Книга Непослушная игрушка - Николай Воронков

Следующее «пробуждение» было еще хуже, чем первое: голова готова был лопнуть от боли. Пытаясь просто пошевелить глазами и открыть их, я даже застонал. Потом к этому «удовольствию» добавилось еще несколько пинков по ребрам.

– Просыпайся, просыпайся, Гордан, солнышко уже высоко!

Я попытался сесть, но понял, что руки и ноги связаны. Когда удалось повернуться на бок, то смог разглядеть только пыльные сапоги главаря. Тот присел на корточки:

– Несколько вопросов к тебе. Ты не против поговорить?

У меня хватило сил только что-то промычать.

– Вопрос первый: как ты умудрился снова стать живым? Я ведь лично проверил, что ты мертв, когда нам удалось тебя завалить. И раны у тебя были страшные, после таких не живут. А сейчас ты как огурчик – от ран почти не осталось следов, только голова разбита. Как это понимать? Ты случайно не какое-нибудь умертвие? Ты уж признайся, мы тебя снова убьем, но уже по-особому, с гарантией.

– Не знаю, я в отключке валялся. Это ты был здоровый и в памяти, тебе и решать, что произошло.

– То есть ты не против, если мы тебя убьем?

Пришлось промолчать.

– Вопрос второй: где драгоценности?

– Какие еще драгоценности?

– Ну там алмазы, рубины, жемчуг. Твоя госпожа, когда ее об этом спросили, видимо, решила, что раз ты мертвый, то тебе уже все равно, – на тебя пальцем и показала, что, мол, все ценности были у тебя. Может, и соврала, но при ней мы ничего не нашли, так что отвечать придется тебе.

– Не знаю, о чем ты вообще говоришь.

– Не зна-аешь, – задумчиво протянул главный. – Примерно такого ответа я и ожидал. Но, сам понимаешь, я должен в этом убедиться. И первое, что напрашивается, – это пытки. Ты как, не против?

Меня такая издевательская вежливость начинала бесить, но связанные руки и ноги не очень способствовали ответным колкостям. Главный повернулся к остальным:

– Эй, Хамзыс, готовь инструмент!

Один из подручных кинулся куда-то в сторону, а к главному не менее поспешно подбежал еще один:

– Данаор, давай попробуем одну штуку!

– Какую еще «штуку», Зилип?

– Да я тут недавно у проезжего мага купил «эликсир правды». Давай попробуем?

– А что он делает?

– Маг сказал, что это какая-то особая, еще не до конца проверенная смесь, которая прочищает человеку мозги, заставляет вспомнить даже то, что хотелось бы забыть. И он после этого говорит только правду. Но маг предупредил, что человек может и сойти с ума.

– Так зачем нам это? А если мы угробим Гордана?

– А если эликсир работает и следующих купцов не придется пытать, а достаточно будет только «спросить»? В крайнем случае, обычные пытки мы всегда успеем попробовать.

Главарь задумчиво посмотрел на меня:

– Такого, как Гордан, пытать придется долго. И очень может быть, что он сдохнет быстрее, чем что-то скажет. Ладно, давай попробуем твой эликсир.

Меня придавили коленкой к земле, зажали нос и влили в рот какую-то гадость.

– И сколько теперь ждать?

– Маг сказал, что примерно час.

– Ладно, подождем.

Бандиты отошли, а у меня в голове начало происходить что-то странное. Для начала как будто подуло морозным ветром. Потом в голове замелькали невероятно яркие картины из моего прошлого. Зилип не соврал: вспомнилось даже то, что я предпочел забыть. Даже имя девочки, которую я тискал в темном подъезде в далеком детстве. Потом скорость «воспроизведения» замедлилась. Вот я подхожу к углу дома… но никакой вспышки не было! Был провал во времени, киношники, разговоры про съемки фэнтезийного фильма. Потом какая-то лаборатория, непонятные приборы, чье-то окровавленное тело, лежащее на соседнем столе. И разговоры, разговоры, разговоры… Про необходимость внушить ложную память, про переделку моего тела под параметры неведомого Гордана, про частичный перенос его памяти… Потом хлынули воспоминания и самого Гордана. Оказалось, что не такой уж он и простой воин. Какие-то славные предки, обучение в особых школах, специальные задания. Про драгоценности ничего не было, но вместо них было что-то связанное с нанесением на мое тело то ли рисунка, то ли какого-то заклинания (как у Гордана). Помнится, киношники хихикали над ним и собирались доработать, сделать гораздо сильнее и интереснее.

И вдруг, как удар молнией, осознание, что меня, вернее, моего прежнего тела нет. И за всеми этими фэнтезийными бреднями – всего лишь смесь высоконаучных фокусов, новые технологии съемки. Остановили время, взяли тело убитого Гордона, скопировали мне его параметры и частично память, добавили ложные воспоминания. Теперь снимут киношку на натуре, смонтируют, и будет классическое фэнтези про попаданцев. А главным героем стану я, лишенный собственного тела для «правдоподобия переноса»! Мир вокруг стал чернеть от осознания ужаса произошедшего.

Похоже, время, отпущенное для наведения порядка в мыслях, кончилось. Данаор подошел ко мне и издевательски-участливо спросил:

– Ну что, в мозгах прояснилось?

Я невольно кивнул.

– Так где драгоценности?

– Не было никаких драгоценностей.

Тут же получил несколько ударов по морде.

– Хорошенько вспоминай – где драгоценности?

– Да пошел ты, если тупой и простых слов не понимаешь!

Данаор покосился на Зилипа, который с интересом слушал наш разговор. Потом подошел к женщине. Леди Верона – тут же всплыло в памяти. У меня был приказ сопровождать ее с пятеркой воинов.

Главарь усмехнулся, потом схватил женщину за волосы, резко отогнул голову и приставил нож к ее горлу.

– А если я попрошу?

Я только мотнул головой – нет.

Главарь снова усмехнулся, немного посильнее нажал на нож, и по шее женщины побежала струйка крови.

– А если так?

Я напрягся, но потом вспомнил, что это только кино и меня хотят заставить действовать по сценарию. Улегшись поудобней, насколько это было возможно, постарался изобразить радушную улыбку.

– Да хоть совсем прирежь, если это тебе доставит удовольствие!

Реакция окружающих меня порадовала – все уставились на меня в полном недоумении. Главарь отпустил женщину, и та тоже смотрела на меня совершенно круглыми глазами. Главный покосился на помощника:

– Ты чего ему дал, придурок?

– Как что? Эликсир памяти и правды. Он теперь говорит то, что знает, помнит и чувствует на самом деле.

– Ты хочешь сказать, что один из лучших воинов, телохранитель, на самом деле мечтает, чтобы мы прирезали его хозяйку, которой он служил верой и правдой? – Он повернулся к женщине. – И что же ты, дура, ему такое сделала, что он желает тебе смерти?