Книга Слепой. Теория лжи - Андрей Воронин

— А как рука?

— Терпимо, — улыбнувшись, кивнул Глеб и хотел уже присесть к столу, как вдруг отозвался его мобильный. Это был Потапчук, который, похоже, в достаточной степени владел информацией, поскольку, поздоровавшись, сразу же взял быка за рога:

— Прими те условия игры, которые нам навязывают. Поверь мне, это не худший вариант…

Слова эти, безусловно, относились к будто бы случайно появившемуся возле Глеба Степану, но звучали как бы в продолжение какого-то прежнего их разговора.

— Без напарника теперь тебе не обойтись, — продолжал Потапчук и, слегка выделяя слова, добавил: — Лето на дворе. Темнеет поздно. Много за день можно успеть.

— Да-да, — кивнул Сиверов, понимая, что Потапчук будет ждать его в кафе «Лето» сегодня вечером.

Степан, хотя и делал вид, что его мало интересует, с кем и о чем говорит Глеб, несомненно, сгорал от любопытства. Нужно было это любопытство удовлетворить.

— Мой начальник звонил, — сказал Глеб как ни в чем не бывало. — Говорит, напарник мне нужен. Если ты согласишься, поработаем вместе.

— Да я готов. Мне все равно делать пока что нечего, — не скрывая радости, поспешил согласиться Степан.

— И ты даже не спросишь, что надо делать и сколько будут платить? — прищурился Глеб.

— Да, — покраснел Степан. — А сколько мне будут платить?

— Думаю, в обиде не останешься, — вздохнул Слепой и, сгоняя с губ улыбку, добавил: — Завтра встречусь с шефом и сообщу ему, что нашел напарника. Проверим тебя в деле.

— Да, да, я согласен! — воскликнул Степан.

Глеб на секунду задумался и достал кошелек:

— Я тебе выдам, так сказать, аванс, сходи прикупи себе одежды, ну и чего еще хочешь, отдохни, расслабься. Завтра, когда включимся в дело, будет не до того.

Деньги, которые он протянул Степану, того, похоже, обрадовали, но он не забыл поинтересоваться:

— А вы что будете делать?

— Отсыпаться, — сказал Глеб и протянул Степану кожаный футлярчик: — Возьми ключи, чтобы, когда вернешься, меня не будить. Можешь по дороге заказать себе дубликаты.

Похоже, парень поверил Глебу, но на всякий случай спросил:

— А если вам нужно будет выйти?

— Я же тебе сказал, что буду отсыпаться! — рявкнул Глеб и принялся демонстративно стаскивать с себя майку.

— Ладно, я пошел… — заторопился Степан и добавил: — До вечера.

Как только тот вышел, Сиверов, взглянув на часы, послал Потапчуку эсэмэску: «13.30». В час у Потапчука начинался обед, и он, конечно же, найдет возможность уйти от слежки, если таковую за собой обнаружит.

Слепой оделся, достал из кармана куртки еще один комплект ключей и вышел на улицу. Машина, новый «фольксваген» серебристого цвета, стояла там, где он ее припарковал. Выбирая автомобиль, Глеб Сиверов всегда старался следовать за большинством. В последнее время в Москве, как и в Европе, серебристые «фольксвагены» были едва ли не самыми популярными, так что можно было надеяться на то, что никто особо не обратит на тебя внимание.

Глава 2

Доктора медицинских наук Дмитрия Шевченко в клинику скорой помощи, да и в другие московские клиники, приглашали для консультаций обычно уже после того, как местные врачи признавали свое поражение. Шевченко, несмотря на свой молодой, даже, можно сказать, юный для доктора наук сорокалетний возраст, отлично разбирался не только в медицине, но и в химии, поскольку несколько лет стажировался в одной из самых популярных на Западе закрытых клиник, где многие знаменитости лечились от наркотической и алкогольной зависимости. Но то, что он увидел в этот раз, привело его в замешательство.

