Книга Будь здоров - Виталий Башун

— Это так любой может прийти в день испытаний и на халяву получить рекомендации? — пробасил до боли знакомый мне бугай.

О! И он здесь! Пристроился на галерке и поплевывает на всех свысока. И чего я на него взъелся?

— Можете попробовать. Если вы иностранец, а это будет видно из ваших документов, то придется заплатить. Если вы подданный королевства, но где-то отучились или учитесь, а это будет видно при регистрации, также придется заплатить. Что касается остальных, то корона не считает деньги выброшенными зря. Специалисты, прошедшие испытание и четко осознающие свои силы и слабости, нужны королевству. Если вопросов больше нет, предлагаю начать испытание. Вставьте свои кристаллы в соответствующие пазы на крышке стола, положите руки на контуры ладоней и закройте глаза. Когда соберетесь с духом, мысленно выразите готовность к испытанию.

Кристалл вставлен в паз. Ладони на контурах, глаза закрыты. Поехали? Нет. Еще пару вздохов. Успокоиться. Все. Готов!

ГЛАВА 2

Я отключился. Как надолго, не знаю. Вдруг в глазах прояснилось. Я оказался в каком-то безликом пространстве, заполненном мягко мерцающим серебристым туманом. Ни дна ни покрышки. То есть пол, потолок, стены если и были, то тонули в тумане, который слоился и как бы дышал, пульсируя в своем особом ритме. Слои текли то параллельно друг другу, то перпендикулярно. Сливались воедино и распадались на два, три и даже четыре слоя. В них периодически формировались плотные сгустки, тускло светящиеся разными цветами. Сгустки перемещались, то по течению потока, то против, не выходя, впрочем, за его пределы, рассеивались, чтобы в другом месте сформироваться вновь. Теплое и уютное спокойствие дружески обняло меня. Я расслабился и приготовился получать удовольствие. Нет, конечно же какое удовольствие может быть при испытании? То есть я понимал, что меня сейчас каким-то образом начнут экзаменовать, но это меня нисколько не тревожило. Мне было глубоко фиолетово даже мое положение в пространстве. Где я? Стою, сижу или лежу? А может, завис в эмпиреях? Верх и низ отсутствовали за ненадобностью.

Мне стало вдруг интересно, а как я здесь выгляжу? Это ведь, наверное, сон, навеянный артефактом академии. И что я во сне сам про себя напридумывал? Стоило только промелькнуть этой мысли, из тумана сформировался сгусток размером с меня, принял почти овальную форму, и на нем проявилась зеркально гладкая поверхность, выглядевшая как обычное овальное зеркало в рост человека, но оправленное в странную косматую дымящуюся рамку. Периодически на рамке то тут, то там начинали вспухать плотные наросты, похожие на солнечные протуберанцы, и тогда поверхность зеркала рябила и кривилась. Протуберанцы неспешно вырастали, истончались у основания и отрывались, рассеиваясь в тумане. Зеркало, успокаиваясь, снова становилось гладким.

В этом оригинальном, я бы даже сказал, эксклюзивном зеркале отражался… Даю три попытки! Раз! Два! Правильно! Я красивый. И овал зеркала был (опять же правильно), чтобы вместить мое брюхо, очень близок к кругу. Брюхат-лукум — одно из моих детских прозвищ за пристрастие к соответствующей сладости. То есть никаких сюрпризов не было. Каким я был, таким остался. Означает ли это, что я честен с самим собой даже во сне? Загадка.

Зеркало периодически корчило мне рожи, и это стало здорово меня раздражать. Задолбали танцы протуберанцев! Я приблизился к зеркалу, или оно ко мне, и прижал рукой вспухающий отросток. Он ощутимо, но мягко ткнулся мне в ладонь, а затем произошло странное. Вместо своей кисти я увидел пять тонких жгутиков, свитых из тоненьких, радужно переливающихся трубочек, сантиметров по пятнадцать каждый. На самых кончиках жгутики настолько истончались, что становились почти совсем невидимыми. Эти жгутики впились в рамку там, где проявился протуберанец, и начали с дикой скоростью производить непонятные манипуляции, быстро меняя свой цвет от ярко-алого до фиолетового и почти черного. Во всем этом была непонятная мне гармония и… правильность. Я непонятно почему точно знал — все идет как надо. Жгутики закончили свою работу, а я на чистой интуиции обеими руками медленно погладил рамку сверху вниз. Уже без удивления увидел, что и другая кисть руки приняла форму жгутиков. Когда руки встретились внизу, рамка стала ровной и гладкой.

