Книга Последний рубеж - Федор Вахненко

В ответ донеслось лишь слабое завывание ветра.

– Че молчим, гнида?! Думаешь, я не знаю, где ты?! Думаешь, ты тута самый умный?! Военный гений?! Разведчик?! Нашелся, млин, Штирлиц! – В открытую насмехаясь над незнакомцем, Макс выпустил еще одну очередь. На этот раз – по дереву слева от подозрительного куста. Хоть бы это спугнуло вероятного противника! Ввязываться в перестрелку в планы двух охотников за артефактами не входило. Гранатой бы приложить гада, да только дальше двенадцати-пятнадцати метров лимонки зачастую не долетали. Дерево без труда примет на себя осколки, а неизвестный останется жив-здоров.

Но стоило Максу замолчать, переводя дыхание, как что-то маленькое вылетело из-за сосны, в которую он только что вогнал несколько пуль, и покатилось по траве.

– Ложись, граната! – крикнул сталкер, падая на живот. Он слишком поздно понял, что его одурачили. Лимонка не взорвалась с характерным хлопком, разметав вокруг сотни губительных осколков, но муляж выполнил свою миссию: Макс ничего не успел сделать, когда из-за дерева выскочил незнакомец с автоматом наперевес.

Длинная очередь с мощью отбойного молота ударила по барабанным перепонкам замешкавшегося Незнайки, который так и остался на ногах. Мгновение – и его более опытного напарника не стало. Новичок прожил немногим дольше. Он только и смог, что бросить пистолет в траву и поднять руки вверх. В следующий же миг в руках неизвестного застрекотал автомат, полностью заглушив сочный шлепок, с каким падает сырое мясо. Колени Незнайки подломились, и мужчина грузно повалился в траву. Со свистом втянув воздух, новичок дернулся и хрипло застонал – легкие как будто обожгло огнем. Струйка крови вытекала из его рта, пузырясь на губах. Так вот какова она, смерть от пули. Ничего красивого и поэтичного. Только кровь, пропитывающая одежду и стекающая в траву. Кровь, нестерпимая боль и одно-единственное желание: поскорее бы это закончилось. И когда сознание с последним, судорожным вдохом стремительно ускользает во тьму, человек на один короткий миг становится счастлив. Он не думает о том, что умирает. О том, что сейчас заснет и больше никогда не проснется. Он рад, что ему больше не придется мучиться, рад наконец-то обрести покой.

Бой определенно стоил потраченных боеприпасов. В рюкзаке, который тащил на себе новичок, оказался трехдневный запас еды и сменного белья, рассчитанный на двоих человек. Правда, вместо привычной тушенки там были сухпайки украинской армии – просроченные, но еще пару месяцев вполне пригодные к употреблению. Обнаружились среди вещей убитых и три гранаты РГД-5, что не могло не радовать. Одно плохо – патронами разжиться не удалось, боеприпасов для автомата не нашлось. Но это не беда – на первых порах налетчику вполне хватит того, что он успел прикупить на Большой земле.

Будучи опытным сталкером, он знал, что в Зоне приходилось воевать не так уж и часто – бывало, люди неделями бродили в поисках артефактов без единого выстрела. Потому что матерый бродяга знает – если мутант сыт, его лучше просто обойти. Если впереди показались три человека и больше – легче заложить крюк, нечего искать неприятности на причинное место. Горячие головы, приехавшие в Зону пострелять, либо перестраиваются, либо заканчивают свой жизненный путь в первые же несколько недель. А налетчик в свое время протянул на аномальной территории больше года – срок немалый, учитывая, что большая часть охотников за артефактами гибнет в течение шести-восьми месяцев. Жизнь в Зоне сурова и недолговечна. И чтобы выжить, сталкер должен избавиться от всего, что делает его человеком. Выбросить из головы моральный кодекс и заботиться только о собственном благополучии. Настоящий скиталец Зоны ни за что не упустит шанс разжиться необходимым ему добром, и если ради этого придется убивать – что ж, так тому и быть. Нужно всадить пулю в спину напарнику, вместе с которым вы прошли огонь, воду и медные трубы – пусть будет так. Жизнь других ничего не значит. Все, что заботит сталкера, – это он сам. И чем быстрее новичок поймет эту истину, тем лучше. Чем раньше он сбросит с себя оковы человечности, тем дольше проживет.

