Книга CC – инквизиция Гитлера - Гвидо Кнопп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчины (и женщины), которые в ней служили, были очень разными. Одни — были «верующими послушниками», которые «Ордену с изображением «Мертвой головы» приписывали почти религиозную миссию». Другие руководствовались положениями из гиммлеровского арсенала, которые им были по душе, — остальное, что не нравилось, они просто игнорировали. А третьи видели в СС прежде всего шанс сделать карьеру. И хотя публично они признавали свою приверженность идеологии Черного ордена, в душе были очень далеки от нее.
Раньше существовала безработная интеллигенция, которая в СС видела единственную возможность стать твердо на ноги и придать смысл своей дальнейшей жизни. И кроме того, здесь нашли приют и подонки общества. Не только в частях СС «Мертвая голова», но и в других формированиях войск СС. Это уголовники, антисоциальные элементы, садисты и убийцы. Если в самом начале основу СС составляли прежде всего проверенные в потасовках на собраниях ветераны Первой мировой войны, то после захвата власти Гитлером в Черную гвардию ринулись представители «лучших сословий». Гиммлер принимал в СС оптом целые организации типа «Мужской клуб верховой езды» или «Союз Кифгойзер».
В высших кругах СС было излишне много выходцев из дворянских семей. Академики и представители свободных профессий вербовались преимущественно в разведслужбу и экономику империи. В СС использовались общевойсковые офицеры для подготовки рекрутов к службе в частях специального назначения — ядра будущих войск СС. Кроме того, шеф СС Гиммлер присваивал «почетные звания» СС сотням ведущих промышленников, дипломатов и государственных служащих. Немецкий принц становился таким же эсэсовцем, как крестьянин из Пфальца, который, будучи охранником в концлагере, убивал евреев.
Организация СС стала также зеркальным отражением немецкого общества. Подавляющее большинство его граждан были «абсолютно нормальными людьми», которые в совершенно ненормальных условиях становились порой преступниками, потому что их в этом поощряло криминальное государство. Если государство заявляет, что, хотя убийство людей уже само по себе есть жестокое и антигуманное деяние, но которое в конечном счете приведет к высоким и «добрым» целям, то, очевидно, узы человеческой морали не настолько крепки, чтобы воспрепятствовать преступному поведению сотен тысяч людей.
Из тех, кто стал преступником, далеко не все осознавали, что творят зло. Какова же мораль истории? Каждый мог стать преступником. Каждому грозит опасность, когда преступное государство разрушает границы между добром и злом. Человеческая природа сама по себе слаба. В каждом из нас есть частица Гиммлера и Менгеле, Эйхмана и Гейдриха. Все эти люди в другое время и при других обстоятельствах прожили бы свои «совершенно нормальные» жизни, как обычные неприметные граждане страны. Гиммлер, наверное, как старший учитель? Гейдрих как морской офицер? А Менгеле — детский врач?
Было бы легкомысленно уповать на одну лишь гуманность человека, которая нестабильна и хрупка. Только свободное государство с четкими нормами и законами, опираясь на достойное человека общество, может эффективно препятствовать тому, чтобы в будущей истории право не превращалось в бесправие. Преступное государство, поддерживающее такую организацию как СС, вообще не имеет права на существование. А пока история СС — это есть прежде всего предостережение истории на будущее.
«Я сказал себе тогда, что мне необходима личная охрана, пусть немногочисленная, но беспредельно преданная мне, члены которой могли бы пойти против своих собственных братьев. Лучше иметь 20 человек из одного города при условии, что на них можно полностью положиться, чем располагать большой, но ненадежной массой людей».
«Существовала угроза организованного выступления штурмовых отрядов Рема, так сказать, своего рода государства в государстве, и тем самым возникала опасность для Гитлера и его пособников».
«В конечном счете это была силовая разборка между отрядами СС и СА, в ходе которой были устранены эсэсовцы и многие из тех, кто никакого отношения к путчу не имел».
«Эсэсовцев я видел и тогда, но их было мало. Однако складывалось впечатление, что СС были лучше организованы, чем отряды СА, и напоминали регулярные части. Отряды СА, наоборот, больше походили на неорганизованную толпу».
«Руководящие лица пришли из рейхсвера и из германской военщины. А рядовой состав вербовался из рабочего класса, среди безработных, которым бесплатно давали одежду и сапоги».
«Мы требуем упразднения наемных войск и создания народных вооруженных сил».
«Конечно, я пошел к трактиру «Бюргербройкеллер» и сразу увидел, что там вдруг появились люди с винтовками и нарукавными повязками со свастикой. Они были еще в гражданской одежде, но большинство из них уже тогда с оружием в руках сосредоточились по группам».
«Он не производил впечатления человека, вызывающего доверие. Это был поистине грубый тип громилы из альбома преступников».
«Отряды СА — это войско, а отряды СС — это гвардия. Гвардия существовала всегда: у персов, у греков, у Цезаря, у Наполеона, у старого Фрица, вплоть до мировой войны. И гвардией новой Германии станут войска СС».
«До 1932 года невозможно было увидеть отряды СС на городских улицах. Там были только штурмовики СА. И с уличными боями СС не имели ничего общего. Отряды СА были повсюду, а позже, в «хрустальную ночь», они поджигали синагоги. СС же очень искусно держались в стороне от всех этих дел»
«Отряды СА должны были наводить страх. Партии социал-демократов и коммунистов Германии всегда были готовы к тому, что на их собраниях могли незванно появиться погромщики из СА».
«Войска СС — это были наши кумиры. Они были пунктуально точны. Не то что там какая-то разболтанная толпа людей типа СА».
«Я живу для моего фюрера. Мысль о Нем есть единственное, что мне позволяет ходить распрямившись. И если бы я больше не мог верить моему фюреру, то я хотел бы лучше умереть».
