Книга Троица. Охотники на ведьм - Джейсон Свэггер

— Входи, Даймонд, да благословит тебя Господь! Очень радует, что ты не спишь после задания до самого полудня, как остальные. Брат Ганс принес мне отчет. Все ли прошло так, как ты рассказал ему?

— Все прошло тихо. Стражи усадьбы слишком изнежены ежедневным спокойствием и безмятежностью, чтобы обращать внимание на то, что происходит в землях их господина.

— Прекрасно! — Якоб удовлетворенно кивнул и оценивающе оглядел подчиненного. — В чем твой секрет, сын мой? Почему тебе удается делать свою работу лучше других? Неужто тебя хранит сам Бог?

Даймонд пожал плечами.

— Я просто делаю, что должен. Со мной Бог или нет, мне знать не дано. Я лишь надеюсь на то, что он хранит всех нас.

— Даже не сомневайся в этом, сын мой! — Якоб оживленно вскочил с места с широкой улыбкой, обнажающей безукоризненно ровный ряд зубов. — Выпьешь со мной, Даймонд?

Обстановка в комнате разрядилась, лицо инквизитора, обычно задумчивое и напряженное, вдруг приобрело безмятежность. У инквизитора было хорошее настроение, и Даймонд, никогда не отказывающийся от доброго напитка, с удовольствием принял предложение. Инквизитор наполнил кубки из чистого золота, которые были под стать самому императору, а не служителю церкви.

— Видишь ли, я и сам когда-то делал похожую работу. Я знаю, что такое держать меч, не то, что все эти, — он сплюнул на пол, — монахи и послушники. Но прежние навыки со временем пропадают, хотя я стараюсь держать себя в форме. Возраст берет свое, сын мой!

Даймонд кивнул, не зная, что на это ответить и стоит ли отвечать вообще. Как и все другие, он чувствовал себя не очень комфортно, ведя разговор с инквизитором. Якоб был главным, он заправлял всем в ордене и имел священное право определять, кому жить, а кому умереть. Никто и не сомневался, что это право было ниспослано инквизитору самим Господом.

Между тем инквизитор подошел к Даймонду вплотную, протянул ему кубок с вином и посмотрел прямо в его серые глаза. Даймонд сдерживал взгляд инквизитора некоторое время, но потом опустил глаза в пол, чем вызвал самодовольную улыбку своего начальника.

— Дело в том, Даймонд, что ты мой лучший охотник, и я вижу в тебе огромный потенциал. На данный момент ты являешься единственным претендентом в ордене на пост моего викария.

Теперь Даймонд поднял взгляд, и Якоб заметил в нем явный, плохо скрываемый интерес.

— Рано или поздно мои годы возьмут свое, я буду вынужден отойти от дел. Здоровье и так частенько меня подводит, хотя мне нет и шестидесяти. Если ты, сын мой, выживешь, пройдешь через все испытания, ниспосланные Богом, пронесешь в себе свет Божий и сделаешь все, чтобы истребить зло, изничтожить его из этого мира, то однажды наступит день, когда ты станешь моим преемником на этом посту.

— Я сделаю все, что в моих силах, — смиренно произнес охотник и отпил из кубка.

— Я хочу, чтобы ты присутствовал на процессе этим вечером. Брат Ганс проводит тебя в камеру, где мы будем судить барона, которого ты любезно доставил к нам. Я хочу, чтобы ты учился, сын мой. Если ты станешь моим преемником, ты должен уметь не только выслеживать нечисть, но и развязывать ей язык. Скоро ты этому научишься. А теперь ступай вниз, к казначею. Тебе вручат твой заслуженный заработок.

Когда охотник удалился, Якоб поставил опустошенный кубок вина на стол и подошел к большому витражному окну, из-за которого, переливаясь разноцветными лучами, в комнату проникал божественный свет солнца. Инквизитор воздал этому свету короткую молитву, перекрестился и поблагодарил Бога за новый день. Его мысли вернулись к охотнику. За два года службы Даймонд показал свои лучшие, но и самые опасные стороны. Бывший наемник армии герцога, он имел отличную подготовку, которой мог бы позавидовать даже опытный рыцарь. При этом он был куда умнее большинства рыцарей, которых знал Якоб Шульц. Таких людей, как Даймонд, нужно было держать поближе к себе, используя их возможности для собственной выгоды. Именно поэтому инквизитор замыслил сделать его своим заместителем, как только тайный орден Троицы выйдет из тени и сможет действовать открыто.

Якоб вернулся к рабочему месту и присел в кресло. На гладкой столешнице перед ним лежали толстые кипы бумаги и пергамента. В отдельной стопке хранились протоколы допросов, в другой стопке, поменьше, скопились еще не проверенные доносы шпионов ордена. Якоб тяжко вздохнул и помассировал уставшие глаза, после чего вновь нехотя принялся за бумажную работу, которую он любил меньше всего на свете. Прошлый воинский опыт сделал инквизитора человеком действия, поэтому он предпочитал путешествовать в седле, вооруженный мечом, окруженный верными людьми, а не сидеть в кабинете и перебирать записи.

Поработать долго инквизитору не дали — дверь его кабинета вновь отворилась, и внутрь, по-старчески шаркая ногами, буквально влетел старый аббат Август.

— Мастер Якоб!

— В чем дело?! — Якоб с раздражением отбросил стопку бумаг на столешницу и уставился на старенького аббата невысокого роста, который предстал перед ним, сгорбившись и нервно перебирая пальцами шнурок своего пояса.

— Ночью наш пленник едва не наложил на себя руки, — виновато прошамкал аббат.

Глаза инквизитора превратились в узкие щелки, что не сулило аббату ничего хорошего. Якоб резко поднялся с кресла и вышел из-за стола. Голос его стал отдавать холодной сталью, когда он спокойно и коротко осведомился:

— Что с ним?

— Жить будет. Лекарь занялся этим грязным животным.

Якоб вздохнул с облегчением, но его глаза до сих пор уничтожающе пронизывали тощую фигуру священнослужителя в рясе.

— Я же велел следить за бароном! Он важен. Плевать на других, но за ним глаз да глаз! Закуйте его, в конце концов.

— Мы приставим к нему стражника. Теперь он не сможет выкинуть подобной шутки, — увидев, что злость инквизитора сходит на нет, аббат весело рассмеялся и потянулся к бочонку, чтобы налить себе утреннюю порцию, но Якоб, резко, словно кошка, приметившая мышь, бросился на аббата и, ухватив его за капюшон рясы, бросил старика спиной прямо на жесткий каменный пол.

— Это никакие не шутки! — заорал разъяренный Якоб. — Этот человек стоит больше, чем твоя поганая шкура! Если ты допустишь еще одну такую оплошность, я отведу тебя в камеру и подвешу к потолку как выпотрошенную скотину, тебе ясно?!

Аббат закашлялся, энергично кивая. Инквизитор взял его за седую бороду и резким движением вернул беднягу в прежнее положение. Старик с пунцовым от натуги лицом поспешил выскочить из кабинета, продолжая шаркать ногами и покашливать на ходу.

Отдышавшись, Якоб вновь наполнил свой кубок и подошел к окну, чтобы насладиться волшебной игрой света и успокоиться. Его гнев испарился после нескольких глотков пьянящего напитка. Он погрузился в раздумья, с наслаждением предвкушая события, предстоящие совсем скоро.

Глава II

18 лет назад. Каринтия, Австрия.