Книга Страсть сжигает все преграды - Линн Грэхем

— И мелкий подонок, Пьетро, сквернословит о тебе так, будто его дядя совершил подвиг, которым можно гордиться!

— Ты не знаешь, что произошло между Вито и мной, — попыталась Эшли остановить Тима.

— Тебе было девятнадцать, а ему — двадцать восемь, — вспыхнул Тим. — Это все, что мне нужно знать.

— Из наших отношений, Тим, просто ничего не вышло.

— Он бросил тебя беременную и женился на другой, — резко отрезал Тим.

Эшли пронзила тупая боль при упоминании о ребенке, которого она тогда потеряла.

— Все было не так, Тим. Он не знал, что я беременна. Да и я сама, когда мы расстались, тоже не знала. Потом не стала говорить ему. В этом не было смысла, раз он женился.

— Ты не врешь? — Брат недоверчиво смотрел на нее. — Я ведь уже не ребенок.

— Так получилось.

— Не верю тебе. — Мальчишка совсем по-взрослому нахмурился. — Он бросил тебя в беде. Он использовал тебя! Он должен знать о ребенке! Должен!..

— Пьетро знает?

— Нет, но…

— Вито не знает.

Слишком поздно жалеть, что она не рассказала брату свою историю. Но как рассказать, чтобы он понял? Есть вещи, о которых говорить трудно. Есть вещи, которые невозможно объяснить мальчику-подростку. Тем более если он решил видеть в своей сестре невинную жертву, соблазненную и брошенную. С одной стороны, жестокая картина, но с другой — ведь она сама выбрала свою судьбу. И ответы Тима на ее вопросы только подтвердили опасения. Брата довело до крайности ее положение, а не его собственные обиды.

— Не бери в голову, — сказала она. — Может… может, еще все образуется.

— Я не ребенок! — резко фыркнул он. — Я попал в пиковое положение. Что они сделали с то бой? Что они сделали со мной? Я просто не мог больше выносить. Я будто… будто увидел красную тряпку… Понимаешь?

Да, Эшли прекрасно понимала. Они так похожи с братом. Оба унаследовали бурный, вспыльчивый темперамент отца. И это было их проклятием.

Арнольд ждал ее внизу.

— Я отвезу тебя домой.

— Не стоит… По правде говоря, это ни к чему.

— Пойдем. Мне надо выйти на свежий воздух. — Он накинул ей на плечи жакет.

Эшли назвала адрес. Кроме вопроса о том, как у нее обстоят дела с дипломом Открытого университета, в котором она училась, Арнольд не произнес ни слова. Она тоже. Оба погрузились в собственные мысли.

Эшли знала, что должна сделать. Увидеть Вито. Ему придется выслушать ее. И если надо ползать перед ним на коленях, ну что ж, она будет ползать. Что бы ни потребовалось сделать, она все выполнит. Так тому и быть. Эшли и ее гордость — неразделимый дуэт. Но когда речь идет о свободе Тима и психическом равновесии матери, никакая жертва не мо-. жег быть слишком большой. Это ее расплата за то, что Тиму пришлось страдать из-за нее.

Когда Эшли легла спать, сердце сдавила невыносимая боль. О милостивые небеса, почему этому надо было случиться? Сколько раз она должна платить за одну ошибку? Ошибку, которой при полученном ею воспитании было бы легко избежать. Почему она так слепо и безнадежно влюбилась в чуждого ей человека?

Но ведь ее мать тоже сделала такую ошибку. Хотя Сильвию Форрестер никто бы не назвал сильной личностью. Спокойная и ласковая, она всегда шла туда, куда ее вели другие. После тридцати ужасных лет непрерывного хамства мужа она совсем позабыла о своей гордости и все ему прощала. Слабая женщина, как она могла противостоять властному мужчине? Мать уже перенесла один Нервный срыв.

В восемнадцать лет Эшли ни секунды не сомневалась в своей способности контролировать собственные эмоции. Она полностью спланировала будущее. Оно лежало перед ней словно карта боевых действий. Университет, взлет к диплому, за которым последует стремительный подъем к высокому месту в мире бизнеса. А вместо этого она сорвалась в первый же год учебы. Почему?

Потому что в те безумные пять месяцев она потеряла из виду свою цель. Она забыла уроки, преподнесенные ей жизнью. И что самое худшее: она искренне верила, будто понимает, что делает. Удивительно, какие только оправдания не находит себе человек, когда делает что-то такое, о чем знает: этого делать нельзя. Поэтому ее чувству к Вито не грозила опасность: она надежно укрыла его от доводов разума.

Запрещенное, грозное, неконтролируемое чувство. До встречи с Вито Эшли гордилась своей самодисциплиной. На карте боевых действий не предусматривалось места мужчине. Мужчины подавляют, мужчины требуют, мужчины ждут, мужчины осложняют жизнь. С наивной уверенностью юности она полагала, что годам к тридцати, когда сделает карьеру, возможно, в заполненном делами существовании у нее найдется скромный уголок и для мужчины. Он будет с энтузиазмом поддерживать ее амбиции и охотно признает свое очень незначительное место в ее жизни…

Судьба жестоко посмеялась над ней. Судьба подсунула ей Вито. Человека диаметрально противоположного ее идеалу. Большего несоответствия и нарочно не придумаешь. Вито так заморочил ей голову, что она потеряла способность думать. А он решил, что завоевал ее, и тотчас же попытался переделать по своим меркам. Каплю за каплей он выжимал из нее уверенность в себе. То критиковал, то что-то запрещал. Слава Богу, в конце концов она очнулась.

Иначе в один прекрасный день могло бы случиться самое страшное. Она посмотрела бы в зеркало, а из него на нее уставилась бы мать. Несчастная женщина, намертво прикованная к мужчине, который для нее — яд. Женщина настолько вымотанная и не ценящая себя, что у нее даже мысли не возникало о противоядии. Вот удивилась бы сестра, если б узнала, что, по мнению Эшли, выйти замуж за Вито ди Кавальери — значит поставить на себе крест.

— Вам нет смысла больше ждать, — сверкнул в ее сторону раздраженным взглядом клерк. Фаза ничего не значащих вежливых улыбок давно прошла. — Я предупреждал вас, что у мистера ди Кавальери нет времени. Когда он бывает в Лондоне, то всегда чрезвычайно занят. Его список встреч расписан на неделю вперед.

У Вито не было времени ответить на телефонные звонки, он стал недосягаемым. Но он должен принять ее. Обязан. Он знает, почему она пришла. Нет более преданного семье человека, чем Вито. Вчера Эшли весь день звонила ему из детского сада, где работала помощницей воспитательницы. Сегодня, точно в минуту открытия, она вошла в банк Кавальери. Уже два часа дня, а она еще не продвинулась дальше нижнего холла двадцатиэтажного здания. Наверно, это было наивно с ее стороны, но Эшли подавляла растущее подозрение, что Вито не уделит ей даже пяти минут своего времени.

Окружающая обстановка излучала богатство и элегантность. Громада семейного банка сдавливала мозги, точно стальной капкан. Вошедшего ошеломляли успехом. Эшли покраснела от болезненного воспоминания. Подумать только, четыре года назад с беззаботной улыбкой она входила в это впечатляющее здание в джинсах и майке!

Тогда ей даже в голову не пришло, что она выглядит здесь оборванкой. В те дни она не знала страха. Сейчас совсем не так. Топор возмездия прошелся по каждой надежде, каждой мечте, каждой привязанности. А вместе с ними разлетелась на осколки и ее вера в себя.