Книга (Не) папа для моего малыша - Майя Бессмертная

Жить с чучелом совершенно не входило в мои планы, а ведь мне, по долгу службы, частенько приходится выходить в свет, и рядом со мной должна быть отдохнувшая и шикарная супруга, а не это огородное чучело в тёмно-зелёном балахоне.

Как раз скоро должна состояться одна важная для меня сделка и Марина, разумеется, просто обязана будет на ней присутствовать. Правда, не в таком виде. Засмеют же.

Жёны моих деловых партнёров выглядят совсем иначе. И уж у них точно найдётся пара едких словечек для моей беременной супруги, способных довести её до состояния истерики.

— Мариш, а как же то жёлтое платье для беременных, которое я купил тебе на прошлой неделе? Мне кажется, в нём можно пойти на УЗИ.

Напряжённо затаиваю дыхание, осматривая задумчивую жену цепким взглядом. Но Марина, к моему сожалению, отрицательно качает головой.

— Да ну, оно так облегает. Не хочу.

— У тебя почти нет живота! Там нечему облегать!

— А я хочу, чтобы все думали, что он есть!

Сжимаю губы в плотную нитку, пытаясь не застонать при этом.

Жена складывает ладошки в молитвенной позе, смотря на меня с немым обожанием.

— Дань, ну мы так мечтали об этой беременности, вспомни. Пять лет брака, дети никак не получались. Всех врачей оббегали, и, наконец, решились на ЭКО. И вот — результат, наконец, в животе!

— И зачем это демонстрировать?

— Да я хочу кричать об этом счастье на весь мир! И хочу, чтобы все знали, что я скоро стану мамой!

— И что в этом удивительно? Практически каждая женщина становится матерью. Никто даже не обратит внимание на твой живот.

— Но я так хочу.

Прикрываю глаза.

Нет, это безнадёжно. Мозг моей любимой жены окончательно расплавился на майском солнышке, и она отказывается воспринимать очевидное.

— А драгоценности?

— Зачем?

— Ты едешь в частную клинику, где ведут твою беременность. И там все знают, что ты — супруга Даниила Игоревича Лебедева. Неужели, так трудно надеть какой-нибудь подходящий по статусу браслет, или, на худой случай, цепочку?

— Всё это глупости! У меня же есть обручальное кольцо. Остальное — не нужные вещи.

Фыркаю.

М-да, не думал я, что когда-нибудь мне попадётся женщина, равнодушно смотрящая на золотые украшения и выбирающая для себя лишь тонкое дешёвое кольцо из низкопробного золота.

Ведь, когда мы женились, у меня в кармане ещё не было такого состояния, а на карточке были лишь деньги, щедро подаренные на свадьбу отцом. Но даже после того, как я занял вместе папой место у руля и смог бы купить жене любые украшения, она не согласилась поменять то самое кольцо на что-то более приличное.

И вот — маразм крепчает, кажется.

— Ну да, конечно. А эта красная нитка на запястье — не глупость?

Жена подпрыгивает, как ужаленная, застёгивая свою сумочку, и вперивается в меня злобным взглядом обычно спокойных и невозмутимых серых глаз.

— Это — амулет! Он охраняет малыша.

— Разумеется!

— Видишь, это не просто нитка! А ней — кулон с изображением детской ножки!

— Ты серьёзно?

— Более чем!

Хлопаю себя ладонью по лбу, прикрывая глаза.

Это становится уже невыносимым.

Я никак не ожидал, что на фоне беременности у Марины съедет крыша.

Глава 2

Даниил

*****

Вскакиваю с постели, слыша топот удобных бабушкиных босоножек по коридору, и с наслаждением потягиваюсь. У меня есть уйма свободного времени до встречи с деловыми партнёрами, и я с удовольствием потрачу его только на себя.

Сначала поваляюсь в ванне, доверху наполненной ароматной пеной, а затем спущусь вниз, чтобы позавтракать. Я не нашёл в себе сил, чтобы отправиться с Мариной в клинику.

Да, смалодушничал.

Но у меня есть на это свои причины.

Во-первых, этот специфический запах медицинских антисептиков доводит меня до дрожи, а во-вторых, внешний вид супруги оставляет желать лучшего, а я не хочу видеть на себе укоряющие взгляды персонала, который, без сомнения, будет одет в несколько раз лучше моей жены.

Это уж слишком.

Было бы отлично, если бы нашёлся человек, который подсказал бы Марине, что всё, что она делает — абсурдно, что все те глупости, которые она в последнее время черпает из дамских журналов — не более, чем бабкины суеверия.

Но, такого человека у нас сейчас нет.

Моя мама умерла через год после нашей с Маришей свадьбы после тяжёлой болезни, так и не дождавшись внуков. А мой отец… Он, к сожалению, разбился три месяца назад в страшной автокатастрофе — попал в лобовое столкновение с фурой, не справившись с управлением на скользкой трассе. Хорошо, что он хотя бы успел узнать, что невестка, наконец-то, забеременела.

Марина же и вовсе воспитывалась в детском доме после смерти опекуна — своей бабушки, с десяти лет. Куда делись её родители — ни я, ни она, так и не узнали.

Единственный человек, который мог бы направить мою жену на путь истинный, была её лучшая подруга, но, думаю, она, ни за что не станет этого делать, потому как я неосмотрительно уложил её в свою постель около полугода назад.

Идиот.

Первый раз это случилось по пьяни, перед Новым Годом. Катерина приехала к нам, утешать мою жену после очередной сорвавшейся попытки забеременеть, и осталась на ночь. Я же вернулся домой за полночь после корпоратива, и был немало раззадорен тем, что обнаружил в своей постели вовсе не жену.

И не стал отказываться.

Секс с Мариной уже давно превратился в настоящую пытку — все наши близости сводились к единственной цели — забеременеть, и я уже начинал дёргаться, увидев горящие глаза жены, помешивающей на плите очередной ведьминский отвар, способный разогнать мои сперматозоиды до состояния ракеты.

Катька же в постели оказалась настоящим ураганом, сметающим всё на своём пути и выжимающим меня до последней капли спермы, без остатка.

Наутро я испытывал угрызения совести, боялся посмотреть жене в глаза, но Марине, казалось, было не до меня — она нашла новое чудодейственное снадобье в своём журнале и мечтала поскорее напоить им меня.

Вот так я и попался на Катькин крючок.

И он меня полностью устраивал до поры до времени.

Провожу по руке, смахивая остатки пены с чёрных волосков и мечтательно прикрываю глаза. М-да, с Катериной было хорошо, но нужно было это всё прекращать, и когда, наконец, ЭКО дало свои плоды, я порвал с любовницей, пообещав себе стойко перенести все тяготы беременности.