Книга Снежинки на его трицепсах - Стелла Грей

— Капец, — только и смогла выдохнуть я, ощущая волну гнева в груди.

Вот она, Родина-мать! Самое время было бы пойти писать жалобы, вот только что-то мне подсказывало: бесполезное это дело. Как напишу, так и замнут.

— А кто выкупает’? Имя у него есть? Что-нибудь еще ваша сноха сказала‘?

— Думаешь, я запомнил? Москвич какой-то, — он немного пожевал губы, нахмурив и без того морщинистый лоб. — А может, из Питера. Стрельцов… Стрельченко…

Стрелецкий… Что-то в этом духе.

Пальцы сжались в кулаки. А в мозгу уже родился план. Возможно, бестолковый, но вполне решительный.

Похоже, сама судьба подбросила мне в ящик чужое приглашение. Нужно попасть на сегодняшнюю вечеринку, найти этого самого Стрельцова и попытаться поговорить. Вряд ли я сумею заставить его отказаться от сделки по приобретению клуба. Но вот судьбу животных я была обязана выяснить!

Глава 4

Принять решение было гораздо легче, чем начать действовать. И чем больше я думала о своем отчаянном плане, тем волнительней становилось в груди.

Перед уходом с работы я отчетливо слышала, как скрипнула зубами Грымза: ей так и не удалось добиться от меня увольнения “по собственному” желанию, хотя, бог свидетель, она очень старалась. После ее “ты сама, как моржиха, Селезневская, неповоротливая и тупая” единственным, о чем я могла думать, было время. Я считала минуты до ухода.

Нет уж, так просто сдаваться было нельзя. Мой дом никто в здравом уме не купит, останься я без работы. Да и животных было жаль до безумия. Куда их отправят’? избавятся, просто скинув со счетов? Так ведь нельзя…

На дворе было первое декабря, день “икс”. Вернее, день, после которого наступала ночь “икс”.

Клуб “Зевс” начинал свою работу с десяти. Я знала это точно, потому что неоднократно проезжала его, возвращаясь с работы в особенно загруженные дни.

Он сиял издалека. Блистал огнями, шумел, привлекал внимание. Но был так же далек, как звезды на небе.

И вот сегодня я собралась пойти туда, чтобы узнать о судьбе подопечных. И своей заодно. Такая глупость! Несусветная… Но были ли у меня другие варианты‘? Нет.

Москвич с фамилией “Стрельников” или что-то вроде того оставил меня без права выбора.

Люди, даже самые тихие и спокойные, но загнанные в тупик судьбой или другими людьми, начинают вести себя совершенно несвойственным им образом. Кто-то сдается и ломается, в других же пробуждается, наконец, инстинкт самосохранения, дремлющий годами, а, возможно, и вовсе никогда раньше не поднимавший головы.

Во мне он проснулся. Потянулся лениво, расправил плечи, заставил подойти к шкафу и найти самое лучшее платье, щедро подаренное мне нашей бывшей сотрудницей. Оно вышло из моды, но смотрелось на мне неплохо, в отличие от растянутых свитеров и джинсов, в которых я ходила обычно.

Тот же инстинкт заставил накрасить глаза. Не броско, совсем немного. Но так, чтобы ресницы стали длиннее и пушистей, а взгляд выразительнее. Еще я нанесла блеск на губы и, достав утюжок, вытянула слегка вьющиеся волосы, сделав их идеально гладкими и прямыми.

К сожалению, пальто у меня было только дутое и, надевая его, я вдруг испугалась, что охрана на входе просто не пропустит меня внутрь. И тут же пришло успокоение из недр воспаленного от ужаса и предвкушения беды мозга: у меня есть приглашение. Пусть и на чужое имя. Скажу, что забыла документы.

Уже усаживаясь в такси — снова непредвиденные траты — испуганно прикрыла глаза, про себя читая молитву. И тут же рассмеялась, осеклась на полуслове.

Интересно, многие посетители “Зевса” едут в клуб с таким же настроем?

Мотнув головой, прикрыла на минуту глаза. время было позднее, и мне ужасно хотелось спать после изматывающего рабочего дня.

— Приехали, — сообщил водитель, паркуясь у нужного здания и трогая меня за плечо. — Вам точно сюда’?

Я сонно моргнула, встрепенулась и первые пару секунд не могла понять, где оказалась. На уши давила громкая музыка. А стоило открыть дверцу авто, как звук усилился в несколько раз. Расплатившись с таксистом, я пошла навстречу судьбе.

И почему-то предчувствие неустанно кричало: “Беги!” хотя я усердно пыталась привить себе позитивный настрой.

У клуба стояли разодетые в меха девушки, шубки которых были распахнуты, демонстрируя потрясающие, дорогие даже на вид платья с огромными вырезами.

Они смеялись, что-то обсуждая и попивая шампанское. А я крадучись шла мимо, боясь даже дышать.

— Закрытая вечеринка, — тяжелый взгляд секьюрити пригвоздил меня к порогу.

— Да-да, — заблеяла‚ чувствуя, как сердце медленно рвет сосуды, удерживающие его в грудной клетке, собираясь наглым образом сбежать сначала в пятки, а там и вовсе с концами… — У меня вот. Приглашение.

Рука предательски дрожала, а глаза то и дело косились в сторону притихших девиц.

Теперь они, все как одна, смотрели на меня. На лицах застыло недоумение и любопытство.

— Проходите, — гаркнул охранник, возвращая в озябшую руку бумажку. — Добро пожаловать.

— Б-благодарю, — громко сглотнув слюну, ставшую вязкой, шмыгнула мимо мужика. на ходу стягивая с себя дутик. Молния, как назло, заела и с первого раза не поддалась, пришлось отбежать в угол огромного фойе, где царила атмосфера праздника для богачей. Музыка разрывала перепонки, громкий смех, голоса, дым от сигарет… Боже, куда меня принесло?!

Дернув молнию, наконец справилась с замком и сняла куртку. Хотела незаметно пройти в туалет, чтобы поправить прическу и вообще успокоиться, как вдруг ко мне подплыла девушка в наряде снегурочки. В руках у нее был поднос, полный бокалов.

— Шампанского?

— Ой, нет, — отмахнулась я. — Спасибо, не нужно.

— Все за счет заведения, — смерив меня понимающим взглядом, сообщила она.

Я хотела сказать, что и сама это прекрасно понимала, но передумала. Потому что не знала, и не стоило отрицать очевидное.

— Нет, — уже гораздо серьезнее сказала я, и девица, пожав плечами, исчезла.

Просто я сюда не развлекаться приехала, а по строго определенному делу.

Наконец избавившись от пуховика и оставив его на хранение в гардеробе, я пошла туда, где музыка звучала громче.

Меня встретил огромный зал, грохот басов, дым сигарет в воздухе и писк девиц, стоящих чуть поодаль.

Смерив из взглядом, я невольно покривила губы. Никогда таких не любила.

Слишком расфуфыренные, яркие, с печатью глупости и стоимости макияжа на лице. Я бы назвала каждую пустышкой, но внутренне одернула себя.

Нехорошо так о людях, о которых я ничего не знаю. Да и они бы наверняка решили, что во мне так говорит зависть.

Откинув эти мысли в сторону, я принялась пробираться вперед по залу, нужно было найти кого-нибудь, кто поможет мне найти этого самого Стрелковского. Или как там его.