Книга Дневник Симоны - Барбара Ханней

Брось, Симона! Неужели сейчас надо думать о чьих-то красивых глазах?

Что же делать? Ей нужны записи для статьи. Слава богу, что вчера она отправила электронное письмо на адрес своего офиса. Значит, даже лишившись основных заметок, она еще может написать неплохую статью. Но личные размышления, ее секреты…

И теперь какой-то незнакомец может…

Девушка вскочила на ноги, вспомнив тот ужасный толчок, от которого содрогнулось все такси. Наверняка это водитель виноват, он слишком резко стал запихивать рюкзак в багажник…

Возможно, дневник давным-давно ждет ее в бюро находок? Или можно позвонить в службу такси и попросить проверить все багажники таксомоторов. В конце концов, объявить вознаграждение нашедшему…

Окрыленная внезапной надеждой, Симона бросилась к телефону.

Райан свалил свои чемоданы, сноуборд и ноутбук на пол в гостиной и огляделся. Его жильцы явно нанимали уборщиков. В воздухе витал запах искусственных освежителей и дезинфицирующих средств.

Как это ни грустно, но ему трудно считать это место своим домом без привычного слоя пыли на мебели, разбросанных газет, книг и по меньшей мере трех грязных чашек из-под кофе.

Он снова зевнул. Все-таки нелегко путешествовать из одного полушария в другое… Кстати, о кофе… Райан с чертыханием обнаружил, что все ящики кухонных шкафов пусты. Жильцы не оставили даже сахара!

И в этот момент зазвонил его сотовый телефон.

Райан чуть было не решил его проигнорировать, но передумал.

— Алло.

— Здравствуй, сынок. Ты уже дома?

— Привет, пап. — Вот досада! Последнее, что ему сейчас нужно, — это бесконечные расспросы родителя. — Только что вошел.

— И какие у тебя планы? Теперь, когда провалил свои дела в Лондоне?

Провалил?! Да, у старика есть уникальный талант — употреблять фразы, полностью искажающие суть вещей. Можно подумать, никто не знает, что именно его неуместное вмешательство в дела сына вынудило того уволиться.

— Э… я еще не определился. Хочу немного отдохнуть и расслабиться. Набраться сил.

— Набраться сил? Что за чушь?! Тебе нужен план дальнейших действий. Это твоя основная проблема, сам знаешь.

Моя единственная проблема — это ты, чуть не ляпнул Райан. Отец все равно не оставит его в покое. Но если прямо сказать ему об этом, то в ответ последует длинная тирада. Впрочем, она последовала и так:

— Тебе давно пора менять образ жизни! Ты бесцельно дрейфуешь, да еще в полном штиле. Никакой целеустремленности! Тебе уже за тридцать, сын, а ты до сих пор свободный журналист!

Как же ты меня достал, отец…

— Тебе давно пора управлять собственным делом! Думать о бюджетах, найме и увольнении работников, о расширении бизнеса…

Райан чуть отодвинул трубку от уха, боясь оглохнуть от неумолкающих раскатов.

— У меня есть одна идея. Давно пора воспользоваться деньгами, которые тебе оставила мать. Приобрети одну из крупных газет, сделай ее еще сильнее и разбей конкурентов в пух и прах!

— Спасибо за предложение, но я не намерен навсегда похоронить себя в одном из наших сонных городов.

— Но…

— Папа, я беру отпуск, а затем собираюсь сосредоточиться на работе. Буду писать. А потом попытаюсь наладить старые связи в «Сидней кроникл».

— Ты же не хочешь сказать, что собираешься начать с самого начала? Как побитый пес, приползешь на свой старый коврик у двери?!

— Хочу и скажу: я очень доволен своей жизнью, — Райан повысил голос. — Ясно?

Он бросил трубку, чувствуя себя окончательно измотанным.

Я очень доволен своей жизнью.

Это было почти правдой.

Его отец, возможно, и попал в число самых преуспевающих людей Австралии, но при этом три раза был женат и по-прежнему озабочен бизнесом. Джордан Дэвидсон Таннер владел месторождением железной руды и золотыми копями, а также несколькими фермами. У него был особняк в Перте, квартира с видом на море, свой остров на Большом Барьерном рифе и дом на холме. Но даже на все его миллионы нельзя было купить подлинное счастье и покой, о которых так мечтал Райан.

В глазах отца Райан всегда был и останется неудачником. Старший сын, Кристофер, на фоне своего брата казался этаким чудо-ребенком. Он следовал по стопам своего отца, получил степень доктора в горной инженерии, имел красавицу жену, которой гордился как очередным трофеем, и растил двух сыновей.

А Райан оказался паршивой овцой в семье. Правда, его это мало заботило. И все же… Больше всего его мучило одиночество. Иногда оно казалось ему врожденным пороком, сопровождая Райана с детства, когда он впервые понял, что не способен завоевать одобрение своего отца.

А сейчас ему и впрямь был нужен кофе.

Райан решил направиться в «Стратос-кафе» и пересидеть там этот долгий день в окружении соотечественников и чашек кофе. Взяв пальто, он почувствовал, что в кармане до сих пор лежит книжка той девушки. Райан коснулся кожаной обложки пальцами, вынул дневник из кармана и положил его на книжную полку. Он помедлил, снова вспомнив неизвестную красавицу, намек на улыбку, чудные глаза…

Ему следует вернуть ей дневник. Но об этом можно подумать завтра. А сейчас — кофе.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Симона никак не могла заснуть. Она звонила в службу такси, но пока безрезультатно. Неужели дневник пропал навсегда? Где он? Нашел ли его кто-нибудь? Станет ли читать?

В службе такси ее попросили назвать свое имя и контактный телефон, но Симона побоялась раскрывать свое инкогнито. Вдруг ее история уже просочилась в прессу?

Ей приходило в голову столько всяких «может быть», что она окончательно отчаялась заснуть. Выскользнув из кровати, Симона босиком прошла в кабинет, включила компьютер, поморщившись от яркого света монитора, и принялась в сто двадцатый раз перечитывать электронные письма от Белл и Клер.

Белл написала ей:

«О, Симона! Какая жалость, что пропал твой дневник — я знаю, с каким старанием и любовью ты заносила в него все свои впечатления. Если тебе понадобится уточнить какие-нибудь подробности для статьи, я могу прислать собственные записи. На твоем месте я бы не волновалась о том, что кто-то может узнать нас или попытаться связаться с нами. Скорее всего, дневник давным-давно лежит в какой-нибудь канаве или урне в аэропорту».

Эта мысль была весьма утешительной. Жаль, что Симона не могла в это поверить.

Клер тоже старалась ободрить подругу:

«Не упрекай себя и не изводи мучительными размышлениями. Это очень выматывает и погружает в отчаяние. Но, честно говоря, не могу даже представить себе, чтобы из-за этого у кого-то из нас появились неприятности».

Симона закрыла электронную почту, надеясь, что обе подруги правы.