Окончив сбор трофеев, налетчик взялся за почти опустевший в ходе боя магазин, наполнив его патронами из заранее припасенной коробки. Руки дрожали, но бродяга не обращал на это внимания: сохранять хладнокровие во время боя могли только настоящие профессионалы своего дела, а для простых смертных и ухающее сердце, и тремор были в порядке вещей.

Взвалив на плечи немного прибавивший в весе рюкзак, скиталец убедился в отсутствии неподалеку людей или мутантов, затем подобрал учебную гранату и перевел взгляд на солнце. В темное время суток по Зоне лучше не ходить – слишком уж много бродяг не вернулось с ночных походов, но в запасе у него было еще достаточно времени. Дойти с Заставы – так бродяги прозвали окраины аномальной территории – до широко известного в узких кругах бара «150 рад» за пять-шесть часов? Когда-то сталкер по прозвищу Седой посчитал бы это самоубийством. А теперь…

Теперь ему было все равно. Он вернулся в Зону, чтобы там и остаться. Умрет он днем раньше или днем позже – какая, в сущности, разница? Он сделал свой выбор давным-давно, когда впервые перешел через охранный периметр, провожаемый насмешливыми взглядами бойцов батальона «Чернобыль». Седой горько усмехнулся. В такие моменты он чувствовал себя не больше, чем игрушкой в чужих руках. Как если бы Зона играла с ним, подбрасывая те или иные испытания и с интересом наблюдая, как поведет себя этот человек. Может, так оно и было? Может, не зря суеверные бродяги считают этот филиал ада на земле неким божеством? Или, может быть, за ним прямо сейчас наблюдали мифические Хозяева Зоны? Те, кто напрямую ответственен за появление аномальной территории со всеми вытекающими последствиями, для кого сталкеры, сами того не зная, собирают артефакты. Люди, заманившие Седого и многих других в этот кошмар. Бродяга был уверен – Хозяева не были ни мутантами, ни уж тем более инопланетянами. Нет, они из числа самых страшных зверей, каких только могла породить Земля, – из животных, возвысившихся над своими менее умными собратьями и сумевших забраться на самую верхушку пищевой цепи.

С омерзением сплюнув в траву, Седой зашагал прочь от места упокоения двух скитальцев. Сегодня ему повезло – и это главное. К черту все философские размышления. Он был жив, а та парочка вскоре пойдет на корм местным тварям. В Зоне не принято хоронить людей, будь то враги или почившие компаньоны, и потому налетчик просто двинулся к бару, стремясь как можно скорее выйти к вымощенной потрескавшимся асфальтом дороге – аномалий там всегда меньше, чем в лесу. Почему – ни один бродяга не мог сказать. Гипотезы-то строить все горазды – главное, помистичнее да пострашнее, чтоб новички со страху в штаны наделали. Но какое из этих предположений правда, а какое – вымысел чистой воды? Этого сталкеры, наверное, никогда не узнают…

Быстро оказаться на дороге у Седого не получилось. Волей-неволей темп пришлось замедлить, перейдя на осторожный, неторопливый шаг. Не забывая вертеть головой по сторонам, скиталец то и дело переводил взгляд на наручный компас – своего рода детектор аномалий. В Зоне компас редко указывал на север. В основном стрелка или плавно вертелась вокруг своей оси или мерно покачивалась вправо-влево. Но чем ближе сталкер подходил к терпеливо ждущему его капкану, тем хаотичнее, безумнее становились ее движения. Когда до аномалии оставались считаные метр-два, указатель начинал крутиться с такой скоростью, что превращался в одно сплошное пятно. И когда Седой при очередном коротком взгляде на компас видел красно-синюю кляксу, он непременно останавливался. Далее бродяга до боли в глазах всматривался в окружавшую его местность, пытаясь вычленить из общей картины внешние признаки той или иной коварной ловушки. Колебания воздуха, пылевой вихрь там, где его по определению не должно быть, – все это сигнализировало о смертельной опасности, притаившейся в двух шагах от охотника за артефактами. Как только примерное местоположение аномалии установлено, в ход шли маркеры. Их задача – удостовериться, что путь на метр-два левее или правее ловушки чист. Как правило, никто не выявлял границы капканов с точностью до сантиметра – лишние телодвижения, да и только.