Книга Больше, чем ты желаешь - Джо Гудмэн

— Для меня янки и враг — одно и то же. Он отметил про себя, что она свято верила в то, что говорила, и переубедить ее будет нелегко.

— И поэтому вы продолжаете воевать, — подвел он итог. — Ваши слуги разбежались. Ваша земля больше не принадлежит вам. Иногда мне кажется, что ваш главнокомандующий генерал Ли говорил только за себя, когда сдавался Гранту.

— Так оно и было.

Лукас задумчиво покачал головой:

— Значит, вы считаете, что никто в округе не возьмет меня на работу?

— Во всяком случае, не в этих местах. Каролинцы настроены более решительно, чем жители Джорджии, Виргинии или Мэриленда.

— Большинство людей становятся более уступчивыми, когда речь заходит об их нуждах и их выборе. По-моему, вы в большой нужде. Возможно, я чего-то не понял и у вас есть выбор. Может быть, я стою в длинной очереди ожидающих получить у вас работу? Это так?

— Похоже, вас дезинформировали, — ответила Брай, — В мои планы не входило нанимать работников этим летом. Скорее всего это чья-то неумная шутка. Кому-то показалось забавным направить вас ко мне. Мне жаль, что вы зря потратили время; и я попрошу Адди покормить вас и дать вам денег на обратную дорогу. Это все, что я могу для вас сделать, мистер Кинкейд.

Лукас не намерен был отступать. В его планы это не входило.

— Значит, это неправда, что вы ищете кого-нибудь, кто мог бы построить новую конюшню?

Глаза Брай вспыхнули, и ему показалось, что она сейчас соврет, но этого не случилось.

— В «Конкорде» всегда найдутся неотложные дела. Ну хорошо… — Она вздохнула. — Я действительно хотела построить новую конюшню. Некоторые строения нуждаются в ремонте, в других надо заменить полы, поставить новую изгородь. Там подштукатурить, здесь подкрасить, заменить кирпичную кладку… — Постепенно голос Брай становился мягче, но она старательно избегала встречаться взглядом с Лукасом. — Здесь очень много работы, мистер Кинкейд.

— И ни одна из них не предназначена для меня.

— Совершенно верно. У вас есть семья? Есть люди, которые от вас зависят?

— И да и нет. Во всяком случае, это не то, о чем вы думаете. Я не работаю, мисс Гамильтон, и, следовательно, голодать буду только я.

— Значит, у вас нет детей?

— Детей нет. Нет жены. Но у меня в Нью-Йорке мать и шесть тетушек. Мари — моя мать. — Он загнул один палец. — Далее по порядку: тетя Нэнси, тетя Лиззи, тетя Мэгги, тетя Лаура, тетя Ливия и тетя Маделин.

«Как много женщин, — вздохнул про себя Лукас, — и это тогда, когда война унесла так много мужчин».

— Когда вы видели их в последний раз?

— Полгода назад.

Это обстоятельство ее несколько удивило. Он перечислил большое количество мест, где он работал, и у нее создалось впечатление, что он должен был отсутствовать гораздо дольше.

— Вы не считаете, что вам давно пора вернуться домой? — невольно вырвалось у нее.

— Я как раз на пути туда. — Заметив ее вопросительный взгляд, он быстро добавил: — У меня проблема с финансами. Я должен заработать денег на обратную дорогу.

— Значит, у вас нет никаких сбережений?

— В данный момент — нет. Я игрок, мисс Гамильтон. Последнее время мне не везло. Я надеялся, что вы возьмете меня на работу и я выну из колоды туза. Похоже, все складывается не так, как мне бы хотелось.

Люк стал медленно подниматься, стараясь не вспугнуть ее. Нетерпеливым взмахом руки она усадила его обратно в кресло и задала вопрос, который он не расслышал, и ей пришлось его повторить

— Я спросила вас — хороший ли вы игрок?

— Вы хотите узнать, выигрывал ли я больше, чем проигрывал?

— Именно так.

— Пока что я не успел проиграть последнюю рубашку, — хмыкнул Люк, ткнув себя в грудь. Он увидел, как она нахмурилась, и проследил за ее взглядом. Он совсем забыл, что эта рубашка не была его собственной, во всяком случае до недавнего времени. Он купил ее у прачки, и она обошлась ему в два доллара. — Я, кажется, говорил вам, что сейчас у меня полоса невезения, — с тяжелым вздохом произнес он.

— Удивительная полоса невезения, как я успела заметить.

— Да, но все еще может измениться к лучшему. Так всегда бывает. Во всяком случае, я бы не считался хорошим игроком, если бы полагался только на удачу.

— Хотите сказать, что мошенничаете? Люк был уверен, что не услышал осуждения в ее тоне. Если она и была о нем низкого мнения, то не выдала себя и намеком.

— Лучше сказать — я искусный игрок.

Брай без колебаний, приняла его замечание, понимая, что здесь подразумевается нечто большее. По крайней мере она надеялась на это. Выйдя из-за стола, она направилась к окну, уверенная, что он не отрывает от нее глаз, но не стала утруждать себя тем, чтобы убедиться в этом. Она даже замедлила шаг.

Отдернув тяжелые бархатные шторы, она закрепила их с обеих сторон, и лучи солнца залили кабинет. Оррин всегда держал окна зашторенными. Он боялся, что солнце погубит обивку на диванах и креслах с высокими спинками. Солнце заиграло на темно-вишневом Дамаске и высветило кожаные корешки книг на полках. Конечно, по-своему он был прав, так как именно он заплатил за новую мебель, после того как солдаты растащили старую на дрова. Он также сделал новые полки, расставив на них новые книги, после того как те же самые солдаты растащили их бесценную библиотеку. У Брай не хватало духа бороться с этой его причудой, хотя она сильно подозревала, что отчима меньше всего беспокоит состояние мебели и книг. Скорее всего солнечный свет мешал ему, когда у него случались запои некогда он после их окончания с трудом приходил в себя.

А сейчас Брай намеренно раздвинула шторы на втором окне и перешла к третьему. Она подставила лицо солнечному свету и откинула голову так, чтобы тепло коснулось ее стройной шеи. Закрыв глаза, она наслаждалась приятным ощущением.

— Ответьте мне: вы лучший игрок или лучший мастер на все руки? — спросила она, наконец.

Люк повернулся в кресле, чтобы как следует рассмотреть ее, но увидел только ее профиль.

— Вы будете удивлены, узнав, что я лучший рабочий во всем Чарлстоне. Что же касается карт, то есть несколько человек, равных мне. Если я буду все время выигрывать, то это может скоро наскучить, мэм.

Она кивнула, довольная, что он не лжет.

— Я бы предпочла, чтобы вы, обращаясь ко мне, называли меня «мисс Гамильтон». — Слуги называли ее «мисс Брай» или «мисс Бри», но она не могла позволить Лукасу Кинкейду такой фамильярности. Даже если она наймет его — в чем Брай сильно сомневалась, — ее мнение о нем не изменится. — Никто в «Конкорде» не называет меня «мэм».

— Как пожелаете. — У Люка появилась надежда, что в его судьбе могут произойти счастливые перемены. — Это потому, что вы мне немного напоминаете… — Он замолчал, не зная, стоит ли ей говорить об этом.