтому Николас не получил ни одной нити.

Но ему хватило самообладания собраться и защитить Джин-Рут. Так у обоих осталась возможность спрятаться в Зазеркалье. Ни живые, ни мертвые.

Его испытанием была Джин-Рут. Николасу нужно было найти подход к ней, говорить, сделать так, чтобы она согласилась на помощь. Завоевать доверие и открыться, принимая ее и свои слабости.

Тодор провел по странице пальцами, чтобы блокнот показал лишь часть воспоминаний Николаса, которые тот передал во сне Аннетт.

Оба стояли возле неровной прозрачной поверхности. Еще шаг – и мир мертвых. Через бумагу Тодор ощущал упрямство Николаса, уверенность в действиях и надежду на жизнь. Он цеплялся, верил в то, что все выйдет, ему было для чего вернуться. Именно поэтому источник его отпустил. Дал несколько мгновений, решивших судьбу.

– По ту сторону жизни… – задумчиво произнес Тодор и перевернул страницу.

Теперь Николасу должно было хватить времени, чтобы научиться не жалеть о прошлом и жить в настоящем.

Джин-Рут Крейг

Ее призрачный дом дал трещины, осыпалась штукатурка, накренились стены. Так бережно возводимые иллюзии превращались в реальность. Сырую, холодную, опасную и совершенно незнакомую той, которая так долго считала, что ей должны.

Защиту, помощь, тепло, чувства.

Тодор просматривал ее воспоминания и видел, что в каждой попытке быть полезной был подтекст: «А поможешь ли ты мне взамен?» Дать, чтобы получить.

Для нее испытание на кладбище прошло тяжело. Даже шансов выжить, не то что получить энергию Нордвуда, почти не было. И лишь настойчивость Николаса и самообладание Алана, позволившее ей понять – доверяй тем, кто предлагает помощь, и не ищи выгоды, – оставили ей возможность перейти в Зазеркалье.

Фактически Николас и Джин-Рут были мертвы.

Для города, для магии.

Но не для близких. Их тела – в мире призраков, зависших в Зазеркалье.

Осталось найти подходящий момент их вернуть так, чтобы не нарушить баланс сил.

Но пояснений, как это сделать, на странице Джин-Рут не оказалось.

Здесь были только ее эмоции, волнения и тернистый путь к самостоятельности.

Тодор закрыл блокнот, накинул плащ и переместился. Его ждали ответы.

Над кладбищем сгустились тучи. Изредка с надгробий слетали вороны, потревоженные уверенным звуком стука каблуков ботинок верховного мага. Тодор поспешно шагал к разрушенному подземелью.

Ветер срывал листву с нависших над могилами деревьев, укрывая разноцветными пятнами землю. Совсем скоро в Лавке Зодчего зажгут свечи, чтобы призраки знали – их ждут. А пока на старом, поросшем жухлой травой и мхом кладбище единственным светом был крошечный камень в руке Тодора.

С каждым движением гранат, обрамленный серебряной нитью, вспыхивал ярче и ярче. Камень чувствовал магию, темную, сильную… Магию города, которая уходила, оставляя Нордвуд серым, пустым и безжизненным. Для местных жителей это было незаметно, но тонкая защита, поставленная Ани, Аланом, Эммой и Анри, не всегда сдерживала проклятых. Они все чаще появлялись на улицах, чувствовали себя свободно, легко, словно город стал их территорией для охоты за душами.

Тодор со злостью сжал камень и с шипением обнажил клыки – серебро обожгло ладонь. Вампирам не следует его касаться.

Крик ворона, раздавшийся совсем неподалеку, отвлек от вспышки боли. Секунда – и тонкий след от ожога затянется, а вот следы магии могут развеяться… Именно поэтому стоило поспешить. Идти, не оглядываясь, не обращая внимания на сгустившийся туман, закрывавший дорогу и могилы. Старое кладбище было не радо гостю, и Тодор ощущал это.

Он обернулся лишь единожды, уловил взглядом призрачный силуэт и тут же пожалел об этом.

– Все та же брошь, все тот же символ гибели и жажды жизни. Ворон… на черном шерстяном пальто. Столько лет, а ты прежний.

За одной из могил показалась едва осязаемая фигура призрака. Не рассмотреть лица, не увидеть, кто это, но голос… женский.

– Я чувствую, вижу твою боль. В родовом склепе до сих пор тихо. Слишком рано, ты ведь знаешь. – Приятный, знакомый тембр лился рекой, отвлекая от действительности. – Знаешь, что рассвета не будет. Отныне только сумрак, темнота с острова, которая поглотит Нордвуд. Они долго ждали. За время всегда нужно платить.

– Нельзя платить тем, что тебе не принадлежит. Верну ненавистью, злостью и раздражением. Этого всегда достаточно, – холодно отозвался Тодор.

Он стоял на тропинке, раздраженно смотрел на погасший явно из-за незваной гостьи камень и спрятал его в карман. Теперь в облике появилась жестокость. Острые черты лица только подчеркивали ее. В черных глазах отразилось синее свечение – от призрака исходила магия. Безвредная, но ощутимая.

– Ты можешь платить чужими жизнями, – прозвучал колкий ответ. – Найди источник, найди нити, связывающие город и остров, и уничтожь его сердце. А ответы…

– В склепе, – отрезал Тодор. – Ты вернулась в мир живых, чтобы сказать то, что я знаю?

– Нет, чтобы посмотреть на того, кто всех пережил. Твоя игра зашла слишком далеко, настолько, что остановок больше не будет.

– Между жизнями ведьмаков с зеркальными знаками и своей я всегда выбирал их.

– Пусть так и будет. Когда-нибудь мы встретимся вновь, но знай, что мне повезло прожить недолгую, но счастливую жизнь под твоей защитой. И сегодня, в день памяти, я вернулась, чтобы сказать «спасибо».

Тодор склонил голову набок, собирался ответить, но не успел. Призрак исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя болезненный укол в самое сердце. Благодарность выбила почву из-под ног. Он ожидал чего угодно, только не этого. Чтобы развеять догадки и поставить точку в этом неожиданном диалоге, открыл черную повязку на правом запястье и коснулся символа Y, не перечеркнутого тонкой линией. В день памяти Тодор мог вызвать любого из призраков на разговор. Вопрос был только в плате за это.