Книга Предатель - Владимир Махов

– Десять миль, говоришь? – прищурился Дикарь. На второй вопрос «где я?» память снова поступила как последняя сука, загадочно промолчав в ответ. – А ты, значит, помощь оказываешь тем, кто просит?

– Ну… – замялся капитан.

– Так да или нет?

– Случается, – уклончиво ответил капитан.

– Тогда выполни просьбу, раз уж ты меня спас.

– Какую просьбу?

– Доставь меня к ближайшему острову. Вот твоя совесть, которую как ты говоришь, не все потеряли, будет чиста.

– Так-то оно так, – капитан вперил в Дикаря тяжелый взгляд. – Но с бабками-то, совести веселее будет.

– Ты загнул, капитан. Откуда у меня бабки? – Дайвер провел рукой по гладкому боку гидрокостюма.

– Да уж, – хмуро кивнул седовласый мужчина. – Ладно, раз обещал. Пойду тебе навстречу. Хрен с тобой – костюмчик свой мне оставишь. С дырками, он, конечно. Товар бросовый. Но хоть какой-то навар с тебя будет, – он широко развел руки в стороны.

Дикарь молчал, переводя взгляд с капитана на сутулого и обратно. Что-то подсказывало ему, что команда врет. Закрадывалось подозрение, что его и выловили из-за пресловутого гидрокостюма – уж больно небрежно озвучил предложение об оплате седовласый. Если так, ничто не помешает им пристрелить его при удобном случае. А, исходя из его состояния, такой случай вскоре представится. Самое неприятное заключалось в том, что молчаливая память подвела его, бросила в самое неподходящее время. Дайвер не помнил ничего, кроме того, что случилось уже здесь, на корабле, среди враждебно настроенной команды. Он понимал, что ранен и долго не продержится. Но как он умудрился поймать две пули и каким образом оказался в открытом море? Все ответы укрыла плотная черная пелена.

Человек вздохнул, не отрывая глаз от седовласого мужчины. Может, и остров, так заботливо предложенный ему капитаном, был ему никоим чертом не нужен. Но оставаться на палубе с враждебно настроенной командой, рискуя потерять сознание и, как следствие, жизнь – худший выход из положения.

– Договорились, – тихо сказал Дикарь. – Вези до острова. Костюм твой.

– Это дело, – впервые с момента знакомства капитан широко улыбнулся и тем подтвердил худшие опасения дайвера. – Только… Ты уверен, что он тебе нужен, этот остров? Я могу тебя на материк подкинуть. Свет, правда, не ближний, но…

– Вези на Гремучие.

– Как знаешь, – пожал плечами капитан. – Старпом. Заводи машину. Курс на Гремучие острова.

– Есть капитан, – без энтузиазма отозвался сутулый.

Палуба дрогнула. В глазах у дайвера помутилось. Он не слышал, как капитан бросил несколько слов проходящему мимо старпому. Изо всех сил Дикарь вцепился в борт – до побелевших костяшек пальцев стараясь удержаться на ногах и не лишиться сознания. Также на пределе сил он сосредоточился, мысленно вгрызаясь в реальность – в капли влаги, блестевшие на выскобленных досках палубы, в трещины на видавших виды снастях. Дайвер трижды глубоко вздохнул, концентрируясь на названии судна, красневшем на спасательном круге.

Ему стало легче. Дурнота отступила. Сознание постепенно прояснилось и ветер донес до дайвера негромкие вкрадчивые слова капитана.

– До берега недалеко. Но я бы на твоем месте, парень, с ранением не шутил. Советую тебе раздеться – пусть док осмотрит тебя… А то до острова твой труп довезем.

Судно качалось на волнах. Мерно рокотал двигатель. Дикаря опять повело. Палуба качалась, с каждым разом увеличивая амплитуду. Стараясь не делать резких движений, дайвер опустился на корточки и сел, привалившись к борту. От палубной настройки отделился блондин и медленно двинулся к Дикарю.

