Книга Катакомбы военного спуска - Ирина Лобусова

Этой ночью Петренко добрался до своей квартиры лишь после полуночи и, едва успев раздеться, рухнул на кровать. Он смертельно устал и почти мгновенно провалился в черную бездну из всяких сновидений, которые преследовали его в последние дни.

Но даже такая бездна усталости вместо сна, похожая на прижатую к лицу пышную подушку, не принесла облегчения, и особенно в эту ночь, когда в начале четвертого утра он был уже на ногах.

Целый день до самого вечера Владимир Петренко провел вместе со следственной бригадой в небольшом поселке Фонтанка под Одессой. Там в море местные рыбаки нашли труп… Но не простой.

Несмотря на то что стоял январь, море не замерзло – сильных морозов не было. Оно было спокойным, и рыбаки рискнули выйти на улов. Недалеко от берега спустили якорь. Он за что-то зацепился. Когда стали поднимать, вытащили то, что поставило на уши весь уголовный розыск Одессы и Петренко лично – как начальника отдела по борьбе с бандитизмом, ведь подобные дела были его прямой профессиональной обязанностью.

Это был труп молодого мужчины, не старше 30 лет. Он был почти голым, из одежды на нем были только черные трусы без всяких штампов и меток.

Ноги мужчины были поставлены в металлический тазик и залиты цементом. В таком виде его и опустили на дно. Всплыть он не мог и заживо захлебнулся, наглотавшись морской воды. По словам эксперта, тело пробыло в воде меньше суток и оно не успело серьезно пострадать, поскольку с момента смерти до его обнаружения прошло не так много времени.

На левом плече мужчины и на руке Петренко обнаружил несколько наколок, свидетельствующих о его тюремном прошлом. А присмотревшись повнимательней, не мог сдержать удивленного восклицания:

– Да я ж его знаю! Это же Сидор Блондин!

Действительно, у мужчины были светлые волосы. Обсохнув, они стали стремительно светлеть.

– Поясни, – нахмурился начальник уголовного розыска.

– Сидор Блондин – налетчик из банды Червя, – начал объяснять Петренко. – В последнее время у нас в работе налет Червя на кассу взаимопомощи при автомобильном тресте. По моим сведениям, Сидор Блондин тоже участвовал в этом налете. Он – бык, пацан Червя. Ну, в смысле, его приближенный каратель, если перевести на обычный язык. Налетчик, исполнитель приговоров. Две ходки в лагеря. Не понимаю…

– Чего ты не понимаешь? – выдохнул начальник угрозыска.

– За что его так? Как ссученного? – Петренко вскинул на него удивленные глаза и пожал плечами. – У Червя хорошие отношения с Тучей и со всеми остальными ворами! Это прямой удар Червю под дых. Если только…

– Если только? – нахмурился начальник.

– Если только не сам Червь его порешил. Но для этого должны быть очень серьезные причины, – пояснил Владимир.

– А способ казни? Залить цементом, и в воду, на дно? Это еще что? – вступил заместитель начальника.

– Это называется «бетонные боты», и в последнее время они появляются в среде таких, как Червь и Сидор Блондин, все чаще и чаще, – ответил Петренко. – Местное изобретение. Используется во всех местах, где есть водоемы. У меня это уже третий случай. Да вы должны помнить два предыдущих!

– Помню, – кивнул начальник, – раскрыли довольно быстро, если не ошибаюсь.

– Ну да, – согласился Петренко. – Первый был крысой, воровал у своих, его и утопили в ставке под Кучурганами. А второй настучал на подельника, после чего мы закрыли троих из банды. Оставшиеся выследили его и отправили в «бетонных ботах» в Лузановку.

– То есть это казнь, – задумчиво произнес заместитель.

– Показательная казнь, – кивнул Петренко. – И довольно жестокая. Смертника по приговору вышестоящих, который огласили на сходе воров, ставят в таз, заливают ноги цементом, а затем бросают в какой-нибудь водоем – море, болото, ставок… Смерть жуткая и мучительная. Но я не понимаю… – Он снова пожал плечами. – Сидор Блондин не был ни крысой, ни сукой, то есть стукачом… Он пользовался уважением в своей среде, среди блатных…

Расследование в Фонтанке длилось очень долго. После холодного январского берега моря оперативники в конце концов переместились в кабинет Петренко, где согревались горячим чаем.

У Владимира была довольно подробная картотека, в которой фигурировали и Червь, и Сидор Блондин. В странном деле не было никаких зацепок, и по опыту Петренко уже знал, что такие вот дела с загадками бывают самыми тяжелыми и страшными.

Обо всем этом он и думал, сидя в машине, быстро катившей по ночному городу.

– В городе началась война банд за передел, – мысли Петренко прервал заместитель начальника угрозыска. – Кто-то стравливает их.

– Куда мы едем? – нахмурился Владимир.

– На Сортировочную. Туда вагон подогнали. Отцепили от поезда. Мы потребовали. Это, так сказать, иллюстрация к моим словам. Ты должен на все это посмотреть. И чем скорее, тем лучше.

Глава 2

Канун Рождества. Новый виток романа. Деньги под абажуром. Беда Тучи

6 января 1930 года, Одесса

Снег начал идти к вечеру. В темноте редкие снежинки были похожи на чванливых балерин, брезгующих показывать свое высокое искусство перед незатейливой публикой. Медленно и надменно кружась, они плавно опускались на землю, словно танцуя фантастический танец, состоящий из сложных пируэтов.

Вначале это было красиво. Снежинки блестели в свете ночных уличных ламп. И можно было, прижимаясь лбом к ледяному оконному стеклу, увидеть каждую из них, с красивым трагизмом навсегда уходящую в темноту, вниз.

Но так продолжалось недолго. Потом началась метель. Какие там балерины – снег повалил сплошным потоком, накрывая город белой пуховой периной, сплошной, плотной, не рассыпающейся от прикосновения рук!

К вечеру усилился ветер. И Одессу основательно замело буквально за час. Улицы опустели. Не было слышно ничего, кроме завывания ветра, который, как изголодавшийся волк, шастал в поисках добычи по опустевшей, совершенно обезлюдевшей земле.

А в комнате было хорошо и тихо. Поплотней закутавшись в шаль, Таня прижималась лбом к ледяному стеклу, стараясь унять бешеные, тревожные мысли, так похожие на беснующуюся метель за окном.

Уютно потрескивали дрова в «буржуйке». Ее черная дверца была слегка приоткрыта, и отблески пламени бликами падали на старый паркет, меняя свои цвета с удивительной скоростью, как стекляшки в детском калейдоскопе. Но Таня на них не смотрела.

Она специально повернулась спиной к комнате, стараясь не глядеть на стол. Ничего, ничего не должно было ее отвлекать. Но тут скрипнула дверь. На этот неожиданный звук Таня поневоле обернулась. Дверь отперли своим ключом – это мог сделать только один человек.

Как некстати это было именно сейчас! Какую жестокую шутку сыграла злая судьба в этот вечер! У Тани мучительно сжалось сердце – все повторялось, как в страшном сне. Словно опять был калейдоскоп, только на этот раз уже не детский, с цветными стекляшками, а с отблеском адского пламени, страшные зубья которого пожирали живую плоть.