Книга Секретарь для злодея - Дора Коуст

— Не-не, Маринка. Я только сегодня золото из ломбарда выкупила.

— Ладно, спасибо.

Гипнотизировала телефон, спешно набирая в поисковике ломбарды. Собиралась отыскать самый ближайший, чтобы продать обручальное кольцо. В конце концов, оно теперь мне было ни к чему. Катька натолкнула меня на выход из ситуации. И как я раньше не додумалась?

Буквально бежала. Крепко прижимала к себе переноску и молилась Богу, чтобы не поскользнуться и не упасть. Время утекало сквозь пальцы. Встречные фары ослепляли, как слепили и фонари. Ярко горели вывески. Слышались голоса веселых компаний. Не могла без боли смотреть на молодые пары. Когда-то и я была такой же счастливой, а сегодня мой мир просто рухнул, не оставив даже фундамента.

— Ну нет! Нет же! Нет! — в отчаянии воскликнула я, остановившись напротив закрытой двери.

В небольшом узком окне света уже не было, а железная дверь не поддавалась. Часы работы на дощечке подсвечивались неоновыми лампочками, как и вывеска. Ломбард работал сегодня до семи — всего-то на десять минут опоздала, а теперь не знала, что делать.

Вытащив мобильник, с тяжелым вздохом набрала номер, который помнила наизусть. Боль царапала сердце, душила, но я задавила в себе порыв снова расплакаться. Больше не имела права на слезы, как бы тяжело ни было. Мелькнула подлая мысль о том, что вот сейчас Ваня мне ответит, рассмеется и скажет, что это была глупая и не слишком удачная шутка, но я не надеялась на возобновление наших отношений. Любила, однако обманываться не желала. Видела его глаза — он смотрел на меня как на грязь, которая попала на его ботинок и испортила его идеальный внешний вид. Как на мелкую неприятную проблему, отвязаться от которой не удается.

— Ваня, у меня украли кошелек, — выдала я без предисловий, засовывая свою израненную гордость туда же, где пряталась не менее израненная душа. — Займи мне две тысячи на билет.

— Как проблема, так сразу Ваня, да? — процедил он высокомерно.

— Ты мне поможешь? — прошипела я, кляня собственную злость. Сейчас нельзя ругаться. Он — моя последняя надежда на то, чтобы не остаться ночевать на вокзале.

— Помогу… — лениво протянул супруг, чтобы добавить: — Если не станешь подавать на алименты.

— Что? — ошарашенно возмутилась я.

— Ты слышала. Я не собираюсь платить за твою дурость. Это ты хотела этого ребенка, а не я. Ты хотела — ты получила, а теперь сама разбирайся, — выплюнул он, а я не верила собственным ушам.

Перед глазами промелькнули картины, на которых Ваня выглядел таким счастливым, таким радостным. С каким трепетом он гладил мой еще совсем плоский живот… Как бережно прижимал меня к себе… Нельзя же так играть! И его забота, его нежность…

— Но…

— Так что? Согласна? — поторопил он меня.

— Называй адрес, — выдохнула я подавленно.

— Э, нет, дорогая. Я не хочу, чтобы ты потом сидела у меня под окнами и караулила меня у подъезда. Я приеду через час к офису. Там и поговорим.

Нажав на отбой, я зажмурилась и до боли прикусила губу. Все мышцы были напряжены, меня трясло от негодования, злости, ярости и бессилия. За что мне этот кошмар? Никогда не думала, что так бывает в реальной жизни. По телевизору в дешевых мелодрамах — да, но не в моей жизни.

Стряхнув с себя оцепенение, я спешно последовала к зебре. Не стоило тратить время на жалость к себе. Если верить гуглу, путь мне предстоял неблизкий, а в кармане денег не хватит даже на поездку на автобусе.

Руки уставали. Я перевешивала переноску то на один сгиб локтя, то на другой, то просто удерживала обеими руками, обхватив сверху и снизу. Молилась, чтобы не упасть. По тротуарам идти было немного легче, но, когда переходила через дороги, двигалась по ледовым выбоинам семимильными шагами. Облегченно выдохнула лишь тогда, когда наконец добралась до здания, что вполне могло бы претендовать на небоскреб из будущего. Он со всех сторон был обшит серебристым стеклом. Через каждые пять этажей сужался, чтобы ворваться в небо подобием шпиля. Как по мне — слишком помпезно.

Присев на деревянную лавочку недалеко от входа, я поставила переноску к себе на колени, переживая, что Аришка может замерзнуть. Достав телефон, хотела позвонить Ивану, чтобы сказать, что я уже на месте, но мобильник приказал долго жить. Даже не реагировал, когда я в отчаянии нажимала на кнопку включения, а это могло означать только одно: он вконец разрядился.

Оставалось надеяться, что Ваня меня не обманет. Хотя бы в этом.

Не знала, сколько прошло времени. Ужасно нервничала, потому что Аришка разок просыпалась, но не буду же я кормить ее прямо на улице. В последнее время дамой она была вредной и могла попросить кормежку внеурочно. Сегодня, видимо, повлияла наша затянувшаяся прогулка. Пришлось пользоваться пустышкой, к которой я прибегала только в самых крайних случаях. Ощущала себя потерянной. Дочка хотела есть, а я была вынуждена дать ей обманку, от которой она разве что кричать ненадолго перестанет. Плохая из меня получалась мать.

Ваня все не приходил. Взяв переноску, я пошла к главному входу здания. Наверняка там имеется охрана, у которой можно спросить который час, а возможно, ненадолго напроситься погреться. Джинсовая ткань давно накалилась, и ноги мерзли, несмотря на теплые вязаные носки.

— Эй, есть тут кто? — постучала я по стеклянной двери. — Ау!

— Чего надо? Ушли уже все давно, — гаркнули мне откуда-то справа.

Присмотревшись, заметила приоткрытое окно, за которым стоял грузный мужчина в темной кепке. Он-то со мной и говорил.

— Простите, у меня телефон разрядился. Не могли бы вы подсказать мне, который час? — обратилась я, натягивая на губы самую доброжелательную улыбку, на которую сейчас была способна. А то, что зубы постукивали от холода, ему навряд ли слышно.

— Так девять почти. Шла бы домой. Дитенка простудишь, — посоветовал мне мужчина, собираясь закрыть окно.

— Извините, — крикнула я, подаваясь вперед. — Вы не могли бы мне дать позвонить?

— Тхх! Нашла дурака! — все-таки закрыл он окно, оставив меня один на один с негодованием и проблемой, решить которую мне было не по зубам.

Я отчаялась. В этот самый миг я действительно отчаялась, не зная, как дальше быть. Оставался один вариант — возвращаться обратно на вокзал, но осложняло это дело то, что я не помнила, в какую сторону идти. К тому же денег на автобус у меня не было, а ночь все больше вступала в свои права, погружая город в холод зимы, которая закончилась исключительно в календаре.

Понуро вернувшись к лавочке, я устало села на нее, обняла переноску и… Сдалась. Не знаю, сколько плакала, глядя на маленькое личико дочурки. Она кривилась, когда слышала мои всхлипы, но я не могла остановиться. Вытирала бегущие слезы платочком, который нашелся в кармане. Чужой город, ни копейки в кармане, ни друзей, которые могли бы приютить хоть на время, без связи и… без надежды выбраться из этой передряги.