Книга Образцовый самец - Дарья Кузнецова

Откуда-то слева дохнуло жаром. Запульсировал на грани ультразвука, пробирая холодом по спине, сигнал тревоги.

Вот сейчас мне стало по-настоящему страшно.

– Сиди тут, не высовывайся, – велела аспирантке. А сама, шипя под нос ругательства, на четвереньках переползла к соседнему, контрольному, пульту. Рабочее место оператора только что сжег чей-то «меткий» выстрел, но доступ к нужным узлам, к счастью, имелся не только там.

Чтобы не высовываться и не тратить зря время, я цапнула из ложемента нейроконтакт и забилась под пульт, прилаживая липкий аморфный шарик к виску.

Не люблю нейротерминалы.

Установку я знала отлично. Все знали; не то оборудование, в работе которого можно позволить себе не разбираться. Экспериментальная, ненадежная, с открытыми контурами управления – это тебе не простой ядерный реактор, тут любое неосторожное движение может обернуться катастрофой. Ее поэтому и построили здесь, на станции. Вернее, станцию построили во многом ради макета и там, где он уж точно не навредит человечеству. В худшем случае людям грозила только потеря «Черного лебедя».

И этот худший случай, похоже, наступил. Установка пошла вразнос. От выстрела выгорела часть генераторов, остальные работали на пределе мощности и готовились последовать за товарищами. Как назло, система аварийного сброса макета тоже не отвечала: автоматика заявляла, что люк заблокирован.

Начала подозревать, что именно в этом состояла цель террористов. Просто потому, что поверить в случайность такого стечения обстоятельств еще сложнее…

Судорожные попытки остановить катастрофу были прерваны резким рывком за плечо.

– Черную дыру в задницу, ты что делаешь?! Сказано – в укрытие! Гр-ражданские!..

Нейрик отреагировал на внешнее прерывание, и вместо системного интерфейса перед глазами возникло искаженное злобой лицо. Я не сразу поняла, что это не террорист, свой.

Надо же, и правда – спасать пришел. Сам.

– Я как раз пытаюсь этого избежать, не надо повышать на меня децибелы. И руку уберите.

Пальцы Гаранин разжал, кажется, только от неожиданности. Я успела схватиться за пульт, а то грохнулась бы обратно на пол. Оглядевшись и не обнаружив поблизости бронированных террористов, выдвинула себе из пола кресло. И отложила нейрик.

– Избежать чего? – все же спросил вояка.

– Черной дыры в заднице, – пояснила ему. – Но вы пока все-таки отдайте приказ об эвакуации станции, у меня таких прав нет. А то общая сигнализация, кажется, выведена из строя теми бравыми молодчиками.

Надо отдать должное черному полковнику, слушать он умел и соображать тоже. Не случайно дожил до своих лет, хоть в этом нам всем повезло. Пока я пыталась договориться с установкой, Гаранин залаял в рацию. Фигурально выражаясь, конечно; просто у него очень резкий, грубый голос и отрывистая манера говорить. Если не вслушиваться, кажется, что где-то неподалеку лает здоровенный такой, злющий кобель. Интересно, это природные таланты или результат долгих тренировок по выработке командного голоса?

А еще полковник не лез под руку. То есть навис надо мной, упираясь одной ладонью в край пульта, второй – в спинку кресла, вперился в экраны с таким видом, словно что-то понимал в происходящем, но все это молча.

– Эвакуация окончена, – через несколько минут прозвучал над головой голос Гаранина.

– Шли бы вы тоже к шлюпкам, – через плечо предложила я.

– После вас, – возразил полковник.

Я искоса глянула на мужчину. Он выглядел поразительно спокойным и собранным, даже чему-то улыбался уголками губ.

– В таком случае предлагаю поучаствовать в эксперименте, – решила я, запуская эмуляцию другого рабочего места. Как все же удачно, что мне подвернулся именно контрольный пульт!

– Какого рода?

– Я отсоединю отсек от станции, так удастся сохранить все остальное оборудование. И запущу прототип. Может быть, он заработает, и мы тоже выживем.

– Запускайте, – легко согласился полковник. – Прототип чего?

– Генератора.

Гаранин все понял правильно и умолк, я даже разрешила себе немного отвлечься и вырастить для него кресло: почти везде на станции пол покрыт толстым слоем полиморфного материала, который позволяет такие вот развлечения. Сложный прибор так не создашь, а мебель – запросто. На «Черном лебеде» другой вообще нет, все столы, кровати и стулья – из него.

«Отстрел», к счастью, прошел штатно, наш модуль переключился на самообеспечение и двинулся по заданной траектории к нужной орбите. Кажется, его немного клонило в сторону, но тут я положилась на автоматику и маневровые двигатели.

Вокруг платформы гравитационной ловушки началось шевеление: приборы расползались в стороны, уступая место поднимающемуся из пола открытому тору, ощетиненному разнокалиберными наростами и петлями кабелей.

– Что это? – не выдержал полковник.

– Прототип, – прозвучало почти нежно.

Сомнения Гаранина можно понять: не участвуй я в создании этого агрегата, тоже не рискнула бы доверить ему жизнь. Да я бы и сейчас не доверила, но выбора не было.

То есть, конечно, был: сбежать, бросить станцию, спустить в черную дыру – в прямом смысле слова – несколько лет работы и прорву денег, вложенных в создание этого передового форпоста научной мысли. Деньги не мои, наработки можно восстановить, а я – не герой с горящим взглядом. Но… загубить «Черного лебедя» не поднималась рука.

Да и страх куда-то пропал. Вот как подключила нейрик, так и прекратили дрожать пальцы, перестал скакать пульс, мысли закончили зацикливаться вокруг возможных картин гибели. Стоило заняться привычным делом, и происходящее начало восприниматься как обыкновенный эксперимент, когда все просчитано, предусмотрены пути отхода, техника безопасности соблюдена, риски взвешенны и заложены в программу испытаний с солидным запасом прочности. Никак не получалось осознать, что мои нынешние действия – буквально самоубийство. Положиться на непроверенную теорию, довериться аппарату, который еще ни разу не запускали в рабочем режиме…

Мы ждали результатов с «ЧЛР-46», и только после их анализа собирались запускать прототип – наладив дальнюю связь, отодвинув модуль на безопасное расстояние от станции. Но чуть-чуть не успели.

Генератор басовито загудел. Я откинулась на спинку кресла: больше от меня, кажется, ничего не зависело.

– И что генерит этот генератор? – воспользовался паузой Гаранин.

– Вы слышали о белых дырах?

– Которые как черные, но наоборот? Но это вроде воображаемая штука, нет? – удивил меня полковник широтой собственного кругозора.

– Теоретически их существование возможно. И даже в какой-то мере неизбежно. По основной теории, белая дыра возникает на противоположном конце пространственного искажения, созданного черной дырой, в момент коллапса последней. Ну, проще говоря, при определенных условиях черная дыра схлопывается и выплевывает всю свою массу в другой точке Вселенной в виде потока элементарных частиц. Вот этот возникший буквально из ниоткуда поток и является белой дырой, которая, выдав единственный мощный импульс, перестает существовать. Такой себе маленький Большой взрыв. На похожем принципе, кстати, основаны двигатели дальнего сообщения, хотя далеко не все теоретики с этим согласны.