– Стой, где стоишь, – грозно рыкнул дайвер. – Я разденусь, когда увижу землю.

– Хорошо, хорошо, парень. – Док миролюбиво поднял руки. – Я просто хочу помочь.

– Верю, – сказал Дикарь и попытался улыбнуться. Но улыбка вышла кривой.

– Зря упрямишься.

Док присел на корточки, оставаясь на безопасном расстоянии. Их глаза оказались на одном уровне. И то, что дайвер там увидел, ему не понравилось.

– Слышь, парень, – опять подал голос капитан. – Док дело говорит. Места здесь глухие. За десять лет после начала заварушки, здешний народ совсем одичал. На Гремучих – вообще людоеды. Да что там! Людоеды – не худшее из зол. Там такое водится, что… Может, передумаешь? До континента…

– Нет. Вези, как договорились.

– Ладно. Я понял. Не дергайся. За тебя беспокоюсь – сожрут тебя в два счета. А так – док подлечит тебя, хоть продержишься малость.

– Разберусь. Сам.

– Ну-ну, – усмехнулся капитан.

Сквозь дыры в низких облаках светило солнце. Бухтел двигатель. Моросил слепой дождь, мокрой пылью оседая на лице. Палуба покачивалась, корабль носом вгрызался в пенные валы. Дикарь тяжело дышал. Боль, злобной собакой сидевшая на цепи, сорвалась с поводка. Она вгрызлась в желудок, кромсала на части легкие, прокладывая путь к сердцу. Каждый вздох он принимал как последний, все казалось, что ему недостанет сил заполнить кислородом легкие, конвульсивно сжимающиеся после каждого выдоха. Седой Океан, пробитый стрелами солнечных лучей, терял краски. Дикарь попробовал сжать руку в кулак и с отчаянием понял, что конечности его не слушаются. Звуки доносились до него издалека – искаженные, растянутые во времени. Плеск волн отдалился и шум двигателя внезапно смолк…

Наверное, его все-таки угораздило отключиться. Дикарь ударился головой о борт и только тогда открыл глаза. Прямо на него черноглазо уставился пистолетный ствол.

– Поиграли и будет, – твердо сказал капитан. – Скидывай портки. И не дури. С такого расстояния не промахнусь. Посмотрим тогда, проживешь ли ты с дыркой в башке.

Превозмогая чудовищную боль, сковавшую тело, Дикарь поднялся. Он не отрывал глаз от капитана.

– Много болтаешь, – выдавил дайвер из себя. – Сразу стрелять. Надо было. Пока возможность. Была.

– Много ты понимаешь в моих возможностях, – скривился седовласый мужчина. – В крайнем случае, снимем костюмчик и с трупешника. Если артачиться будешь. А так… Сделаю, как договорились. Вон твой остров на горизонте маячит. Ближе не подойду. Здешний народец уж больно неприветливый. Мне – костюм. Тебе… Жизнь.

Он не договорил. Дайвер воспользовался тем, что капитан отвлекся. Хозяин положения, он стоял на палубе, широко расставив ноги, водя стволом из стороны в сторону. Медленно, как будто хотел разглядеть остров, Дикарь перегнулся через борт. Когда капитан опомнился, было уже поздно. Боясь повредить костюм, он выстрелил, рассчитывая попасть в голову. Но промазал – пули просвистели у беглеца над головой.

Дикарь упал в воду, уже не чувствуя боль от удара о поверхность. Поднялся и опал столб брызг. Пенные разводы с шипением растаяли, обнажив гладкое тело волны, на котором расходились круги от дождя.

3

Европа в Средние века отличалась жестокостью нравов. За мошенничество и обман человека приговаривали к наказанию слепотой, которое и приводили в исполнение на редкость изощренно: раскаленным добела железным прутом водили у преступника перед глазами до тех пор, пока они не сварятся.