Книга Император желает жениться - Татьяна Раннерс

Открывая деревянную калитку в наш небогатый сад, я запоздало вспомнила, что оставила корзины с покупками просто на рынке. Ой, что будет!.. Не имея даже малейшего представления о том, как оправдываться перед кормилицей, я собралась было обогнуть дом, чтобы трусливо забраться в свою комнату через окно. Но мой план провалился еще на стадии замысла.

— Явилась! — послышался голос Агафьи из открытого оконца.

Тяжко вздыхая, я засеменила через полумрак прихожей в духоту кухни, где на дровяной печи неизменно булькало очередное варево. Мой взгляд сразу наткнулся на корзины с моими же покупками, стоящие на массивном разделочном столе и уже наполовину разобранные.

— Ты глянь, какова неряха, — подол весь мокрый! Опять, небось, ракушки в море собирала, вместо того, чтобы делом заняться.

Возмущаясь, Агафья чуть вытянула шею и уперла кулаки в боки, став похожей на разошедшуюся гусыню. Я всегда удивлялась тому, что в таких случаях она умудряется безошибочно находить собственную талию в многочисленных складках живота.

— Полноте, тетушка Агафья! Прогулялась Варвара немного, поразмышляла о своем, о девичьем… Ничего непоправимого ведь не случилось.

Я вздрогнула всем телом при звуках этого голоса и резко развернулась к говорящему, которого не заметила, войдя на кухню. На лавке у стены без окон вальяжно восседал Николас, вытянув скрещенные ноги и сложив руки на груди. Он обращался к Агафье, но смотрел прямо на меня. Хмурое выражение его лица никак не сочеталось с нарочито небрежным тоном, но «тетушка» этого, кажется, не замечала. Одернутая начальничьим сыночком она вмиг сменила тон и защебетала что-то о дивной ветреной молодости и девичьих чаяньях.

В другой раз я бы с немалым интересом послушала столь чудные для моей опекунши речи, но сейчас все мое внимание было приковано к Николасу. Он быстро поднялся с лавки, и немного помедлив, двинулся ко мне.

— Ты, Агафья, говорила, что зелени к супу не хватает? — бесцеремонно перебил он причитания женщины, которая от удивления неуверенно кивнула. — Так мы с Варькой в саду нарвем.

— Конечно-конечно, — выдохнула тетка.

Приблизившийся парень просто-таки оттеснил меня назад в неосвещенную прихожую, где нахально обхватил мою талию одной рукой и увлек за собой во двор. Я даже возмутиться не успела — как только мы оказались на ярком дневном свете, он меня отпустил и даже немного отошел, пропуская вперед себя.

Я опустила голову и молча направилась к грядкам за домом. Очень не вовремя в голову лезли мысли о том, что из всех островных мужчин только Николас способен меня вот так запросто подхватить и уволочь, куда вздумается. Он был на полголовы меня выше, и это при том, что большинство местных жителей едва ли могут посмотреть мне прямо в глаза.

— Варька, — проговорил он мне в спину, следуя попятам, — я знаю, что ты услышала, но ты должна понять…

— Я уже все поняла, Ник, — ответила я, не оборачиваясь.

— Да что ты поняла! — почему-то вскипятился парень. — Этот дуралей, Ефим, он же свататься к тебе собирался! Разве мог я ему позволить?..

Я присела и стала яростно дергать ни в чем не повинную петрушку. Слез уже не было, остались только горечь и разочарование.

— Не мог, — отстраненно согласилась я.

Ник опустился рядом на колени и будто даже не заметил, что вмиг измазал брюки землей. Затем схватил меня за руки, останавливая издевательства над несчастной зеленью, и попытался заглянуть мне в глаза. Я старательно отводила взгляд, чтобы он не смог ничего в нем прочесть.

— Разве ты хотела замуж за Ефима? — Я отрицательно покачала головой. — А ведь он собирался сразу к Агафье пойти.

Я хмыкнула. Опекунша моя пусть и злюка, а насильно ни за кого бы выдавать меня не стала. Зато с Ефима за одну возможность за мной поухаживать и женихом моим считаться не преминула бы чего стребовать. Да хоть новую кухонную утварь, что он в кузне мастерит. Только вот Николас дружочка пожалел, не дал связаться с непутевой.

— Кто и куда собирался — вообще не твое дело! — теперь уже злилась я. — И ничто не дает тебе права говорить гадости ни обо мне, ни об Агафьи!

— Так я ведь неправды не сказал, — попытался оправдаться Ник.

— И то верно, — согласилась я, отдернув руки и выпрямляясь. — А потому я сегодня же оправлюсь к мужчине, которому твоя правда ничуть не интересна.

Николас тоже поднялся и отряхнул колени.

— Куда это ты собралась? — недоверчиво спросил он.

— К императору, — гордо вскинулась я.

— К кому?! — опешил парень.

— К заморскому императору, чьей невестой считаюсь уже около часа, — я выудила из кармана в складках юбки брошь и победно продемонстрировала ее Нику, — вот!

Он схватил меня за руку и немного потянул на себя, чтобы получше разглядеть украшение. Почему-то в местах его прикосновений кожа сразу загоралась огнем. Какое-то время Николас хмуро разглядывал серебряное солнышко, а затем его лицо разгладилось, и он улыбнулся мне нежно и чуть лукаво:

— Так ты эту безделушку на берегу нашла?

— Что?.. Нет! — взвилась я. — Ты вообще, что ли, меня не слушал?!

— Слушал, — отозвался Николас, и тихо засмеялся своим таким знакомым и оттого еще более обидным смехом. — Император, невеста… Ну и фантазерка!

Я отступила на шаг, отнимая ладонь. Глубоко вздохнула, затем еще раз, и только после смогла спокойно проговорить:

— Прощай, Ник.

Развернулась и пошла ко входу в дом, сжимая в одной руке пучок измятой петрушки как символ жизни, с которой прощаюсь, а в другой — брошь, которая должна была стать моим билетом в новое будущее. Надеюсь, со спины мое шествие по дорожке среди грядок выглядело не менее величественно и символично, чем ощущалось мной самой.

— Я буду ждать тебя завтра в полдень на Северной верфи, — донеслось мне вдогонку. — Ты обязательно должна кое-что увидеть!

Ничего не ответив, я юркнула в тень за входной дверью. Не хочу я больше видеть ни его самого, ни то, что он собрался мне показывать в заброшенной бухте судостроителей!

* * *

Мне на удивление легко удалось увильнуть от выполнения домашних обязанностей, и я скрылась в своей комнате, решив не попадаться Агафье на глаза — от греха подальше. Следовало собираться в дорогу, но я застыла в растерянности прямо посреди спаленки, наполненной моими немногочисленными вещами. Мне еще никогда не приходилось собирать вещи для дальнего путешествия, и я даже не знала, с чего начать.

Дорожного чемодана у меня не было, поэтому свои более чем скромные пожитки я решила собирать в собственноручно сплетенную сумку, которая раньше служила разве что для походов к морю с покрывалом и книгами. В этот раз в цветастую торбу отправилось кое-какое белье, любимый костяной гребешок и набор ароматных масел — мое главное сокровище. Забрать из банной зубную щетку — и я готова. Или нет?