Книга Намерение - Ангелина Алябьева

Глава вторая

Свет тянется к тьме, а жизнь, как предначертано свыше, всегда заканчивается смертью.

Морганит Сальери не понимала, почему именно сейчас голову посетили подобные мысли. Она даже не знала, где находится, куда привез ее этот незнакомец с глубоким хриплым голосом, иногда звучавшим так резко, словно хлыстом отбивая по коже, а порой, особенно по телефону в разговоре с какой — то авиакомпанией на английском, слегка приглушенно, превращаясь в бархатный баритон.

С противоположной двери, если она правильно определила, опираясь на обыденные навыки распознавания незнакомых объектов, находившейся с левой стороны, доносился шум воды. Наверное, он принимал душ, смывая неприятный запах и грязь, в то время, как ее посадил на что — то мягкое. Впервые кто — то так ловко перекинул ее на плечо и понес в неизвестное направление. Ничуть не сопротивлялась, ощущая себя в большей безопасности с этим незнакомцем, в которого врезалась, чем в огромных лапах бандита, нагло сминающих ее тело. Сколько раз Морганит предупреждала отца — вся эта группа телохранителей и охранников не смогут помочь, если кому — то, действительно, захочется убить или похитить ее. Тот, кто осмелился на такое, непременно найдет выход. Не ошиблась. Всего доля секунды. Когда тетя Беатрис, их старая экономка, а по совместительству, хоть Морганит и презирала это слово, ее сиделка, оставила Морганит в дамской комнате, охраняемой снаружи громилами, чтобы вернуться с нечаянно выпавшей из ее руки сумки, злоумышленники воспользовались ситуацией. Она и сама не успела вскрикнуть, как кто — то сзади зажал ей рот ладонью и грубо подталкивал куда — то, постоянно шлепая по спине, пока они не оказались на улице. Следуя инстинктам, неизвестно откуда проснувшимся в ней, она укусила похитителя за руку и вырвалась. Бежала изо всех сил, даже и не зная, куда и каким образом. Где — то слышались скрежет колес по асфальту, звук сирен, а она продолжала нестись, сломя голову, при этом не имея малейшего представления, что ждет впереди. Точнее — не видела, в какое направление несут дрожащие ноги, пока не…уткнулась во что — то твердое. Очень твердое, при этом приятно теплое и пахнущее с детства обожаемым ароматом муската и корицы. Сразу два любимых запаха в одном. Когда тетя Беатрис кормила ее булочками, присыпанными молотой корицей или поила горячим молоком с пряностями, Морганит на миг забывала обо всех невзгодах. Говорят, слепые люди чувствительны к любым запахам, запоминая их и узнавая, только Морганит легче было прощупывать предметы и, спотыкаясь или ударяясь, хотя это бывало часто редко из — за круглосуточного сопровождения, об что — то, откладывать в памяти. Каждое очертание вещей. Незначительных, вплоть до иголочки, всплывало в сознании девушки. Пыталась часами представить, как выглядит деталь. Постепенно немного получалось, отталкиваясь от красочных описаний няней или работников. Не сразу, как она потеряла зрение в пять лет, а спустя время, когда Морганит стала любопытным подростком. Любознательная, но незрячая.

— Эй, принцесса, ты так и будешь молчать или тебе даже лень говорить? Никогда не видел такой ленивой девушки, как ты! Тебе даже ответить — западло.

Хрипловатый, однако уже знакомый голос заставил ее вздрогнуть. Обернулась, мысленно усмехнувшись. Что она может разглядеть? Темнота. Как обычно. Если только попробовать прикрыть глаза и придумать его образ, а потом…

— Мне это уже надоело! Вставай и убирайся из моей квартиры!

