Книга (Не)твой Сладкий Папочка - Ева Мелоди

Его ладони опускаются ниже и стискивают мои ягодицы. Внутри растет ощущение пустоты, между ног разливается мучительная тянущая боль. Как и острая потребность почувствовать, как заполнится эта пустота… Никогда прежде я не испытывала и сотой доли подобного…

Я хочу почувствовать под ладонями его кожу. С отчаянной дерзостью вытаскиваю футболку мужчины из камуфляжных штанов, просовываю под нее ладони. Его кожа гладкая, теплая, чуть влажная. Мне хочется раствориться в нем, утонуть в море невероятных по силе и остроте, ощущений. Но вместо того чтобы испугаться этой всепоглощающей погруженности, меня охватывает эйфория.

«Я хочу, чтобы это случилось», — вдруг осознаю с такой отчетливой ясностью, что замираю.

Меня снова пронизывает сильнейшая дрожь, и мужчина понимает это по-своему, принимает за страх. Потому что произносит успокаивающе:

— Не нужно бояться. Я не обижу… Буду нежен, малышка.

Он принимается осыпать мою шею поцелуями, от которых все сомнения улетучиваются. С подобным доводом трудно спорить. Особенно, когда снова припадает моим губам… Как же классно он целуется! Божечки, невероятно, какой же кайф! Он весь горит, а у меня кровь стучит в висках, тело сотрясается от неистовой страсти. Сама от себя никогда не ожидала такой пылкости…

— Скажи мне «да», — это не просьба, а приказ, не требующий ответа. Мужчина сейчас смотрит на меня так пристально, словно видит насквозь, слабую и беззащитную, угадывая чувства, в которых не осмеливаюсь признаться, даже самой себе.

— Да, — произношу покорно, как зачарованная. — Я… я хочу… того же, что и ты…

Мы настолько поглощены друг другом, что не сразу слышим стук… И когда дверь открывается, все возбуждение разом пропадает, оставляя лишь панику.

Глава 2

Надо отдать должное, мужчина, о боже, я ведь даже имени его не знаю, закрывает меня своей широкой спиной. Прячусь за нею как нашкодивший ребенок, охваченный стыдом и ужасом за свою проделку.

— Олег Витальевич… — раздается на пороге женский голос, а дальше — длинная красноречивая пауза.

— Да? Чего тебе, Громова? — рявкает мужчина раздраженно.

Узнаю этот голос, это распорядитель показа, хорошо знаю эту женщину. Ирина Павловна Громова…

Если она поймет, что сейчас тут происходит… Позор-то какой! Я никогда не смогу больше появиться здесь, это точно. Наверное, она и не допустит этого. Позор, больше сказать нечего. Мне хочется съежиться, исчезнуть.

— Я… простите ради бога, не успела вас предупредить, что эта комната занята, — расстроенным голосом говорит распорядитель.

— Я это уже понял, Громова. Можешь быть свободна…

— Девушка…

— Мне понравилась. Можешь рассчитывать на чаевые. Это был сюрприз, но приятный.

Это они обо мне сейчас? Я сюрприз для него? Да что тут, в конце концов, происходит?

Но не выяснять же это в голом виде. Поэтому, продолжаю стоять за широкой спиной, замерев, поджимая пальцы ног и дрожа как осиновый лист.

— О Господи, но как… Яна… — в голосе Ирины Павловны звучат истеричные нотки. Надо полагать, произошло какое-то недоразумение. Наверное, этот мужчина перепутал гримерки… ну или я перепутала. У меня сейчас такой сумбур в голове, что не могу рассуждать и анализировать. Мне для начала одеться бы… Потому что появление Ирины Павловны вернуло мне зачатки самообладания и крохи здравомыслия. Возбуждение отступило и теперь я хочу одного — бежать отсюда без оглядки.

— Я же сказал, иди, Ир. Потом поговорим.

Какой властный голос у этого человека! Поверить не могу, что минуту назад таяла в его объятиях и не чувствовала разницы в возрасте… А сейчас, снова нашкодившим ребенком себя ощущаю. Ирине Павловне лет тридцать пять, может даже больше, а он обращается с ней как с девочкой на побегушках.

Олег Витальевич…

Значит, Олег.

Ему идет это имя, лаконичное и властное.

Наверное, он один из спонсоров, или показа, или самого дома моды…

И произошедший между нами инцидент… он может очень многое испортить. Меня, наверное, больше никогда не позовут. Если пересплю с ним? Или не пересплю?

Так, отставить иронию, Василькова! Никаких пересплю, даже мысли такой допускать не стоит.

Я запуталась…

Мыслей слишком много. Одно хорошо — возбуждение, ненормальная физическая потребность — все ушло. Остались стыд и холод. Я же голая до сих пор, а сильное тело, повернутое ко мне спиной, уже не греет. Олег что-то еще продолжает обсуждать с Ириной.

На цыпочках отдаляюсь вглубь комнаты, к двери в душевую. Понимаю, что Ирина Павловна меня увидит, это неизбежно… Причем, голую. Но тут уже ничего не поделаешь. Оказавшись наконец за спасительной дверью санузла, первым делом запираюсь. Потом с радостью понимаю — моя одежда тут. Футболка, джинсы. Натягиваю их. Прислушиваюсь. За дверью тишина. Какое-то время пялюсь на себя в зеркало, пытаясь понять, что произошло. Никогда бы не подумала, что со мной может случиться подобная история. Никогда не возбуждалась так сильно… никогда не реагировала настолько безумно на поцелуи.

Какое-то время посыпаю голову пеплом. Страдаю, корю себя. А потом, по прошествии, наверное, получаса, собравшись с духом, открываю дверь.

Никого! Олег исчез, Ирины нет.

Больше не размышляю — действую. Ноги засовываю в кроссовки, стоящие возле дивана, на котором впервые увидела Олега, не тратя время на носки. Хватаю сумку и бегом из царства красоты, а на деле — разврата. Я подумаю обо всем завтра. Точнее — буду долго думать, анализировать, винить себя в произошедшем. Как можно так бездумно отдаваться страсти с первым встречным? Я всегда была девушкой с головой на плечах. А болезни? А беременность? Да и женат он наверняка, что если бы его благоверная нас застукала? Ох, мне страшно повезло, вышла практически без происшествий из ужасной ситуации. Вот только так паршиво себя чувствую, что впору в монастырь подстричься. Потому что у меня есть парень. Не сказать, чтобы это были серьезные отношения… но Пашка за мной давно ухаживает, и я, поддавшись его напору и согласившись взять на себя статус его девушки, несу ответственность… И теперь чувствую себя грязной изменницей, которой нет прощения.

Глава 3

POV Олег

— Еще раз, простите ради бога Олег Витальевич, за жуткое недоразумение! — оправдывается передо мной Ирина, когда выходим из гримерки, где я так неожиданно прекрасно проводил время. — Вам указали неправильный номер гримерной… ужасное недоразумение! Девушка, которая вас сюда проводила уже уволена…

— К чему такие зверские методы, Ир? Ну ошиблась девушка, ничего страшного.

Поневоле усмехаюсь. Ну да, ничего, подумаешь. Чуть ни в чем не повинную девочку-модель не трахнул…

Или она все-таки из тех, кто рад оказать дополнительные услуги богатым клиентам? Еще более важный вопрос — почему это так важно для меня?