Книга Под южным солнцем - Маргарет Пембертон

Мать отделилась от группы родственниц и подошла к ней.

— Я уже начала беспокоиться, что ты опоздаешь, — сказала она, нежно целуя дочь в щеку. — Совершенно очевидно, что визит Сандро в Петербург был успешным и сегодня должно быть объявлено о результатах поездки. Надеюсь, это заявление не окажется преждевременным.

Катерина снова взглянула на молодых дипломатов, стоявших в дальнем конце отделанной золотом гостиной.

— Преждевременным? — рассеянно спросила она, так как ее мысли были заняты другим. — Как это может быть, мама?

Мать взяла ее под руку, и они начали прохаживаться по комнате.

— Русский царь — большой дипломат, — сухо сказала она. — Он не любит кого-либо огорчать и потому никогда не отвечает прямым отказом. Правда, отец полагает, что император все-таки согласится на брак Ольги с Александром, хотя у нее нет ни малейшего желания выйти за него замуж.

Джулиан Филдинг, слегка сдвинув брови, продолжал беседовать с французским дипломатом. Катерина нехотя отвела от него взгляд.

— Извини, мама. Что ты сказала? Неужели царь не хочет союза с нашим семейством?

— Такой союз уже имеется, — возразила мать, — и царь вовсе не нуждается в браке своей старшей дочери с Александром, чтобы еще больше его укрепить. — Ее лицо выражало явное беспокойство. — Румынский король возлагает большие надежды на брак русской царевны с принцем Каролом, его племянником и наследником, и императорская семья уже приняла решение посетить Румынию в начале следующего месяца, чтобы Карол и Ольга познакомились.

Катерина посмотрела на Сандро и Наталью. Сестра все еще держала на руках щенка, а Сандро смеялся и щекотал спаниеля за ухом. Если он полагал, что неофициально обручен со старшей дочерью царя, а та затем выйдет замуж за принца Карола, Сандро почувствует себя оскорбленным.

— Тебя беспокоит, что Сандро пострадает?

— Нет, — сказала мать. — Меня беспокоит не столько Александр, сколько Сербия.

Катерина пристально посмотрела на нее. Мать редко обсуждала государственные проблемы, считая это компетенцией мужа, и если она заговорила на эту тему в стенах Конака, значит, что-то серьезно ее беспокоило.

— Неужели отказ царя выдать Ольгу за Александра имеет такое уж большое значение? — спросила Катерина, стараясь вникнуть в суть проблемы.

Мать остановилась, не доходя до группы родственниц, так, чтобы ее не могли услышать.

— Да, потому что это может иметь дурные последствия. Твой дядя с трудом сдерживает горячие головы, которые хотят помочь Боснии и Герцеговине освободиться от правления Габсбургов. Пока это ему удается, так как Россия обещала в решительный момент оказать поддержку. Но сейчас еще не время. Впервые в нашей истории благодаря твоему дяде в Сербии наблюдается некоторая стабильность. Нам надо ее укреплять, а не ввязываться в вооруженную борьбу против Австро-Венгерской империи.

Джулиан Филдинг все еще продолжал беседовать с французским дипломатом. Катерина подумала о том, как бы привлечь его внимание, но так, чтобы не показаться назойливой.

Внутри у нее все сжалось от волнения. Высокий и широкоплечий, Филдинг был одет с английской элегантной чопорностью.

На нем были черный фрак и брюки в тонкую полоску, а единственным украшением являлась цепочка от часов, свисающая из кармана жилета. Потоки яркого солнечного света, проникавшие сквозь высокие окна и открытые двери, окрасили золотом волосы Джулиана, которые были гораздо длиннее, чем у других англичан, каких приходилось видеть Катерине. Густые и упругие, как у древнегреческого бога, они волной спускались поверх накрахмаленного воротничка рубашки.

Большим усилием воли Катерина заставила себя слушать мать. Удивительно, что их беседа коснулась темы, которая совсем недавно вызвала у нее беспокойство. Она подумала, не рассказать ли матери о том, что Наталья слишком озабочена проблемой объединения южных славян. При обычных обстоятельствах это не вызвало бы беспокойства. Однако новая организация, выступающая за решение этой проблемы, готова использовать крайне опасные методы, которые Наталья с присущей ей безрассудностью находила весьма привлекательными.

— Мама, — нерешительно начала она, — новая организация, о которой говорил папа, пытается заручиться поддержкой Карагеоргиевичей?

— «Черная рука» очень хотела бы этого, — резко сказала мать, — но она ее не получит. Главная цель твоего дяди — поддерживать в Сербии стабильность, а не потворствовать бессмысленным и рискованным насильственным действиям.

Катерина так глубоко задумалась, что не заметила, как они приблизились к Джулиану Филдингу и его коллеге.

— Мама… — снова начала она, но было уже поздно.

— Добрый день, мистер Филдинг. Добрый день, месье Квесне, — любезно сказала ее мать. — Как приятно видеть вас на нашем семейном приеме.

Глаза Джулиана Филдинга весело блеснули. Филдинг любил беседовать с членами семьи Василовичей. Алексий и Зита прекрасно говорили по-английски, а их дочери в раннем детстве получали домашние уроки английского и тоже говорили безупречно.

— Для меня большая честь присутствовать здесь, — искренне сказал он, пожимая руку Зиты и слегка над ней склоняясь.

Пока мать обменивалась любезностями с месье Квесне, позволив ему поднести ее руку к губам, Катерина смогла несколько минут побеседовать с Джулианом Филдингом.

— Я полагаю, что вы в таком же неведении, как и все остальные, — сказал он в непринужденной манере, которую она находила довольно привлекательной.

Не было нужды спрашивать, что он имел в виду.

— Думаю, мы скоро обо всем узнаем, — ответила Катерина со сдержанной улыбкой.

При этом она внутренне ликовала. Ее сердце взволнованно билось, так что она ощущала его удары в кончиках пальцев.

Чувство радости, охватившее Катерину, когда она вошла в гостиную и увидела Джулиана, просто переполняло ее, и она забеспокоилась, как бы оно не стало слишком очевидным.

— Сообщение, которого все ждут, означает приобретение для Сербии и потерю для Англии, — деликатно заметил он. — Не секрет, что король Георг очень хотел бы, чтобы принцесса из дома Романовых вышла за принца Уэльского.

— Даже после того как Ольга выйдет замуж, остаются еще три великих княгини, — лукаво сказала Катерина; ее обычная застенчивость удивительным образом исчезла.

Губы Филдинга под узкими светлыми усиками расплылись в улыбке.

— Возможно, и так, однако наибольшую ценность представляет старшая дочь.

Катерина быстро отвернулась, ее щеки заалели, и она подумала, предполагал ли он, как может быть истолковано ею его замечание.

Когда она осмелилась вновь взглянуть на Джулиана, он уже смотрел через всю комнату на Наталью.

— Кажется, его королевскому величеству вряд ли удастся оставить себе собачку, — сказал он, усмехаясь. — Этот щенок и ваша сестра, по-видимому, очень привязались друг к другу.