Книга Американский гамбит - Андрей Ильин

И чем разведка хуже, если кругом так? Или у их генералов сынов нет и родственников, которым они могут доверять, как себе? А в разведке – это главное. Доверие – главное, потому как потоки надо контролировать, которые назначены на подкупы их чиновников, на сексотов, на конспиративные квартиры и виллы, на рестораны, где приходится за врагом бдить, на курорты разные и пятизвездочные отели, где удобно проводить вербовки, опять же легенды «мерсами» и бриллиантовыми кулонами поддерживать… Ну, разве можно такие деньги кому-то стороннему доверить? Нельзя! Бесхозяйственность это!

– А эти кто?

– Это дочери начальника Шестого отдела.

– А чего они такие расфуфыренные?

– Их внедряют через Голливуд, поэтому – учеба в американской театральной академии, презентации, фуршеты, антрепренеры, одежда, лимузины. Клип вот теперь снимается для MTV.

– Клип нахрена?

– Для поддержания легенды. Легенда у них такая – звезды шоу-бизнеса с премией «Грэмми», миллионными гонорарами и виллами в Майами.

– Совсем охренели! А к Дяде Сэму кто пойдет? Эти профурсетки?

– Нет, им еще лет пятнадцать надо на легенду работать, чтобы в американском шоу-бизнесе укорениться.

– Там хоть кто-то есть, не из родственников?

– Есть.

– Им можно доверять? Будут они молчать, если их вычислят?

Неопределенное пожатие плеч.

А кому нынче можно доверять, кто не сдаст, если их за задницу возьмут, когда даже на самом верху, у каждого второго вилла за кордоном, дети в оксфордах и принстонах, счета в офшорах, мама в Ницце, любовница на Сицилии и прочие материальные радости по всему миру, как по карманам, распиханы. Ну, как тут не «запоешь», если тебе все эти блага вдруг прищемят? Это даже не на «достоинство» – каблуком, как при Ежове и Ягоде, это еще обиднее, потому что шкура если что – нарастет, а денежки не вернуть.

– Может ГРУ?

Может быть… Только тех, которые в поле, с террористами на ножичках, которые без роду и племени, кто их в забугорные командировки пошлет? А те, что за казенный счет в круиз по европам снаряжаются, те проездные Мосгортранса лондонским контролерам предъявляют и проституток за казенный счет выписывают. Нет, не вариант.

Что в остатке?.. Хрен, да немного. И не только там, а везде, и в космосе, и в оборонке, и в армии – кругом братья, кумовья, да любовницы, потому как за результат спросу нет, а только за личную преданность своему хозяину…

– А если?..

– О ком ты?

– Об этих, которые на Ближнем Востоке и в Африке… Которые моим пацанам уши резали, а потом лопатой шинковали…

Ну да, резали, чтобы до Верховного добраться, чуть «борт» его не грохнули. И в Африке, и на Востоке, и за океаном такого наворотили. Может, точно?.. Эти черт знает как, но – могут. Правда, есть одно «но»: себе на уме они, и хоть подчинены Верховному, но в «кухню» свою не допускают, общаясь с ним только через Посредника. А может это и хорошо – их ведь фактически нет. Они ни по каким спискам не проходят, ни за кем не числятся и никаких бюджетов не получают, за которые их потянуть можно. Они – пустота, туман, мираж.

– Да?.. Может быть.… Через них, верно, нас не уцепишь. Скользкие они, как мыло в вазелине. Давай, найди их…

– Но я не могу…

– Ах да, забыл.

Вернее – не привык, чтобы без слуг, как без подпорок, чтобы, лично, никому не передоверяя. Такой дурдом!

– Добро, я свяжусь с ними. Сам. А ты готовь встречу.

* * *

Объявление на заштатной доске: «За десять тысяч рублей вознаграждения верну найденный в парке кошелек со ста десятью рублями мелочью. Потерявшего прошу перезвонить… число… время…» И номер, какого в природе не бывает.

Дурацкое объявление, но кому надо понятное – число, время, место… И будь любезен, потому что не неизвестно кто кошелек потерял, а Верховный, к которому надо на полусогнутых…

* * *

Два человека на берегу озера, на мостках, с удочками, в пестрых шортах и легких футболках. Под распахнутым зонтом. Хорошо на даче летом – птички щебечут, листва шелестит, ветерок задувает, волнушка о сваи плещет, вода отблескивает мелкой рябью. Сзади на раскладных стульчиках полукружком, сидит, прея на солнышке, дюжина молодцов в черных пиджаках. Эти без удочек и смотрят в разные стороны по секторам, наверное, за природой наблюдают. И дальше, на деревьях и в земле по самые глаза, еще их коллеги, «орнитологи» и «ботаники» притаились.

Отчаянно дёргаются поплавки, дугою гнётся удилище – что не заброс, то улов! Хороша рыбка, одна к одной!

Сидят рыбачки, удят рыбку. Один – любому в стране известен, хоть фас, хоть в профиль, хоть с удочкой, хоть за штурвалом истребителя, хоть в обнимку с народом… Другой – никакой из себя, глазу зацепиться не за что, без фамилии, без имени, без звания и места работы. Никто. Просто – Посредник.

Прыгают поплавки, светит солнышко, взблёскивает чешуей выдернутая из воды рыба.

– У меня к вам дело…

Ну да, без дела сюда не приглашают.

Посредник слегка повернул голову.

Собеседник понял, кивком подозвал одного из молодцов.

– Нам нужно поговорить спокойно, убери своих ребят подальше.

– Но…

Второй рыбак поднял руки, позволив себя тщательно ощупать и проверить металлодетекторами и определителями взрывчатки.

– Чисто.

Как будто человека голыми руками убить нельзя. Или вот этим удилищем… Или щепой от доски настила… Хоть будь ты Первым. Он хоть и Первый, но… простой смертный.

Молодцы встали, дружно отошли на пятьдесят шагов.

– Я сказал – всех убери! – недовольно пробурчал «рыбачок», крутнув вкруговую пальцем.

В ближайших кустах что-то зашевелилось и отползло. И с деревьев упало. Поплавки замерли недвижимо, словно вбитые в асфальт гвозди. Тишина, покой, запахи разнотравья.

– Наш… ваш человек в Белом доме. Он прервал связь. Нужно разобраться, понять, что произошло, восстановить канал.

Кивок.

– Это очень ценный для нас человек. Сверхценный. Сможете?

Кивок.

– Вам нужна какая-то помощь?

– Нет.

– Но может быть прикрытие нашей резидентуры?

– Нет, спасибо. В регламентах нашей организации не предусмотрены контакты с иными службами. Мы справимся сами.

– Надеюсь, вы сможете донести до вышестоящего начальства?

– Я не имею контактов с вышестоящими командирами, только со своим Куратором, но через него вся информация будет донесена в полном объеме. Я могу быть свободен?

И всё?.. А как же вздохи-ахи, заверения в преданности, сетования на жизнь и объективные трудности, выклянчивание дополнительных бюджетов, льгот и званий? Как-то это всё непонятно и не укладывается в привычные рамки. Но, с другой стороны, кто что теряет? Даже если они попадутся, можно будет откреститься от них и никто никогда ничего не докажет, потому что никто про этих людей ничего не знает. Только он – их Верховный.