Занавес. То есть я опять отключился и очнулся уже в аудитории. Как же мерзко я себя почувствовал!

Такое со мной случалось пару раз, когда на празднике я не рассчитал дозу винца. Сейчас ощущения были точно такие же. Да уж, пройти испытание — не фунт изюма слопать. Я-то еще молодец — вспомнил, о чем говорил старичок-испытатель, и остался сидеть, едва сдерживаясь, чтобы не рвануть несокрушимым носорогом в ближайшую туалетную комнату. И без разницы — для дам, для не дам.

К счастью, состояние испытуемых давно было известно служащим академии, как и методы помощи. Ко мне довольно шустро подскочил один из ассистентов, сунул в руки кружку с травяным настоем и даже придержал, пока я пил, дабы половина содержимого не расплескалась на камзол. Рядом материализовался старичок. Мне не понравился его взгляд. Сочувствующий и какой-то виноватый. Я мгновенно насторожился.

— Сколько времени прошло, мастер? — прохрипел я.

— Около полутора часов.

— Если испытание обычно длится четыре часа, а у меня закончилось за полтора, значит, магическими способностями, достаточными для поступления в академию, я не обладаю?

— Ну зачем же так сразу? — смущенно забормотал дед. — Бывают иногда исключения из правил…

— Но как правило?..

— Да, — твердо посмотрел мне в глаза испытатель. — Как правило, да. Но помните: на академии свет клином не сошелся, и жизнь не закончилась. Вы прошли испытание и наверняка получите интересные для вас рекомендации.

— Спасибо. И… извините, если что не так.

— Пожалуйста. И… все нормально, не беспокойтесь. Не забудьте ваш кристалл. Передадите его собеседователю.

Я встал и поплелся к выходу из аудитории. В коридоре нашел скамеечку, плюхнулся на нее и тупо уставился в потолок. В звонкой пустоте моей бестолковки где-то на задворках лениво плавали обрывки фраз, образы родных и знакомых. Что я им скажу? Состояние было безмысленным и каким-то безразличным.

Сколько я так просидел, не помню. Счастливые часов не наблюдают. Несчастные, похоже, тоже. Рядом со мной на скамейку шлепнулось чье-то тело. Неторопливо повернув голову, я констатировал — Свента. Бледная, как смерть. Волосы растрепаны. В глазах — усталость загнанного волка, готового тем не менее дорого продать свою жизнь.

— Который час? — лениво и равнодушно спросил я.

— Без десяти час дня, — так же равнодушно ответила она.

Мы молча посидели еще, пока меня не посетила наконец здравая мысль — надо поесть. Свента безучастно согласилась с тем, что мысль и впрямь здравая, и мы поплелись в сторону ближайшей харчевни «Золотой рог».

Готовили в «Золотом роге» вполне прилично. Там я несколько оживился, ибо почувствовал себя в своей стихии, и все внимание целиком отдал процессу поедания разных вкусностей. Порции в трактире были вполне приличных объемов, но я все равно заказал каждое блюдо дважды. Сил у меня хватило. Что касается еды, сил моих всегда хватало. Даже, хоть это и считается неприличным, подчистил подливку корочкой хлеба. Я убежден, что все считают подливку самым вкусным в мясном блюде и… оставляют ее собакам или свиньям исключительно из-за того, что ее невозможно вычерпать вилкой. Я лишен таких предрассудков. Находясь в одиночестве или, как сейчас, в простом трактире, могу — о ужас! — и через край выхлебать. В конце трапезы, умяв на посошок штук пять пирожков с яблоками размером с лапоть, почувствовал блаженную сытость.