Книга Лесная невеста - Лариса Петровичева

— Я не мог вас не проверить, — ответил Виланд, словно услышал незаданный вопрос. — Ведьма уровня Каппа. Сильная. С постоянным личным контролем куратора.

— Верно, — кивнула я. Зеленое марево вокруг моей руки постепенно смирялось и гасло. Вот за это красавца Виланда и прозвали Выродком Арном: там, где можно просто открыть бумаги и посмотреть, он предпочтет причинить боль и получить от этого удовольствие. — Сегодня он сказал, что вам нужна моя помощь.

Виланд кивнул. Отстраненно посмотрел куда-то в сторону кустов бересклета, и я неожиданно почувствовала в нем нечто, которое просто не могло принадлежать чудовищу.

Давняя боль, обжигающая и мучительная, горе, которое он с трудом сдерживал в себе, старательно перемалывал и не мог победить.

Оно возвращалось снова и снова.

— Около года назад мою сестру похитили, — негромко заговорил Виланд. — Возвращалась из колледжа и не вернулась. Я поднял всех. Полиция, опорные отряды инквизиции… я искал ее по всей стране, прочесал все, до чего дотянулся.

Он сделал паузу, провел ладонью по лицу, словно стирал невидимую паутинку. Теперь я слушала его с определенным сочувствием. Тяжело терять близких, кем бы ты ни был — особенно, если ты привык владеть миром и контролировать его.

— Потом ее нашли, — продолжал Виланд. — Какой-то дачник возле Кавендонских лесов пошел по грибы… она шла по дороге. Не понимала, где находится. Не помнила, что с ней случилось, и до сих пор не помнит. Кира не была ранена, она никак не пострадала… но она была беременна.

Нос Виланда дрогнул, ноздри раздулись. Я молчала — сейчас надо было просто выслушать.

Должно быть, это жутко — иметь такого брата, как Выродок Арн, но я тотчас же отогнала эту мысль.

— В клинике сказали, что это было искусственное оплодотворение, — Виланд снова провел ладонями по лицу, и я почувствовала, как из-за его непонимания и страха выступает растерянность. — Значит, она все это время была в крупном медицинском центре, где над ней ставили какие-то опыты. Кто? Понятия не имею. Клиники, врачи — я лично работал с теми, кто мог быть причастен.

— И вы ничего не нашли, — негромко сказала я. Будь иначе, меня бы сюда не позвали.

Виланд кивнул.

— Ничего и никого.

Некоторое время они сидели молча, и я, вопреки всему ведьминскому, что сейчас кричало в душе, чувствовала жалость. Кто-то надругался над Кирой Виланд, использовал ее — вполне возможно, чтобы свести некие счеты с ее братом. У таких, как Арн Виланд, очень много врагов, у которых цель всегда оправдывает средства. Что для них судьба какой-то девушки, которой и без того не повезло иметь такого брата?

— Какой сейчас срок? — спросила я. Лицо Виланда снова дрогнуло.

— Двадцать восемь недель. Мальчик. Совершенно здоровый мальчик, — ответил Виланд. — Кира ничего не помнит и почти не говорит со мной. Но радуется, что будет ребенок, песни ему поет… Меня это не пугает. Я рад, что Киру вернули живой, и этому ребенку я тоже рад, — он сделал небольшую паузу, словно пытался собраться с духом, и произнес: — Вся беда в том, что раньше она была обычным человеком. А сейчас — ведьма. Отчетливый уровень Альфа.

Я нахмурилась: впервые за долгое время я не знала, что можно сказать. Сестра знаменитого гонителя ведьм стала ведьмой — в этом мне виделась определенная ирония судьбы, вот только я прекрасно понимала, что это невозможно.

Обычный человек не способен переродиться в ведьму или ведьмака, и Виланд прекрасно это знал. Ты рождаешься либо ведьмой, либо инквизитором, либо человеком, и этого уже не изменить.

Но его сестра стала Альфой. Либо — и это тоже было невозможно — ее этой Альфой сделали.

— Вы хотите, чтобы я работала с ней, — сказала я. — Вы хотите, чтобы она вспомнила, что с ней случилось, а психотерапевт-ведьма найдет подход лучше, чем обычный человек.

Виланд устало кивнул. Окинул меня оценивающим взглядом, и я вздрогнула, вспомнив, как Ульрих проводил пальцем по моей щеке — взгляд Выродка Арна обладал влиянием похлеще. Меня бросило в жар и сразу же накрыло волной холода, ноги сделались ватными, и в голове снова застучало: бежать! Бежать! Прятаться!

— Да, я хочу, чтобы вы с ней работали, — сказал Виланд. — Ваша работа будет хорошо оплачена, я вас заберу из вашей клиники сегодня же.

— Мой директор будет рад, — я сумела выдавить улыбку. Незачем показывать, что я сейчас чувствую. — Вы дадите мне материалы по делу?

Взгляд Виланда утратил обжигающую тяжесть: теперь рядом со мной сидел не всемогущий мучитель, а человек, почти раздавленный своим горем. Такой, каким когда-то была я сама.

— Все, что потребуется, доктор Рихтер, — ответил Виланд. — Только верните мне ее.

* * *

— Я хотел бы, чтобы вы какое-то время провели в Тихих холмах.

Потом, вспоминая об этом, я удивлялась тому, каким в этот момент было лицо Виланда. Он ненавидел ведьм — той спокойной ненавистью, которая не проходит просто так, по велению разума — и он предлагал ведьме остаться в его доме. Перебарывал себя ради того, чтобы помочь сестре.

— Я должна съездить за вещами, — я решила не спорить. Пока Виланд просил, но если понадобится, он отдаст приказ, и тогда я не смогу сопротивляться. — И лично отменить прием у нескольких пациентов.

Виланд понимающе прикрыл глаза. Ему было неприятно просто сидеть рядом с ведьмой и говорить с ней. Я почти чувствовала, как его тошнит от моего присутствия. Противоречие, которое разрывает на части.

— У вас два варианта, Арн, — сказала я, вспомнив старый совет одного своего коллеги: иногда следует говорить прямо, это поможет. — Либо вы продолжаете ненавидеть меня за то, что я ведьма, и себя за то, что вынуждены просить меня о помощи. Либо вы на некоторое время забудете о том, кто я, и будете видеть во мне просто человека, который вам нужен.

Виланд посмотрел так, что у меня невольно поджался живот от страха.

— Первый вариант губителен, — неожиданно ответил Виланд, и я понимала, каких сил ему стоит это признание. — Я постараюсь, доктор Рихтер. Постарайтесь и вы.

В этот момент из-за кустов бересклета медленно выплыла девушка в длинном голубом платье, и Виланд осекся. По лицу скользнула судорога боли, сделав Выродка Арна очень живым и несчастным.

Я дала бы этой девушке не больше девятнадцати. Высокая, с длинными каштановыми волосами, заплетенными в небрежную косу, когда-то она была лучшей и самой популярной студенткой своего колледжа. Она ходила на вечеринки с подругами, целовалась с приятелями, встречалась с красавчиком капитаном футбольной команды, и мир лежал перед ней, готовый все отдать за ее улыбку.

Теперь от былого великолепия осталась лишь осанка танцовщицы. Взгляд, которым Кира одарила меня, был ласковым и совершенно безумным. Настоящая Кира была где-то в невообразимой, недостижимой глубине — девушка, которая мягко поглаживала небольшой живот, не имела к ней отношения.