Книга Город пепла и грез - Мирослава Адьяр

Вся одежда была перемазана чернотой, а к полынной горечи примешался запах засохшей крови и желчи.

Тело ломило так сильно, что я искренне засомневалась: смогу ли подняться?

Воздух вокруг был нагрет до той опасной отметки, когда мог бы поджечь легкие при малейшем вдохе.

Стоило только попытаться распрямиться, как затылок на полном ходу врезался в нависший сверху камень. Из глаз чуть искры не брызнули и, обхватив несчастную голову руками, я откатилась в сторону на безопасное расстояние.

— Проклятье… — поднявшись осторожно и приложив ладонь к глазам, чтобы защититься от безжалостного жаркого света, я несколько раз моргнула и решилась осмотреться по сторонам.

Соль на щеках плотно въелась в кожу, отчего казалось, что кто-то обмазал мне лицо клеем.

И мир вокруг оказался мне определенно не знаком. Из-за жары можно было бы принять его за Кулган, но я хорошо запомнила местный ландшафт и совершенно точно находилась на другой планете.

Застывший в янтаре осколок неизвестности, чьего названия я не знала.

И вокруг ни души.

Где же Флоренс? И Буря…

Пояс с клинком были на месте. Лучше, чем ничего, — не придется искать подручные средства, чтобы прирезать ублюдка.

Впрочем, я готова была сделать это голыми руками.

Картина искалеченного Бури, вставшая перед глазами, была настолько реальной, что я на секунду ощутила привкус крови во рту и красные пятна незамутненного, испепеляющего гнева расплылись перед глазами.

Пусть эта сука только подождет, пока я спущусь!

Под ногами — каменный треугольный уступ десять на десять ярдов, а за ним — пропасть в сотню ярдов глубиной.

«Острие» указывало куда-то вглубь бесконечной пустыни, а поверхность под ногами мягко пружинила и была испещрена мелкими «оспинами», как губка. От любого, даже самого осторожного, шага в воздух поднималось облачко золотистой пыли.

Сверху нависал совершенно плоский камень, образовывавший что-то вроде крытой площадки. Стоило запомнить это место — пригодится для отдыха — иначе палящее солнце грозило изжарить мои кости к чертовой матери.

Хотелось верить, что внизу — обычный песок, а не какое-нибудь зыбучее море, втягивавшее все, что неосторожно решило пройтись по его поверхности.

Вокруг, насколько хватало глаз, стелилась пустыня с редкими островками низкорослого кустарника и странными черными расщелинами.

Внизу могли оказаться целые лабиринты.

А любой лабиринт опасен, особенно если этот мир был населен не только раскаленными ветрами и острыми скалами.

Запрокинув голову, я всматривалась в небо. Странное бело-красное подрагивающее, как растаявшее желе или поверхность озера, в которое бросили пригоршню мелких камней.

Где-то справа зародилась крупная волна, прокатилась от края до края, зацепила изогнутую линию горизонта, пульсирующую точно кардиограмма, а я раскрыла рот да так и забыла его захлопнуть, когда из «неба» вынырнула стайка непонятных существ и, расправив полупрозрачные крылья, метнулась к острому черному шпилю вдалеке.

— Где я вообще, твою мать? — пробормотала обалдело и тряхнула головой.

Существа не исчезли, как я надеялась. Это была не галлюцинация, вызванная жарой, а самая настоящая реальность.

Мысли в голове закрутились раскаленными волчками.

— Значит, мир населен. Кем-то. Саджа, где я успела тебе так насолить, а?

Последние слова улетели в пустоту. Богиня хранила молчание, как всегда.

Саджа Справедливая ничто не делала без причины, о которой она никогда не сообщала.

— Я должна найти Флоренс.

Я видела кровь на земле после взрыва — приложило девчонку хорошо. Слишком близко она стояла к двери.

Не время для мрачных мыслей! Пока не найду тело — ничего не буду предполагать. До тех пор — Флоренс жива и где-то есть, осталось только поискать.

А если ее вообще закинуло в другое место? Если я здесь совершенно одна и на мили вокруг — ни души?

Короткий резкий крик выбил из головы все посторонние мысли.

Бросившись к краю площадки, я увидела крохотный карниз, не больше двух ладоней в ширину, тянущийся куда-то за изгиб отвесной стены. Черно-желтый губчатый камень топорщился острыми изогнутыми сколами и изломами — было за что ухватиться.

Стоило мне только подумать об этом и коснуться первого же скола рукой, как резкая боль прошила ладонь. Тяжелые красные капли заскользили вниз, к рукаву куртки, промочив его насквозь.

Крик повторился, на этот раз дальше. В нем не было страха или мольбы, только ненависть.

Флоренс столкнулась с чем-то или кем-то и приняла бой!

Возможно, что даже с Бурей.

От одной только мысли об этом ублюдке в горле окончательно пересохло. Бросив злой взгляд на скалу, я упрямо ухватилась за новый выступ и медленно двинулась вперед по карнизу.

Ха! Какие-то там порезы меня не остановят.

Флоренс

Канарейка заметалась в груди, выдала пронзительную трель, и только это спасло меня от немедленного разрубания на две неаккуратные половинки. Острый черный коготь едва коснулся затылка и выдрал внушительный клок спутанных волос. Зашипев от боли, я перекатилась вперед и вскочила на ноги.

Кромешный мрак вокруг едва рассеивала светящаяся зеленым плесень, густо растущая на стенах и потолке. В нос забивался резкий запах гнили, от которого кружилась голова, а всего в трех ярдах от меня замерло нечто и выразительно постукивало острыми когтями по губчатому полу. Покрытое жестким волосом тело слабо поблескивало в тусклом свете. Я невольно подумала, что эта шерсть больше похожа на защитный панцирь и может стать большой проблемой. Три пары мощных лап скребли пол, вязкие нитки прозрачной слюны тянулись вниз, образовывали целые лужи, похожие на островки клея. Стоит только угодить — и все, можно молиться Садже и мысленно прокручивать в голове завещание.

Было в этом монстре что-то по-паучьи отталкивающее, мерзкое и тошнотворное. В каждом движении — голод и угроза.

Из вытянутой пасти вывалился длинный раздвоенный язык и дернулся вверх-вниз, облизывая воздух, пробуя его на вкус. Две пары светящихся желтых глаз следили за каждым моим движением, не отрывались от дрожащего острия клинка, который пришлось сжать двумя руками.

Ноги подгибались от усталости. В голове мутилось, мысли текли вяло, рассыпались на куски, стоило только попытаться ухватить хотя бы одну.

Больно. Голова так жутко болит, нет сил терпеть.

— Что бы ты сделала, если бы была на его месте?

Удивленно моргнув, я не поверила собственным ушам, но голос магистра перекатывался из уголка в уголок черепной коробки и поднимал с самого донышка души тягучую муть. Я почти видела его лицо, едкую усмешку и черный клинок в руке.