Значит, он привел ее в свои апартаменты. По всей видимости, небрежно кинул ее, как тряпочную куклу, в кресло или на…кровать. Проверяя последнюю догадку, Морганит слегка подалась назад, ожидая встретиться со спинкой кресла. Не рассчитала и упала, бесшумно ойкнув. В это же мгновенья влажные пальцы обхватили ее запястье, резко дергая вперед. Так резко, что девушка снова врезалась во что — то твердое. На этот раз…горячее и мокрое. Кончиком носа почувствовала щекотавшие капли воды, а аромат муската проник в ноздри, отчего край губ невольно дернулся. И все равно она любила этот запах с самого детства, запоздало осознавая, что это горячее и гладкое — мужская кожа. Попыталась отстраниться. Щеки запылали от прилившейся крови при мысли, что за двадцать один год Морганит впервые так непозволительно крепко прижималась к…голому мужчине. Овладев алфавитом для слепых, ей удалось изучить намного больше по специальным книгам про мужчин, чем рассказывала тетя Беатрис. Одно дело — читать и представлять в красочном воображении, а другое — ощущать под кончиками пальцев.

— Ты еще и наглая, — по слуху резанула грубая интонация, с которой он выплюнул эти четыре фраза, отталкивая ее. — Ты вообще видела себя в зеркале?

Нет. Никогда. Как бы смогла рассмотреть себя, если в глазах навсегда застыла тьма? Правда, репетиторы, няни, да и все, кто окружал ее с детства после смерти матери, даже отец, говорили, что она очень симпатичная. С годами же уже называли бесспорной красавицей, придавая хоть в чем — то уверенность. Он же задал ей вопрос, и вместо того, чтобы оставить его без ответа, Морганит резко выпалила.

— А разве я недостаточно красивая? Чего во мне не хватает?

— В тебе чего — то не хватает, — выдержал паузу, и Морганит затаила дыхание. — Сейчас в этом грязном разорванном платье в таком виде ты напоминаешь мне чучело. Чтобы подумать, чего именно не достает тебе, ты должна помыться, приукраситься и…

— Синьор, вы не забываетесь? — не дала ему продолжить в насмешливом тоне Морганит, перебив. — Где же ваши манеры? Сначала спасаете и привозите к себе, а потом — упрекаете, что я выгляжу страшной.

— Я тебя не хотел спасать, черт побери! — процедил сквозь зубы незнакомец, и она услышала отдаляющиеся от нее шаги. Похоже, отошел, и это прекрасно. По крайней мере, Морганит сумеет унять внезапно быстро забившееся сердцебиение, будто она без остановки бегала по кругу.

— Но именно благодаря вам я здесь! — вздернула подбородок Морганит и удивилась подобному неординарному поведению. Откуда в ней появилась не имеющая границ и рвущаяся наружу дерзость? Раньше она находилась глубоко запрятанной, ведь ее желания исполнялись, прежде чем попросит дважды. Ни в чем не видела отказа. Иногда пользовалась своим положением и местом в жизни миллиардера Джованни Сальери, а порой — не хотелось ничего, кроме одного. Единственного, чего папа не в состоянии был ей дать. Зрение. Отдать все, что есть, за возможность просто увидеть собственное отражение в зеркале. Не верить словам. Глазами убедиться, что, как уверял отец, похожа на мать.

— Именно благодаря мне ты сейчас уйдешь, — решительно объявил он, и Морганит замерла в испуге. Она не сможет никуда пойти. Покинуть это место, пусть оно и чужое, неизвестное, равно тому, что попасть в очередную перепрягу, и вряд ли все закончится удачно.

— Я не уйду, — пробормотала нервно Морганит. Скорее физически ощутила, как мужчина застыл пораженным, чем учуяла, как тяжело задышал он от нахлынувшего затем гнева.

— Что значит — не уйду? — переспросил недоверчиво мужчина. — С чего тебе оставаться здесь? Это не ночлег для скитальцев и не приют для сирот. Это мой дом!

— А я — ваша гостья! — кинула в тон ему. — Если вы — итальянец, то должны знать, как в нашей стране относятся к гостям.