Книга Трон Знания. Книга 3 - Такаббир Эль Кебади

— Малика здесь?

— Старший советник вызвал только меня. Он написал, что в присутствии тайного советника нет необходимости.

— Пошли за ней машину.

Гюст забежал на пару шагов вперёд и, повернувшись к Адэру, попятился:

— Мой правитель, дороги нет. Совсем нет. Я сутки добирался. — И чудом успел отскочить в сторону, настолько стремительным стал шаг Адэра.

В кабинете старосты Ларжетая, позаимствованном для заседания Совета, стоял невообразимый гомон. Потрясая документами, государственные мужи говорили все сразу. Орэс Лаел хлопал ладонью по столу, но никто не обращал внимания на старшего советника. Однако заседатели услышали, как открылись двери. Глянув на вошедшего правителя, вскочили со стульев.

Адэр занял место во главе стола и жестом разрешил сесть.

— Вопрос первый, — сказал он настолько тихо, что заседателям пришлось вытянуть шеи, чтобы не пропустить ни слова. — Маркиз Лаел, почему здесь нет моего тайного советника?

Орэс провёл рукой по волнистым волосам цвета конского каштана; на обручальном кольце сверкнул кровавый рубин.

— Прошу прощения, мой правитель. В связи с последними событиями…

— Это будет второй вопрос, — перебил Адэр.

— Малика Латаль смотрит на мир не так, как мы с вами, мой правитель. Она разбирается в мелочах, но в глобальных вопросах…

— Что вы считаете мелочами?

— Малика в основном ездит по стране, беседует с простым людом. Я слышал, у неё это хорошо получается.

— По-вашему, это мелочи? — спросил Адэр, разглядывая советников.

На ум пришли слова преподавателя социальной психологии: «Неумение контролировать эмоции присуще неврастеникам и плебеям». Неврастеников среди заседателей не было, об этом свидетельствовали их взгляды с прохладцей, неподвижные мышцы лица и важные позы, хотя после жарких дебатов кровь в жилах дворян ещё бурлила.

Главный страж страны Крикс Силар, несмотря на низкое происхождение, был внешне спокоен. Адэр иного от него не ждал. Отставной офицер тезарской армии не может вести себя иначе.

Лишь Анатан Гравель — тоже выходец из народа — походил на обвиняемого за минуту до оглашения приговора. В этом сборище лицедеев Анатан был единственным искренним и бесхитростным человеком.

Адэр с трудом удержал ухмылку. Видел бы преподаватель, как сын Великого колотит зажравшегося начальника прииска. Что бы он сказал, если бы присутствовал бы при убийстве торговца детской невинностью? Подумал бы, что престолонаследник Тезара психопат? И почему становится легче, когда причиняешь людям боль?

Адэр встряхнул головой и переключил внимание на Орэса.

— Малика говорит с плебеями на равных, — разглагольствовал советник. — В решении внутренних вопросов это бесценно. Но для разрешения международных конфликтов нужны знания и опыт. Ни того, ни другого у неё нет.

— А вы делиться ими не хотите.

— Не сейчас, когда необходимо чёткое понимание того, что творится у дворян в голове. Со знатью надо стоять на одной ступени и говорить на одном языке.

Адэр сузил глаза:

— У моего тайного советника не то происхождение. Поэтому вы взяли на себя смелость отнести Малику к нежелательным особам?

Орэс набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул:

— Мой правитель, её советы могут иметь фатальные последствия.

— Вы хотите сказать, что она оказывает на меня давление? — спросил Адэр, понизив голос.

— На Совет, мой правитель. Зачастую её умение говорить сбивает нас с толку. Мы начинаем сомневаться в прописных истинах. Сейчас нам противопоказан разброд.

Адэр побарабанил пальцами по столу. Орэс лукавит. Он, как и большинство советников, считает, что важные и неожиданные для страны решения правитель принял, попав под влияние моруны.

— Второй вопрос. О каких событиях идёт речь?

Орэс обвёл заседателей взглядом:

— Прошу вас, по очереди.

Зазвучали голоса: «Партикурам остановил строительство дороги». — «Бойвард заморозил строительство телефонной станции». — «Поставщики продовольствия не продлили договора на следующий год». — «Я не смог закупить лекарства». — «Они отказались от песка и щебня». — «Остановились фабрики и заводы. Иностранные хозяева уволили рабочих». — «Численность безработных увеличилась на пять миллионов». — «Цены выросли в два раза».

Слушая советников, Адэр смотрел на растущую перед ним гору документов. Укусы… ядовитые укусы «Мира без насилия». От осознания, что травлю Грасс-Дэмора одобрил Тезар, сдавило дыхание.

Когда мужи умолкли, Адэр вышел в коридор и подозвал охранителя:

— Откуда я могу позвонить?

Чиновник освободил комнату за несколько секунд до появления правителя: на стойке покачивались плечики для пальто, над кружкой, оставленной на столе, клубился парок, в вазочке лежало надкушенное печенье. Разгоняя тишину, уныло тикали настенные часы и монотонно шумел дождь за мутным окном.

Парень, недолго думая, улёгся возле жаркого камина. Адэр принялся вышагивать из угла в угол, обходя старую мебель. Запах подсыхающей шкуры смешался с ароматом мятного чая и вызвал приступ тошноты. Или это нервы?

Адэр приоткрыл раму, с жадностью втянул в себя влажный воздух. Серая пелена закрывала город, о существовании которого напоминали тусклые уличные фонари и размытый свет в окнах невидимых домов. В Тезаре такая же мерзкая погода?

Адэр провёл пальцем по подоконнику, усеянному мелкими каплями. Перед внутренним взором возник чистый лист, выдернутый летописцем из книги. В голове прозвучал сиплый голос: «Напишите историю страны. Напишите так, чтобы её не смогли уничтожить потомки».

Адэр разместился за столом, снял трубку с телефона и набрал номер.

На другом конце линии прозвучало надменно:

— Приёмная старшего советника…

— Адэр Карро.

Барственный голос вмиг стал мягким и кротким:

— Секунду, Ваше Высочество.

Адэр потёр лоб. Когда же они начнут называть его правильно? Высочеством он был Тезаре.

Раздался щелчок.

— Чего вы добиваетесь? — спросил Адэр, не давая Трою произнести слова приветствия.

— Ваше Высочество, как я могу?

— Трой! Я — Ваше Величество!

— Простите. Никак не привыкну.

— Я задал вопрос. И давайте без реверансов.

— Хорошо, Адэр. Буду говорить прямо. Разрешите ввести в Порубежье армию. Отправьте в отставку Совет. Назначьте легата и возвращайтесь в Тезар.

Фразы прозвучали хлёстко, как команды непослушной собаке. Кровь ударила в голову. Адэр сжал трубку до боли в пальцах.