Книга Неприятности в ассортименте - Наталия Левитина

– Но мечтают о славе живописца, а не дизайнера. О, смотри, какие роскошные оранжевые цветы! Они подходят к моему платью.

– Давай выложи пятнадцать тысяч рублей.

– Ты смеешься.

– Пойдем дальше. Впереди у нас еще выставка известного европейского фотографа.

– Классно! – захлопала в ладоши Ирина. – Спасибо, что не позволила мне сгубить молодость, скитаясь по бутикам. Сейчас я поняла – на выставках гораздо интереснее. Ты, наверное, меня осуждаешь?

– С какой стати?

– Я превратилась в матерого шопоголика.

– Это факт. Но я тебя не осуждаю, а люблю. Да, ты задыхаешься в тисках гламура. Но что ждать от девушки, столько лет страдавшей от бедности и вдруг сорвавшей джекпот? Ясное дело, тебе хочется вмиг истратить все деньги Льва Таирова.

– Тратить деньги так приятно! Ну, где же твой знаменитый фотограф?

Покинув картинную галерею, мы пересекли площадь. Город плавился от июньской жары. Солнце нагревало асфальт, гранитные лестницы и облицованные камнем стены домов сталинской постройки излучали тепло. Горячий воздух обволакивал, как вата. А в маленькой галерее, где были выставлены работы лондонского мастера, ответственно вкалывал кондиционер, тут царила прохлада и свежесть.

Фотографии нас потрясли. На них были запечатлены люди из самых разных уголков планеты – аборигены Австралии и обитатели Парижа, жители мегаполисов и покинутых деревушек… Конго и Парагвай, Гренландия и Камчатка… Радость, ликование, отчаяние, горе… Лица стариков, испещренные морщинами, глаза, наполненные мудростью. Сомалийский ребенок, изувеченный миной. Ливанец, сгорбившийся у развалин взорванного дома…

– О-о-о, – протянула Ирина. – Удивительные портреты. Ты знаешь, мне стало стыдно за свое благополучие. Да, я слишком благополучна.

– Конечно! И давно? Целый год уже благоденствуешь!

– Даже до появления в моей жизни Льва я тоже жила неплохо! – засопротивлялась Ирина. – Разве нет? Вспомни, как здорово нам было втроем: ты, я и Анечка.

– Лучше вспомни, как считала копейки до зарплаты и с температурой бегала на работу.

– Зато сейчас я катаюсь как сыр в масле, – с грустью констатировала Ириша.

Рядом с фотографиями, рисующими человеческое горе во всех его оттенках, ей было стыдно за свое счастье.

– Не стыдись, а цени то, чем владеешь.

– Да, наверное, ты права. Потрясающие лица! Вот гватемальский старик, выдубленный солнцем и вымоченный тысячей тропических ливней. Мне кажется, он познал смысл жизни.

– Или просто задумался, у кого стрельнуть понюшку табаку.

– Юля! С тобой нельзя говорить серьезно!

Можно.

Порой я бываю весьма серьезна.

Меня, например, интересует вопрос: почему и в картинной галерее, и на выставке фотографий так пусто, а торговый комплекс «Бумеранг» в это же время представляет собой пчелиный улей? Почему абсолютное большинство индивидуумов с готовностью играют роль тупых роботов-потребителей? Почему в свободную минуту надо разрываться между боулингом, кафе и торговыми рядами? Что за плебейская традиция – выбираться всей семьей на прогулку в супермаркет, а, к примеру, не в геологический музей?

– Да, к вопросу о табаке. Не пора ли отравиться никотином?

– Нет, я больше не буду! – заартачилась Ирина. – Ты тоже собиралась бросить курить.

– Я почти бросила. Сократила потребление практически в пять раз.

– Не очень-то и заметно.

– Но каких мучений мне это стоит!

…В семь вечера, когда внезапно налетел ветер – неожиданно холодный и потому приятный, а небо загромоздили черные тучи, из Ириной сумочки донеслась чарующая мелодия. Подруга достала телефон, и, пока она, меняясь в лице, разговаривала, я рассматривала брелок на ее мобильном. Продолговатый цилиндр из желтого металла (золото?), инкрустированный камешками (бриллианты?).

Что это?

Флакончик духов или губная помада?

Или просто украшение-талисман?

– Ирина Сергеевна, здравствуйте, это из садика беспокоят.

Над нами загрохотало, небо разломилось пополам, расколотое молнией, хлынул дождь. Мы помчались к машине.

– Алло? Да, я слушаю!

Если бы Ирише позвонили из детского сада в рабочее время, она тут же свалилась бы в обморок, предвидя сообщение о трагическом случае на прогулке. Мамаша! Она всегда так переживает за Анечку.

Я тоже.

Но сейчас шел восьмой час, наша своенравная пигалица наверняка давно пребывала в обществе Льва Таирова и деловито им руководила. У нее отлично получается: когда стокилограммовый детина, владелец процветающего агентства недвижимости, богач, гроза конкурентов, по просьбе трехлетней козявки изображает лошадку или слоника – это так трогательно!

Поэтому Ирина не испугалась странного звонка, а лишь нахмурила брови.

– Ирина Сергеевна, почему вы до сих пор не забрали Анечку? – деликатно осведомилась воспитательница. – Уже поздно! Мы сидим с ней вдвоем. Анна очень удивлена… м-м-м… вашим поведением.

– Как?! – вскинулась Ира. – Не забрали? Лев ее не забрал?

– Если хотите, я сама приведу ее к вам.

– Но я не в поселке, а в городе. Светлана Геннадьевна, подождите еще двадцать минут, я приеду.

Какой сервис!

Воспитательница готова самолично конвоировать детеныша домой. Конечно, ведь это не муниципальный детсад, а дорогой частный садик в Ирином коттеджном поселке. У них там другая страна – вылизанные тротуары, роскошные цветники и фонтаны, пруд, сквер и т. д.

Но почему же Лев не забрал ребенка?

Ириша убрала телефон.

– Почему же Лев не забрал Аню? – взволнованно повторила она мой молчаливый вопрос.

– Не успел, должно быть.

– Но почему не предупредил меня?

– Не смог дозвониться.

– Как это не смог дозвониться! Воспитательница же смогла!

– Нет, ну… Возможно, он умотал куда-то далеко в захолустье, решил осмотреть выставленный на продажу дворец. Думал – успеет вернуться. Но не успел. А связи там нет.

– Весело, – хмуро процедила сквозь зубы Ириша. – Нет связи. И кому нужен дворец в глуши, где не ловит телефон?

Она нервно жала на кнопки, пытаясь дозвониться до мужа. Безрезультатно.

– Ну, что там?

– Так странно. Длинные гудки. Не берет трубку. Но почему? – В голосе Ириши уже звучали панические нотки. – Нет, я не буду нервничать заранее.

– Правильно, не надо.

– Значит, ночной клуб отменяется, – заторможенно произнесла Ира.