Книга Его чужая жена - Екатерина Каблукова

Дениза прекрасно понимала, что после такого ее не возьмут ни в один дом даже прислугой. Без денег, опозоренная, она вынуждена будет или умереть от голода, или… Дениза несколько раз в Ландау видела женщин, торгующих своим телом. Вульгарно одетые, они улыбались, хотя в глазах была тьма…

Погруженная в грустные мысли, девушка не обратила внимания, что муж произнес свою тщательно подготовленную речь и теперь молчит, ожидая ответа.

— Прости? — Ноги не держали, и Дениза буквально рухнула в кресло, вцепившись в подлокотники.

— Мы будем жить вместе, пока ты не родишь мне наследника, — хмуро повторил виконт.

— Что? — Она не поверила тому, что услышала, сердце забилось, готовое вот-вот выскочить из груди. — Тони…

— Меня зовут Энтони, — холодно перебил ее муж.

— Энтони, — послушно повторила Дениза и слегка насмешливо кивнула: — Конечно. Как пожелаешь.

Тони смотрел на жену с явным раздражением.

— Прошу, не изображай мученицу. — Он взмахнул рукой, словно отметая все возражения, которых не было. — Мы — муж и жена, рождение наследника — твоя прямая обязанность!

От этой грубости дыхание перехватило, Дениза закашлялась, но заставила себя продолжить:

— Раз уж ты так откровенен, то я хотела бы знать, что будет потом, когда ребенок родится?

Виконтесса всматривалась в лицо мужа, надеясь увидеть там хотя бы какой-то проблеск чувства, но в янтарных глазах была лишь злость. Интересно, на кого Тони злится больше, на себя или на нее?

— Потом я позволю тебе уехать. — Энтони сел в соседнее кресло, закинул ногу на ногу и холодно взглянул на жену. — И если ты будешь послушна моей воле, выделю содержание, мне помнится, ты этого хотела при нашем последнем разговоре.

Дениза вздохнула и отвела взгляд, смотря куда-то вдаль. Все происходящее в комнате напоминало кошмар.

— Дениза, ты меня слышишь? — Недовольный голос мужа ворвался в ее мысли.

Захотелось вскочить, затопать ногами, выгнать его из комнаты, но она сдержалась. Лишь спокойно произнесла:

— Уехать? Куда?

— Куда пожелаешь.

— Ты считаешь меня способной оставить своего ребенка? — Женщина говорила глухо, словно этот разговор причинял ей боль.

Тони раздраженно посмотрел на нее:

— Давай не будем все усложнять, особенно сейчас, когда у меня болит голова! Я проехал на своем олдсмобиле почти триста миль, больше трети из которых пришлось на очень скверные дороги.

Олдсмобиль. При упоминании о самоходном экипаже Дениза вздрогнула. Как он посмел осквернить эти холмы своей железкой, в чреве которой разъяренно прыгал заключенный в рубин огненный демон?!

Этих злобных существ ловили в грозу, закапывая ограненный драгоценный камень гуда, куда чаше всего били молнии. Попытка не всегда была удачной. Иногда маг, неправильно огранив камень или пропустив в нем изъян, мог распрощаться с жизнью. Этому учили лишь мужчин.

И вот теперь один из демонов был здесь. Спал в металлическом корпусе, ожидая своего часа. От осознания этого виконтесса вздрогнула и обхватила себя руками за плечи.

— Я не просила тебя приезжать сюда, — сказала она, заметив, что муж все еще ожидает ответа.

Тони, развалившись в кресле, небрежно заметил:

— Это мой дом.

Дениза на секунду прикрыла глаза, стараясь не показать, что ее это задело больше, чем все остальное. Клер-холл, который она привыкла считать домом, который полюбила всей душой, был имением Сен-Клеров. Дениза здесь — лишь нежеланная гостья, непокорная жена и изгнанница. Она обвела взглядом стены, потом стремительно поднялась и направилась к выходу. Уже стоя в дверях, виконтесса обернулась, ее темные глаза зло сверкнули:

— В своих грандиозных планах, Энтони Сен-Клер, вы не учли одного: что вы будете делать, если вдруг родится девочка?!

Не дожидаясь ответа, Дениза вышла и направилась в свою спальню. Единственная комната, которую виконтесса осмелилась переделать, несмотря на робкие возражения управляющего.

Стены цвета слоновой кости, золотистые портьеры с бахромой, вошедшей в моду год назад, расписное изголовье и изножье кровати — пришлось заказывать широкую, чтобы избежать излишних сплетен среди слуг, удобное кресло у окна для рукоделия.

Экономя средства, Дениза не стала обустраивать отдельно будуар, лишь заказала в спальню туалетный столик с тройным зеркалом в резной золоченой раме. Как всегда, на нем стоял небольшой таз и кувшин с водой для умывания. Дениза сама выбирала их: расписной фарфор, на пузатых боках — васильки и вереск, символы древних королей Корнуи.

Сегодня спальня показалась роскошной тюрьмой.

Виконтесса подошла к тазу для умывания. Налила воду из кувшина и, зачерпнув ладонями, опустила в них пылающее лицо. Руки до сих пор подрагивали от напряжения. Заметив это, девушка отняла ладони от щек и посмотрела на себя в зеркало: дура, какая же она дура! А ведь в глубине души до сих пор жила надежда, что все наладится.

Дениза обхватила себя руками за плечи, пытаясь сдержать рыдания, но слезы жгли глаза, а дышать стало тяжело. Девушка всхлипнула, пытаясь успокоиться. Истерика не приведет ни к чему хорошему, лишь окончательно разозлит Энтони.

Необходимо позвать служанку, снять наконец эту амазонку и надеть домашнее платье, после чего послушно отправиться к мужу и спросить, что он предпочтет на ужин. Хотя Дениза и так знала ответ: цыпленка, тушенного в белом соусе, и бутылку хорошего кларета. За недолгую семейную жизнь виконтесса успела изучить его привычки.

Дениза медленно поднялась, голова вдруг закружилась. Она с трудом добрела до кровати, упала на нее и разрыдалась. Она долго оплакивала свои разбитые мечты, пока не заснула, все еще всхлипывая во сне.

Энтони сидел в спальне и холодно смотрел на свое отражение. Он поднялся сюда сразу, как только слуги привели комнату в жилой вид: сняли с мебели чехлы и вытерли пыль. Несмотря на разожженный в камине огонь, в спальне все еще было достаточно промозгло и пахло плесенью.

Цепкий взгляд виконта заметил пару темных пятен на стенах — наверняка весной крыша протекла. Тони не любил Клер-холл, совершенно справедливо считая, что фамильные развалины выкачивают из него деньги, которые он мог спокойно потратить на развлечения. А все из-за его отца.

Будучи еще наследником, тот умудрился пойти наперекор воле своего родителя и жениться на правнучке захватчиков, хрупкой белокурой и капризной дочери графа из Ландау. Брак оказался не слишком удачным, вдобавок у невесты оказалось слишком скромное приданое.

Старый виконт так и не простил этот поступок и даже на смертном одре предпочел завещать большую часть состояния своему старшему внуку, лорду Руперту Сен-Клеру. Тони достались лишь крохи огромного наследства да майоратные владения, которые он ненавидел всей душой. Клер-холл платил ему тем же, высасывая из него деньги и силы.