Книга 6-я мишень - Максин Паэтро

Я отступила в сторонку, провожая каталку беспомощным взглядом. Двери «скорой» распахнулись.

После звонка Траччио прошло не меньше десяти минут. И все это время Клэр лежала на палубе пароме, истекая кровью, пытаясь дышать, цепляясь за жизнь — с раной в груди.

Я сжала ее руку, и на глазах тут же выступили слезы. Моя подруга медленно повернула голову и попыталась открыть глаза — ресницы едва заметно дрогнули.

— Линдси, — прошептала она одними губами. Я сдвинула маску. — Где… Уилли?

И тут я вспомнила — младший сын Клэр, Уилли, работал по уик-эндам на паромной линии. Скорее всего поэтому она и оказалась на «Дель-Норте».

— Я его потеряла, — промолвила Клэр. — Думаю, он погнался за стрелком.

Глава 5

Глаза у нее закатились — Клэр потеряла сознание. Санитары опустили каталку и задвинули носилки в машину. Двери захлопнулись, пронзительно взвыла сирена, и «скорая», врезавшись в поток движения, понеслась в сторону Муниципальной больницы Сан-Франциско, унося мою лучшую подругу.

Время работало против нас.

Стрелявший сбежал, и Уилли погнался за ним.

Траччио тронул меня за плечо:

— Мы собираем описание стрелка, Боксер, и…

— Я должна найти сына Клэр.

Не обращая внимания на шефа, я побежала к рынку и оказалась в гуще неторопливо движущейся толпы. Как будто попала в стадо животных. Я вглядывалась в лица, пробегала взглядом между рядами, всматривалась в проходы между палатками, но так и не нашла Уилли — он сам нашел меня.

— Линдси! Линдси!

Я оглянулась. Уилли пробивался ко мне сквозь плотную людскую массу. Футболка испачкана в крови. Парень запыхался, на лице застыло выражение страха.

Я схватила его за плечи, и на глаза снова навернулись слезы.

— Ты ранен?

Он покачал головой.

— Кровь не моя. В маму стреляли.

Я обняла его, прижала к груди. Страх понемногу отступал. По крайней мере с Уилли все в порядке.

— Ее повезли в клинику. — Я бы хотела добавить, что с ней все в порядке, но не смогла. — Ты видел стрелка? Можешь описать, как он выглядел?

— Белый мужчина, худой. — Мы повернули к выходу. — У него бородка… волосы длинные, русые. И еще, Линдси, он ни разу не поднял глаз. Я не видел, какие у него глаза.

— Возраст? Сколько ему?

— Наверно, немного моложе вас.

— Тридцать с небольшим?

— Да. Ростом повыше меня. Примерно шесть футов и один дюйм. Рабочие штаны. Голубая ветровка. Я слышал, как он сказал маме, что она должна была остановить его. Что это ее работа. Что бы это могло значить?

Клэр — главный судебно-медицинский эксперт Сан-Франциско, а никак не полицейский.

— Думаешь, тут что-то личное? Думаешь, он за ней охотился?

Уилли покачал головой.

— Когда закричали, я работал на швартовке. Он уже застрелил несколько человек. Мама была последней. Он приставил пистолет ей к голове. Я схватил обрезок трубы и уже собирался врезать, но он выстрелил в меня раньше. А потом перепрыгнул через перила. Я побежал за ним, но не догнал.

И тут меня накрыла вторая волна страха. Я вдруг поняла, что сделал Уилли, и схватила его за плечи.

— А если бы догнал? Что тогда? Ты об этом подумал? — Голос сорвался на крик: — Он же был вооружен! Он мог просто убить тебя!

Уилли шмыгнул носом. Слезы хлынули из глаз и покатились по щекам. Я заключила его в объятия.

— Ты настоящий храбрец, Уилли. Ты повел себя очень смело, когда встал против убийцы и защитил маму. Думаю, ты спас ей жизнь.

Глава 6

Я поцеловала Уилли в щеку и усадила в полицейскую машину, взяв с патрульного Пэта Нунана обещание отвезти паренька в клинику. Потом поднялась на борт парома и прошла на верхнюю палубу, где находился Траччио.

Передо мной открылась незабываемая сцена ужаса. Люди лежали там, где упали, на тридцати — сорока квадратных ярдах залитой кровью фибергласовой палубы. Во все стороны разбегались кровавые следы. Тут и там валялись оброненная напуганными пассажирами одежда и прочие предметы — раздавленная ногой красная бейсболка, бумажные стаканчики, упаковки от хот-догов, промокшие в крови газеты.

Меня захлестнула тошнотворная волна отчаяния. Убийца мог быть где угодно, а улик, которые могли бы привести к нему, становилось все меньше — они исчезали под ногами полицейских, санитаров, пассажиров…

Из головы не выходила Клэр.

— Ты как? — спросил Траччио. — В порядке?

Я кивнула и закусила губу, боясь, что если дам волю слезам, то уже не смогу остановиться.

— Это Андреа Канелло. — Шеф указал на тело женщины в светло-коричневых брюках и белой блузке. — По словам вон того парня, — он кивнул в сторону подростка с торчащими во все стороны светлыми волосами и обгоревшим на солнце носом, — ее застрелили первой. Следующим был ее сын. Мальчишка лет девяти.

— Ребенок выживет? — спросила я.

Траччио пожал плечами:

— Он потерял много крови. — Шеф указал на еще одно тело — мужчины европейской внешности, с седыми волосами, лет пятидесяти с виду, лежащего под скамейкой. — Перр Конрад. Инженер. Работал на пароме. Вероятно, услышал выстрелы и поспешил на помощь. А тот, — шеф повернулся к еще одной жертве, мужчине-азиату, распростершемуся на середине палубы, — Лестер Нга. Страховой агент. Еще один герой. Свидетели говорят, все произошло быстро и заняло две-три минуты.

Я попыталась мысленно восстановить картину произошедшего, опираясь на рассказ Уилли и Траччио, принимая в расчет оставшиеся на виду улики и связывая воедино отдельные фрагменты. Было ли случившееся спланированным действием, или что-то спровоцировало убийцу? И что, если верен второй вариант, послужило сигналом к началу кровавой бойни?

— Один из пассажиров, кажется, видел стрелка незадолго до стрельбы. Он вроде бы сидел один. Вон там. — Траччио протянул руку. — Курил. Под столиком нашли пачку из-под турецких сигарет.

Мы прошли на корму, где на скамейке у самых перил сидели несколько испуганных пассажиров. На некоторых остались пятна крови. Двое держались за руки. Лица всех выражали глубокое потрясение.

Полицейские в форме еще переписывали фамилии свидетелей, адреса и номера телефонов и выслушивали показания. К нам повернулся сержант Лекси Роуз:

— Шеф, лейтенант. У мистера Джека Руни есть, похоже, хорошие новости.

Вперед выступил пожилой мужчина в ярко-красной нейлоновой курточке и больших очках. На груди у него болталась крошечная видеокамера размером не больше мыльницы. На лице застыло выражение мрачного удовлетворения.