Книга Ночной огонь - Кэтрин Коултер

Эван улыбнулся, глядя на пальцы, только что касавшиеся ее спины.

— Иди наверх, в свою старую комнату, Ариель. Я поговорю с тобой утром.

В глазах девушки загорелась надежда.

— Ты поможешь мне! — воскликнула она, бросаясь ему на шею. — О, Эван, спасибо! Я знала, что Доркас зря недолюбливает тебя!

Он поднял руки, но, поняв, что всякое прикосновение должно причинить Ариель ужасную боль, поспешно отступил:

— Иди спать, Ариель.

Она умоляюще взглянула на брата, но тот только повторил:

— Иди спать….

Ариель тупо бесстрастно смотрела на мужа. Остальное ему было известно. Она ждала и увидела, как тот слегка ударил ремнем по ладони.

— На следующее утро, — сказала она наконец, — ты оказался здесь, в столовой, и ел кровяную колбасу с яичницей, ожидая, пока я спущусь вниз. Эван был с тобой.

— Да, — кивнул Пейсли. — Ты поставила меня в неловкое положение, Ариель. Поэтому я и выпорол тебя на этот раз. Не терплю неповиновения и не выношу предательства. Конечно, ты не смогла выполнить обязанности жены, но это другое дело, совершенно другое. По крайней мере теперь ты все поняла как надо.

Настал его черед замолчать, и эта улыбочка на толстые губах заставила ее содрогнуться от страха и отвращения.

— Ты называешь Эвана братом или сводным братом?

Ариель, не отвечая, смотрела на мужа.

— Лучше считать его сводным братом, поскольку ты ему совершенно безразлична, дорогое дитя. Собственно говоря, он презирает тебя, поскольку ты — свидетельство связи твоей матери с другим мужчиной. Как мог твой отец совершить подобную глупость и оставить Эвана твоим опекуном?! Но, по правде сказать, это не играет роли, поскольку он продал тебя мне, неужели ты еще не поняла этого? Я заплатил пятнадцать тысяч фунтов за то, что ты стала моей женой. А на этот раз, дорогая Ариель, твой братец взял за тебя выкуп. Когда я сегодня утром приехал в Лесли-фарм, он сообщил, что позволит забрать тебя только за пять тысяч фунтов. Что ты об этом думаешь?

Сначала Ариель ничего не почувствовала. Потом волна ярости захлестнула ее, и девушка, мгновенно вспыхнув, словно лишилась рассудка. Не в силах мыслить связно, она вскочила, бросилась к мужу, хищно скрючив пальцы, словно когти. Хриплые несвязные крики, клокотали в горле. Она что-то вопила, чувствуя, как рвется кожа под ногтями, как брызнула на пальцы теплая кровь, слыша грязные ругательства, которыми осыпал ее Пейсли. Даже заметив поднятый кулак, Ариель не смогла остановиться и отлетела на пол, сбитая сильным ударом. Голова девушки с глухим стуком ударилась о ножку стула, в глазах вспыхнули сверкающие белые искры — последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание.

Рендел-холл, Суссекс, Англия, год спустя

Ариель смертельно боялась, хотя не совсем понимала причину собственного страха. Однако неприятное чувство тревоги не уходило. Девушка нервно взглянула на Этьена Дюпона, побочного сына Пейсли Кохрейна от портнихи-француженки, недавно умершей. Он слегка походил на отца в молодости, даже нос был точно так же искривлен и с такой же небольшой горбинкой, а нижняя губа казалась намного полнее верхней. Такой же вытянутый подбородок, бледные, словно выцветшие серо-голубые глаза с пронизывающим взглядом. Только, сейчас Ариель поняла, что боится его, и медленно, очень медленно, чтобы не привлечь внимания мужа, положила вилку на тарелку.

Этьен пробыл здесь почти две недели и все это время вовсе не восхищался ей открыто и вообще не был чрезмерно вежлив или галантен, но Ариель обнаружила, что старается избегать его, хотя постоянно сознавала, что Пейсли зачастую переводит оценивающий взгляд с сына на жену. Оценивающий? Но почему?

— Фазан тебе не по вкусу, Ариель? Пейсли замечал все, и это казалось тем более странным, что его зрение за последнее время резко ухудшилось.

— Фазан великолепный, просто я сегодня вечером не очень голодна, Пейсли.

— Тем не менее я буду очень недоволен, если ты не съешь ужин.

Ариель послушно подняла вилку и доела фазана. Муж перестал бить ее на вторую ночь после приезда побочного сына, ей даже не приходилось больше проводить голой в спальне, много часов подряд привязанной к свисающему с потолка крюку или стоя перед ним на четвереньках… руки на его теле, рот ласкает….

Ариель вздрогнула, подавившись очередным кусочком фазана, и услыхала, как Пейсли говорит Этьену:

— Нет, она не выглядит на восемнадцать, верно? Но ей уже исполнилось восемнадцать, и мы женаты почти два года.

Но какое дело Этьену до того, сколько ей лет? Ариель рискнула метнуть взгляд на него. Этьен уставился на нее. Девушка почувствовала, как бьется сердце, а руки мгновенно взмокли.

— Еще вина, Этьен?

— Нет, мадам, — учтиво ответил Этьен и повернулся к отцу, глядя на старого ублюдка с деланно-приветливой улыбкой. Удивительно, что тот принял его с распростертыми объятиями, просил остаться, и это тревожило Этьена, поскольку он никак не мог понять мотивов отца. Он приехал в Англию только потому, что мать просила его об этом на смертном одре. Возможно, лорд Рендел хотел, чтобы он убил кого-то? Это звучало достаточно мелодраматично, но от старого дегенерата всего можно ожидать. А что, если он пожелает узаконить Этьена и сделать его своим наследником? Ну, что ж, это уже кое-что. Вряд ли у него появятся дети от жены.

— Находишь ее приемлемой?

Этьен взглянул на покрытую вздувшимися венами руку старика, покоившуюся рядом с его ладонью, и Представил, как эти толстые пальцы ласкают ее….

— Да. более чем приемлема, — произнес он вслух. — Даже красива. Иначе ты не женился бы на ней.

Этьен видел также, что Ариель напряженно вслушивается в разговор. Почему старик делает все это?

— Верно, — кивнул Пейсли и вновь занялся едой. После ужина Пейсли велел Ариель поиграть на пианино.

— Ее едва можно выносить, — заметил он сыну. Ленива и не хочет упражняться, чего же еще ожидать? Правда, какой-то проблеск таланта у нее есть, поэтому я иногда позволяю себе послушать ее игру.

Пианино оказалось расстроенным, клавиши — пожелтевшими, многие растрескались и западали. Ариель села на вертящийся стул и начала играть французскую балладу. Музыка звучала отвратительно, но вряд ли с этим можно было что-то поделать, и Ариель играла до тех пор, пока муж не велел ей прекратить. Повинуясь его команде, она немедленно подняла руки и сложила их на коленях. И стала ждать.

Однажды она прекратила игру по собственному желанию. Он ударил ее, даже не позаботившись поднять глаза, когда в комнату вошел дворецкий Филфер. После этого Ариель больше никогда не осмеливалась поступать так, как хотела.

— Давайте выпьем чаю, — предложил Пейсли. — Позвони Филферу, дорогая..

Дворецкий принес чай и преданно взглянул не на хозяина, а на хозяйку, ожидая, как всегда, указаний, которые Пейсли давал ему ежедневно. После того как дворецкий закрыл за собой дверь музыкального салона, Пейсли объявил: