Книга Кровь за кровь - Сергей Майдуков

— Уж до кровати как-нибудь доберусь, — произнесла Алена в шутливой манере.

Сегодня она была хороша и ежеминутно наслаждалась сознанием своей красоты. Ее желтые соломенные волосы были разделены ровным пробором и слегка касались плеч, обтянутых кофточкой цвета южной ночи, с блестками-звездочками и серебристым полумесяцем, заманчиво очерчивающим левую грудь. Грудь не провисала, несмотря на отсутствие бюстгальтера. Собираясь на встречу с Переверзиным, Алена решила обойтись тугой эластичной маечкой, не оставляющей некрасивых отпечатков на коже (на тот случай, если дело все же дойдет до раздевания, хотя обычно она не позволяла себе подобных вольностей на первом свидании). Юбка была выбрана достаточно длинная, без фривольных разрезов, но зато узкая, не скрывающая, а подчеркивающая формы аккуратной, в меру отставленной попки. Наряд довершал широкий пояс с большущей бляхой и короткие сапожки на фантастически тонких каблуках. На службу в банк Алена никогда не являлась в подобных нарядах, так что Переверзин был очарован, о чем не преминул заметить, когда принял ее пальто у гардероба.

— А я обхожусь без кровати, — сообщил Переверзин, не торопясь уделить внимание рыжеволосому официанту, почтительно ожидающему поодаль. — Сплю на ортопедическом матрасе прямо на полу. Никогда не пробовала?

Вопрос был задан самым невинным тоном, но Алена напряглась. Ей вдруг пришло в голову, что Переверзин уже все спланировал и теперь медленно, но уверенно заманивал ее на свой ортопедический матрас, чтобы получить доступ к ее телу.

— Нет, — сказала она с угасающей улыбкой. — Мне хорошо на своей кровати.

— Это какая-то особенная кровать? — подмигнул Переверзин.

Его раскованность начинала граничить с развязностью.

— Давай не будем говорить на постельные темы, — предложила Алена. — Мы пришли сюда есть, а не спать.

— Очень точное наблюдение. И, главное, своевременное. — Переверзин наконец соизволил заметить официанта. — Можно вас?

Заказ он делал долго, обстоятельно, постоянно меняя решения и внося уточнения. Официант, склоняя огненно-рыжую голову, всем своим видом изображал внимание и покорность судьбе. Алена скучала. Некоторое время она следила за Переверзиным, который явно старался произвести на нее впечатление своей скрупулезностью, но потом позволила мыслям унестись вдаль. То есть в прошлое. Почему-то мечтать о будущем у Алены получалось только перед сном. Да и то чаще она все же вспоминала, чем фантазировала.

Интересно, как бы сложилась ее жизнь, если бы в свое время она не рассталась с Колей Рахмановым? Если бы не предала его, так будет вернее. Или если бы осталась с Романом, точнее, если бы смогла его удержать?

Эти мысли пришли ей в голову из-за официанта. Прошло так много лет, а при виде рыжеволосых мужчин Алене обязательно вспоминался Коля. Хотя он был не просто рыжим, он был… он был особенным. Бледнолицый, худой, с яркими зелеными глазами, он немедленно привлекал к себе внимание, где бы ни появлялся. Наверное, все дело было в излучаемой им энергии — позитивной, солнечной энергии, поднимающей настроение любому, кто общался с Рахмановым. Все те, с кем он дружил, могли быть уверены, что в трудную минуту он придет на помощь, спасет, защитит, обогреет. Врагам же или недоброжелателям приходилось иметь дело с другим Колей — яростным, бесстрашным, несгибаемым. Можно было только дивиться тому, где черпал силы и решимость этот худой невысокий парень, способный одолеть и здоровенного взрослого громилу, и ватагу уличных забияк. С ним Алена чувствовала себя как за каменной стеной. Его одного любила. Ему отдалась первому.

Потом появился Роман Бородин. Хотя что значит «появился»? Колин друг детства, он с самого начала был рядом. Они вместе учились в Коммерческо-торговом институте, куда Алена поступила лишь два года спустя. После новогодней дискотеки их троица стала неразлучной, если не считать вечера, которые Коля и Алена предпочитали проводить одни, без свидетелей. Но на занятия ездили с Романом, и прогуливали их тоже втроем, и к сессиям готовились вместе. Роман ничем не выдавал своих чувств, однако Алена точно знала, что он в нее влюблен. Это подтверждалось хотя бы тем, что он никогда не брал с собой подружек, которых у него, по слухам, имелось превеликое множество.

Роман был настоящий красавчик. Синеглазый, с непокорной гривой иссиня-черных волос, стройный, легкий, белозубый. Алене он нравился, но в Колю она была влюблена, и это меняло дело. Чары Романа, его девичьи ресницы, ослепительные улыбки и бархатный баритон на нее не действовали. Он просто был рядом и не мешал. В глубине души Алена знала, что, когда дело дойдет до свадьбы, от присутствия Романа придется избавиться. А пока что она не возражала против того, чтобы он вертелся рядом.

И Роман довертелся…

— Что? — спросила Алена, сообразившая, что Переверзин задал вопрос, смысл которого ускользнул от нее, настолько глубоко она погрузилась в воспоминания.

— Я предложил пропустить по стаканчику, пока наши блюда готовятся, — пояснил он со слегка обиженной миной.

А Колино лицо, еще секунду назад такое близкое и родное, растворилось в окружающей реальности. Последнее, что исчезло, были его зеленые, как огоньки, глаза.

— Давай по стаканчику, — тряхнула волосами Алена. — Даже по два.

29 ноября. Раннее утро. Квартира Переверзина

«Ох и набралась же я!» — подумала Алена, проснувшись от жажды.

Кому из нас однажды не приходила в голову эта мысль, простая и обескураживающая? Много ли на земле таких счастливцев, которым не знакомо это чувство?

Алену словно холодной водой окатили, когда она осознала, что протянутая рука не находит ни чашки, ни ночного столика, на котором этой воображаемой чашке надлежало стоять. Она провела эту ночь не в своей постели и вообще не у себя дома. Потолок с шевелящимися тенями голых веток был чужим и незнакомым. Снаружи то и дело подсвечивали фары и шипели шины проезжающих машин, а окно Алены выходило во двор.

Она осторожно повернулась и, как следовало ожидать, увидела рядом крупную мужскую фигуру. Голова была отвернута и неразличима в потемках, но Алена знала, кто лежит возле нее. Переверзин, кто же еще. Он таки получил свое. Или она получила свое, это как посмотреть. Они спали на его хваленом ортопедическом матрасе, укрытые одним одеялом. Его отставленный горячий зад упирался в бедро Алены. Она поводила по своему телу ладонями, надеясь найти хоть какую-то одежду, но не сумела. Где и когда она разделась? Ах да, ей вздумалось принимать ванну. И Переверзин забрался к ней тоже. А дальше?

Вместо связных воспоминаний в голове клубилась сплошная темнота, в которой проступали отрывочные фрагменты, сначала яркие, а потом все более и более тусклые, размазанные, неясные.

Ресторан помнился отчетливее всего.

Вот Алена выясняет, следует ли тако резать ножом или можно взять в руку и кусать, неизбежно роняя при этом на тарелку фасоль, соус и куски перца. Потом подают буррито с телятиной и картошкой фри, и дело идет легче. Стакан постоянно пустеет и наполняется вновь. Обсуждаются свежие банковские сплетни, перемываются косточки руководству, раскрываются маленькие профессиональные секреты. Антон рассказывает, как накручивает расходы, когда ездит за границу, Алена в ответ призналась, что часто лишь слегка переделывает старые отчеты, вместо того чтобы каждый раз писать новые.