Книга Я люблю Нью-Йорк - Линдси Келк

Мне хотелось ударить его, и мне хотелось ударить эту Кэти, и как раз когда я раздумывала над тем, кого огреть первым, меня осенило.

— Ты не играл в теннис с Тимом, — сказала я.

— Не играл.

Он покачал головой.

— И на работе ты не задерживался.

Теперь все складывалось в одну четкую и страшную картину.

— Нет, — вздохнул он, плечи его поникли словно в знак согласия.

— А Тим знает? — спросила я.

— Да.

— И Луиза знает?

Я изо всех сил сжала туфли в руке, не обращая внимания на то, что пряжка впилась мне в ладонь.

— Думаю, да, — кивнул Марк. — То есть иногда мы и в самом деле играем в теннис. Парами. Хотя я... я не уверен.

Счастлива ли я? Луиза просто хотела понять, знаю ли я о том, что происходит.

— Вы все вместе играли в теннис? — выдохнула я, сдерживая позыв к тошноте.

Он смотрел на меня, приподняв брови и задержав дыхание.

— Энджел, не надо...

Он потянулся к моей руке.

— Даже не смей! — крикнула я, чувствуя, как к горлу подступает комок, и отдергивая руку. — Не смей прикасаться ко мне!

Глядя на туфлю у себя над головой, я на мгновение представила, как быстро все произойдет. Он в оцепенении, она заперта на заднем сиденье, а «Лабутены» так качественно сделаны, что я почти уверена: они легко раскроят два черепа, а сами останутся целехоньки.

Но вместо двух окровавленных трупов я вдруг ясно увидела перед собой Тима и Луизу в теннисной форме, заходящихся в истеричном хохоте после матча с Марком и Кэти. И все это происходило в то время, когда я сидела дома, стуча клавишами на ноутбуке, ничего не ела и ждала своего гнусного, лживого бойфренда-изменника.

С потенциальным орудием убийства в руках я повернулась и через стоянку ушла от них прочь. Марк все еще самым жалким образом повторял мое имя, я же миновала створчатые двери и, привлекая всеобщее внимание, прошла через танцпол мимо крошечных подружек невесты, которые отрывались под какое-то супермодное попсовое диско. Тим с Луизой стояли у танцпола, бережно прижимая к себе бокалы с шампанским в ожидании того, когда диджей объявит их первый танец. И тут Луиза увидела меня.

— Энджел, — позвала она, когда я поравнялась с ними.

Теперь у меня не было никаких сомнений, что она все знала.

— Почему ты не сказала мне?! — воскликнула я.

Все мысли о том, что я могу испортить ее свадьбу, давно развеялись. Меня жестоко предали люди, которым я доверяла больше всего в мире.

— Энджел, я... Почему бы нам...

Тим потянулся ко мне и положил руку мне на плечо. Не успев осознать, что делаю, я вырвалась и ударила его туфлей по костяшкам пальцев.

— Хватит повторять мое имя, как будто это, черт побери, может меня успокоить! — Я замолчала и стиснула зубы. — Я только что поймала Марка за траханьем с вашей партнершей по теннису в нашей машине.

Если до того, как я разбила руку жениху, мне не удавалось привлечь всеобщее внимание, то теперь у меня это точно получилось.

— О, Энджел, — всхлипнула Луиза, — я пыталась сказать тебе, просто... Я думала, ты уже знаешь и в душе обо всем догадалась.

— И давно ты так решила? Когда я сказала тебе, что совершенно счастлива и до сих пор верю в то, что выйду замуж за Марка? Или когда вы впервые начали играть парами с ним и этой шлюхой?

Луиза разразилась слезами и повернулась, чтобы выбежать из зала, но тут в створчатых дверях возник Марк и помешал ей. Все еще в трусах с пятном, в носках и полузастегнутой рубашке он в оцепенении замер под взглядами трех сотен гостей, большинство которых тщетно пытались понять, что произошло. Наконец сделав глубокий вдох, я оглядела помещение. Тим смотрел на меня, побледнев от ужаса, прижимая к груди окровавленную руку. Луиза в голос рыдала в центре танцпола в окружении плачущих детишек. А Марк, опираясь на косяк двери так, словно с трудом держался на ногах, с подозрением смотрел на меня. Я окинула взглядом гостей и увидела, как от толпы отделилась моя мать. Она сурово смотрела на собравшихся и, поджав губы, явно направлялась ко мне. Расслабив побелевшие пальцы, она выудила «Лабутены» из моей левой руки и зажала их в своей.

— Пойдем, — тихо сказала мама, положив ладонь мне на талию и увлекая за собой через зал.

Я не видела ничего, кроме пола под ногами, и не слышала, что бормотали люди вокруг меня. Единственное, что я чувствовала, — это твердую хватку матери и мелкие крошки гравия, которые прилипали к моим босым ногам и нещадно кололи их.

Вероятно, было около пяти утра, когда я проснулась. В огромном номере стояла такая тишина, что, казалось, я слышала, как косточки корсета вонзаются мне в ребра. Я перевернулась и поняла: рядом со мной в прекрасной постели лежит не мой жених, мой Марк, а моя мать. Ее великолепное вечернее платье, аккуратно сложенное, висело на спинке стула, и я поколебалась, прежде чем взглянуть, что она надела вместо него. Несколько странно видеть маму в старой футболке с изображением группы «Блонди» и длинных трусах бойфренда. Моего бывшего бойфренда. Я медленно села и пыталась не смотреть на себя в зеркало до тех пор, пока не оказалась в ванной. Моя прическа напоминала разоренное птичье гнездо, макияж размазался во время сна от слез и лежания на подушке, а платье было помято до неузнаваемости.

Сняв с себя все, включая сережки, ожерелье и подаренное Марком кольцо, я отправилась под душ — просто включила воду и замерла под ее струями, которые нещадно хлестали меня. Как это произошло? Помимо того, что испортила свадьбу лучшей подруги, как я могла не заметить, что любимый изменял мне, причем так долго и открыто, что об этом знали все друзья? И ведь Марк не просто быстро перепихнулся с кем-то в машине, все явно было намного серьезнее. Что мне делать? Куда идти? По мере того как душевая кабина заполнялась паром, а я намыливалась, смывала с себя пену и мысленно повторяла одно и то же. Надо сохранять трезвость мыслей в любой ситуации. Мама всегда говорила, что мы это умеем и это одно из наших преимуществ.

Нужно поехать домой и забрать свои вещи. Домой... Полагаю, больше это место не может считаться моим домом. Наверное, Марк позовет её переехать уже завтра. «“Кэти”, — пропищал тоненький эльфийский голосок у меня в голове. — Не “ее”, а “Кэти’’».

— Просто потрясающий душ, — сказала я, гоня прочь этот голос из головы, а горячая-горячая вода все лилась и продолжала сечь меня струями.

Если бы только я могла поселиться в отеле! Не возвращаться к этой дерьмовой куче и не копошиться в собственных вещах, как будто это я сделала что-то не так. О Боже, нам ведь придется делить компакт-диски! Этого я просто не могла вынести. Несколько слезинок предательски выкатились у меня из глаз. Если бы я только могла навеки остаться в этом отеле и притвориться, будто ничего не произошло.