Книга Дурное поведение - Пенелопа Дуглас

В ответ я услышала тихий смех. Вероятно, мужчина раздумывал, принимать ли сказанное на свой счет или нет. Впрочем, он показался мне человеком, которому на самом деле плевать на чужое мнение. Вряд ли ему хотелось добиться моего расположения. Я заметила, как его взгляд скользнул по моей спине – единственной, за исключением рук, части тела, которую не скрывали уложенные крест-накрест слои ткани, – и опустился на бедра.

Я вышла на широкий, уставленный зажженными свечами балкон, где была почти не слышна играющая в зале музыка.

– Тебе ведь на самом деле не интересно обсуждать Дега, правда? – Я подошла к перилам, повернув голову ровно настолько, чтобы держать мужчину в поле зрения.

– Срать я хотел на Дега, – заявил он без всякого стыда. – Как тебя зовут?

– И это тебе тоже не так уж важно знать.

Он схватил меня за руку. Слегка обернувшись, я взглянула на него снизу вверх.

– Я не задаю вопросов, на которые не хочу получить ответы.

Это прозвучало как предупреждение. Я сжала пальцы в кулак, сердце пропустило удар. Хотя у меня сложилось впечатление, что этот мужчина обладает довольно игривым нравом, теперь я поняла, что он не так прост.

– Истон, – сдалась я.

Отвернувшись от него, я вцепилась в перила и сделала глубокий вдох. Запах магнолий из банкетного зала защекотал ноздри, соединившись с едва ощутимым ароматом, присущим лишь Французскому кварталу. Старое дерево, выдохшийся ликер, прелая бумага и дождь, – все это вместе рождало благоухание, едва ли не более восхитительное, чем еда, купленная во время тихой утренней прогулки в тумане по Бурбон-стрит.

– А ты не хочешь узнать мое имя?

– Я не задаю вопросов, на которые не хочу получить ответы, – невозмутимо ответила я и почувствовала, что он улыбнулся.

От вида Французского квартала у меня захватывало дух. Море людей буквально затопило Бурбон-стрит, в толпе едва хватало места, чтобы развернуться. За все пять лет, проведенных в этом городе, мне редко доводилось созерцать подобное зрелище, так как во время Марди Гра я предпочитала посещать тусовки на Френчмен-стрит.

Но все же я испытывала благоговейный трепет. Вечерние улицы, неоновые вывески баров, джаз-клубов и ресторанов, бусы, летящие с балконов, – все это создавало красочную картину, полную света, музыки, возбуждения и голода.

Во время Марди Гра было дозволено все.

– Ешь до отвала. Пей сколько хочешь. Только заикнись, и… – я почувствовала, что мужчина придвинулся ко мне, – …все твои желания будут удовлетворены.

Марди Гра – это карт-бланш. Одна ночь, в течение которой никаких правил не существует и можно делать все что хочешь, потому что со следующего утра – Пепельной среды – будешь замаливать грехи и очищать от них душу в течение следующих шести недель Великого поста. Я завидовала всеобщему беззаботному веселью, мечтая набраться смелости и забыть обо всем, отбросить все страхи и посмеяться над тем, чего не вспомню утром.

– Вот это столпотворение! – заметила я, наблюдая за толпой, заполонившей всю улицу, насколько хватало глаз. – Не хотела бы я оказаться в центре.

Откинув за плечо длинные темно-каштановые волосы, я повернула голову и встретилась взглядом с собеседником.

– Но мне нравится наблюдать за всей этой суматохой сверху, – призналась я ему.

– Так нельзя, – проворчал он с едва заметной улыбкой. – Каждый должен хотя бы раз испытать на себе безумие уличной толпы.

– Обходя лужи рвоты, да?

Он покачал головой и, опершись на перила, спросил:

– Так чем ты занимаешься?

– Через пару месяцев получу степень магистра, – ответила я. – В Лойоле.

На мгновение в его глазах промелькнул страх, и я тоже склонила голову набок, чтобы взглянуть на мужчину. Может быть, он решил, что я старше, чем есть на самом деле.

– Это тебя смущает? – уточнила я.

– Почему это должно меня смущать? – возразил он.

Я улыбнулась одним уголком рта.

– Ты же не просто так за мной сюда пошел. – Мы оба чертовски хорошо знали, чем может закончиться вечер для двух взрослых людей, которые приглянулись друг другу. – Я еще студентка. Во всяком случае, на ближайшую пару месяцев. Возможно, у нас нет ничего общего.

– Я бы не стал об этом беспокоиться, – самоуверенно ответил он. – До сих пор наши интересы совпадали.

Я отвернулась, испытывая искушение либо рассмеяться, либо гневно отчитать его.

– А ты чем занимаешься? – спросила я, хотя на самом деле мне было все равно.

Мужчина выпрямился и сунул руки в карманы.

– Угадай, – приказал он.

Тоже повернувшись, я смерила его взглядом.

Угадать.

Ладно…

Опустив взгляд на шею и грудь собеседника, я тщательно рассмотрела черный смокинг с шелковым галстуком, обтягивающим воротник белой рубашки. Ни один волосок не выбивался из прически моего спутника, а кожа его мужественного лица мерцала алебастром в свете свечей. Обувь была начищена до блеска, а циферблат «Ролекса» с черным ремешком отражал разноцветное сияние гирлянды, развешенной на противоположной стороне улицы.

Было практически невозможно сказать, чем он зарабатывает на жизнь, но я рискнула предположить.

Шагнув вперед, я неторопливо расстегнула его смокинг. Мой спутник опешил, наверняка задаваясь вопросом, какого черта я делаю. Глядя на него снизу вверх и стараясь дышать ровно, я медленно придвинулась ближе, почти касаясь его своим телом, а затем облизнула губы и опустила глаза.

– Что ж, – игривым тоном произнесла я, – мне хотелось назвать тебя младшим партнером, но это же ремень от Феррагамо.

Его дыхание сбилось.

– И что с того?

– А здесь обычно носят ремни от Босс или Версаче. – Я кивком указала в сторону банкетного зала, намекая на собравшихся. – Но если ты можешь потратить четыреста долларов на ремень, то мне следует сказать «старший партнер».

Он фыркнул, но не предпринял ни малейшей попытки убрать мои руки.

– Ты юрист, – пришла к выводу я.

Мужчина прищурился, разглядывая меня.

– Похоже, ты отлично разбираешься в мужских ремнях, – заметил он, – и в том, как определить достаток.

Я едва не скорчила гримасу. Он счел меня либо светской львицей, привыкшей к дорогим вещам, либо охотницей за богатыми женихами.

Я не являлась ни той, ни другой.

– Не волнуйся, – заверила я его, прислонившись спиной к перилам. – Если тебе от меня и перепадет хоть что-нибудь, то это будет бесплатно.

Его тело напряглось, и он вздернул подбородок, глядя на меня так, словно не знал, что со мной делать. Я стиснула кулаки.