В реанимационном отделении под капельницами лежали четверо совсем молодых парней, в соседней палате — три девушки, одной из которых не было и шестнадцати. Почти сутки никто из них не приходил в сознание. Всех их доставили из одного из ночных клубов, где они устроили жуткий погром, но, пока ехала полиция, вдруг успокоились и, как говорится, вырубились. Так что пришлось вызывать еще и «скорую помощь». Как утверждали их компаньоны, которым оперативники устроили допрос с пристрастием, кроме одной-двух таблеток экстази те вроде бы ничего не принимали.

— Мы, Дмитрий Павлович, провели терапию, как обычно в таких случаях, по вашей схеме, но результат нулевой, — пожала плечами дежурившая вторые сутки врач Крутикова и, покраснев, поправила высокую, хорошо накрахмаленную шапочку, из-под которой выбивались мелкие светлые кудряшки.

— Анализы готовы? — спросил Шевченко, окинув полногрудую Крутикову живым взглядом.

— Не все, — сообщила та и, смутившись еще больше, протянула кипу карточек.

— Я же просил вытаскивать меня к вам только после того, как будут сделаны все нужные мне анализы, — недовольно покачал головой Шевченко.

— Но мы не знаем, что делать… — растерянно пробормотала Крутикова. — Обычно за сутки наблюдается хоть какая положительная динамика… А эти вот даже не пришли в сознание.

Шевченко подошел к одному, потом ко второму пациенту, приподнял глазные веки, прослушал пульс, недовольно поморщился:

— Странно…

— Да, и мне тоже показалось это странным. Поэтому мы вас и побеспокоили… — поспешила с оправданиями Крутикова.

— Вы говорили с оперативниками, они что-нибудь у них нашли? — поинтересовался Шевченко.

— Нет, — покачала головой доктор Крутикова.

— В каком смысле «нет»? — переспросил Шевченко. — Не говорили или не нашли?

— Не говорили, — уточнила Крутикова и добавила: — Мне не до этого было. Я от больных не могла отойти.

— Ладно, — кивнул Шевченко, стараясь скрыть раздражение. — Давайте-ка прямо сейчас позвоните следователю или кто вам там телефон оставлял… Вам же кто-то из полицейских оставил телефон?

— Да, оставил. Следователь Петров. Он просил позвонить, когда кто-нибудь из них придет в себя, — сказала Крутикова, обиженно поджимая ярко накрашенные губы.

— Симпатичный? — вдруг спросил Шевченко.

— Кто? — опешила Крутикова.

— Следователь Петров, спрашиваю, симпатичный?

— А при чем здесь это? — еще больше обиделась Крутикова.

— Позвоните этому вашему следователю Петрову и узнайте, нет ли у них в загашнике таблеток, которыми травились эти ваши больные.

— Хорошо, — послушно кивнула Крутикова и поспешила к выходу.

Шевченко, дав несколько указаний медсестре, тоже вышел в коридор. Он понимал, что в ночном клубе этим ребятам подсунули совсем не экстази. Чем чище наркотик, тем мягче он действует. Да, возникает привыкание, человек превращается в инвалида. Но это происходит постепенно. Шевченко и у себя, в России, и за границей насмотрелся и на тех, кто балуется кокаином, и на тех, кто подсел на героин или морфий. Любители травки и экстази во всех странах считаются хотя и неблагонадежным, но не сказать чтобы социально опасным контингентом. Самые же дикие выходки совершают наркоманы под воздействием кустарно созданной синтетической наркоты. Именно поэтому самое серьезное наказание в большинстве стран предусмотрено даже не за распространение, а именно за производство наркотиков, которое приносит нарковоротилам такие бешеные деньги, что этот бизнес искоренить в ближайшее время нет никакой надежды. Это любят подчеркивать в своих докладах ученые на международных симпозиумах: «Единственное, что мы можем, — это облегчить страдания тех, кто стал жертвой наркомафии».